И все же, когда в пустыне Джекобсон наступил как-то на тарантула, Мэнсон, вспылив, отчитал его. Он бранил окружающих за убийство гремучих змей, за срывание цветов, даже за то, что они походя мяли стебельки травы. Убить человека можно, но причинить вред животному или растению – грех. При этом он повторял, что никакого зла не существует, что все происходящее правильно.