Цитаты из книги «Матерь Тьма»

Современному человеку дан простой и бесценный дар – шизофрения.

и письма людей, которые сами не хотели ничего делать, но верили в американскую цивилизацию и не сомневались, что найдутся сильные и молодые люди, знающие, как поступить. Эти последние были правы. Вряд ли на свете существует общество, в котором нет сильных и молодых парней, готовых попробовать себя в убийстве при условии, что за этим не последует жестокого наказания.

От него ничего не осталось, кроме любопытства и пары глаз

– Что может быть хуже ада? – удивился он. – Чистилище.

мы – те, кем притворяемся, и потому нужно очень тщательно продумывать образ, который мы на себя берем

Я застыл не от отвращения к смерти. Я приучил себя относиться к смерти как к другу. Я застыл не от разрывающей сердце ненависти к несправедливости. Я приучил себя к мысли, что справедливые награды и наказания так же редко встречаются, как алмазные диадемы в сточной канаве. Я застыл не от мысли, что меня никто не любит. Я научился жить без любви. Я застыл не от мысли, что Бог жесток ко мне. Я приучил себя ничего от Него не ждать. Я застыл от сознания, что мне некуда идти. Все эти мертвые и пустые годы только любопытство заставляло меня двигаться.

Несколькими точно подобранными словами вы уничтожили меня. Насколько богаче я был всего минуту назад. А теперь – друг, мечта и любимая – alles Kaput

Я тоже испытал влияние его жены в том плане, что стал полностью равнодушен к рассказам о карьерных взлетах. Ведь все победители в дивном новом мире[20] добились успеха как специалисты по рабству, разрушению и смерти. А людей, отличившихся в этом, я не считаю счастливцами.

стала механизмом, помогавшим в военное время не превратиться в сумасшедшего, а потом – и постоянной осью, вокруг которой витали мои мысли.

Я чуть не поддался искушению сделать себе укол морфия, решив, что, если это доставит мне радость, у меня хватит средств и впредь на подобное удовольствие, но потом понял, что я и так под наркотиком. Я не чувствовал боли. Наркотик, на какой я подсел во время войны, – бесчувствие ко всему, кроме моей любви к Хельге. Направленность чувств на один объект, начавшаяся как счастливая иллюзия влюбленного молодого человека, со временем