Бойня № 5

Рецензия насыщена спойлерами и другими вредоносными веществами. Не рекомендуется к прочтению как непосвящённым, так и ярым противникам данной книги.

Моё знакомство с Воннегутом произошло года четыре назад, при обстоятельствах чтения "Механического пианино", а в этом году продолжилось.
Перед метанием спойлеров и сугубо субъективных имхо стоит сказать, что Курт Воннегут - один из немногих американских военнопленных, выживших при бомбёжке Дрездена (их было семеро), и сей факт очень важен при дальнейшем рассмотрении книги. Второй важный для анализа факт - пацифистские взгляды Воннегута.
Итак, открываем книгу и видим, что она о том, как американец, участник войны, собирается написать книгу о Билли Пилигриме, участнике войны. Теперь вспоминаем, что Воннегут сам побывал в то жуткое время в Дрездене, отсюда вывод - перед нами книга участника войны, о книге участника войны про участника войны. Для начала неплохо, неправда ли?
Абсурд и сюр станут нашими попутчиками на протяжении всего повествования. Потому что именно эта черта войны - абсурдность - как раз-таки и подчёркивается Воннегутом. Рассмотрим же всё тщательнейшим образом.

Название. Бойня номер пять, или Крестовый поход детей. Придётся лезть в бабу Вику (см. Википедия) за разъяснениями. Оказывается, что был такой Крестовый поход детей, которым обещали много чего, а в итоге продали в рабство. Сплошное читерство. Здесь есть параллель с тем же Ремарком о том, кто идёт на войну. Большая доля полков, дивизий, рот - это мальчишки, которые только вчера гоняли голубей по дворам и прогуливали школу, т.е. дети.

Мы забыли, что войну ведут младенцы. Когда я увидал эти свежевыбритые физиономии, я был потрясён."Бог ты мой! - подумал я. - Да это же крестовый поход детей!"

А во-вторых, когда война заканчивается, опять-таки страдают дети, оставшиеся без отцов и матерей голодные рты на руинах баталий. А в-третьих, рабство - это плен. Шли за славой, а попались в немецкий капкан.

Сквозные темы, мотивы, намёки и прочие приятности.

1. Время.
- путешествия Билли во времени - это одна из главных в этом подразделе.
- упоминание часов, разбросанные по всей книге: русские солдаты, везущие в тачке будильники (бредятина несусветная); призрак отца с часами; жена, которая постоянно спрашивает: "Который час?"; опять-таки русские солдаты с лицами-циферблатами; постановка Золушки в бараке англичан с большим макетом часов, тральфамадорцы, которые постоянно "химичат" со сменами дня-ночи.

2. Смерть.
- запах роз и горчичного газа.
- ноги цвета слоновой кости с просинью.
- бесящая многих фразочка "Такие дела" после каждого упоминания о том, что кто-то умер. Следовательно, частое употребление фразы "Такие дела", показывает, что во-первых, постоянно умирают живые существа по причинам самым разным, во-вторых, смерть стала обыденным делом.

3. Присутствие творца.
- специально не говорю "автора", так как непонятно, кто это говорит, американский солдат-писатель или же сам Воннегут:

Хорошая была бы эпитафия для Билли Пилигрима. И для меня тоже.

4. "Кочующие" детали.
- на поезде с пленниками немецкой армии видим флаг чёрно-оранжевого цвета. В следующей главе свадебный тент имеет "чёрно-оранжевую" окраску.
- приводятся мысли Дарвина о том, что "трупы идут на пользу". Далее находим упоминание сюжета книги Траута, где под денежным деревом трупы жадных людей стали удобрением.

5. Абсурдность.
- этого добра навалом, но всё-таки хочу обратить внимание на следующие два эпизода. Эпизод № 1: Билли смотрит фильм о войне задом наперёд. Получается так, что бомбы залетают обратно в самолёты, а разрушенные дома восстанавливаются. Абсурдно, кто ж смотрит фильмы задом наперёд? Но ещё абсурднее, что именно таким образом он становится "правильным", "добрым", так что абсурден тут не поступок Билли, а война и сама жизнь.
Эпизод № 2: Бойня становится убежищем. Вернее подвал под бойней, где хранили убитые туши до войны.

Итак, Воннегут в своей книге не стремится романтизировать войну. Здесь нет толстовских описаний оторванных ног, ремарковских ремарок насчёт синюшного цвета лица задохнувшихся от газа и обделанных штанов, хемингуэевских постулатов "Мужик должен" и "Любите бокс". Диагноз таков: совсем не простая книга, но ведь и война не игра в городки, двумя словами не расскажешь, особенно если эти два слова говорились и писались стопятьсот раз до тебя.

Когда-нибудь мы вспомним это, и не поверится самим...
Дорогой Курт!
Вас уже нет, но мне очень хочется, чтобы вы знали то, что я хочу рассказать.
Среди тех прошедших войну людей, что я знаю, ни один бы не заикнулся даже про "можем повторить". Поверьте, те, кто в пекле побывал, возвращаться не захочет. И сделает все, чтобы не повторять. Беда нашего мира в том, что войны зачинают те, кто в гуще событий окажется вряд ли. Они ездят в сопровождении охраны, в кортежах, совещаются и устраивают конференции, они вещают, что активно борются за мир, хотя "борьба за мир" все равно что "рок против наркотиков". Они не бывают в горячих точках, их дети не теряют руки и ноги, не получают контузии от взрыва, и кровь у них из ушей никогда не потечет. В этом боль и слабость нынешней системы, где главные всегда во главе, но позади, простите за каламбур. И потому мы имеем то, что имеем.
Дорогой Курт, я знаю, что многие поддерживают те или иные военные действия, и мне за них стыдно. Говорят, в финском языке есть слово myötähäpeä, что значит чувство неловкости за поступки другого человека. Мюётяхяпея со мной происходит постоянно, стоит только посмотреть новости, поэтому я их больше не смотрю, да. Я не знаю, что такое убивать другого человека. И не знаю, что такое пережить огненный ад Дрездена. Но мне, знаете ли, не хочется узнавать. И другим людям желать этого не хочется. Даже во имя вселенской гармонии и всеобщего блага. Мне очень жаль, что в наше якобы прогрессивное время мы все еще трясем и кидаем копья друг в друга вместо того, чтобы договориться.
Я прочла вашу книгу, полную абсурда и сюрреализма, но не могу сказать, что это испугало. Мне кажется, вся жизнь в военное время сплетена из абсурда, потому что сама война абсурдна по сути своей, по цели и смыслу. Ее итог всегда одинаков: остается море трупов, искореженных судеб, и кто-то побеждает. Если войны начинают, значит, это кому-нибудь нужно, но это нужно не мне, не вам, не тем, кто горел в Дрездене и не тем, кто задыхался в газовых камерах или падал в шурфы донецких шахт. Изначально, это не было нужно и тем, кому внушили идею, что "наше дело правое, давайте всех уничтожим". Однако, люди легко внушаемы, а толпой управлять еще проще.
Вы писали, что бродили по Дрездену и думали, что город стоит на трупах. А я родилась в тех местах, где дети играли в остатках окопов. И мне кажется, я вас понимаю. Еще мне кажется, что мир сошел с ума, и что ваши размышления о времени, войне и смысле всего этого все же прошли впустую. Знаете, книга в списках лучших произведений, ее читают, а толку ноль. И я согласна с одной стороны, что антивоенные книги писать бесполезно. А с другой думаю, что и борьба с ветряными мельницами нужна. Вдруг рано или поздно поможет?
Такие дела.