1. Люди-невидимки

Пропавшая относилась к тому типу людей, которых можно назвать тенью. Незаметные, не оставляющие за собой следов.

Пройдясь по крохотной квартирке, Захаров попытался найти, за что зацепиться взгляду, и не находил. Квартира выглядела так же, как на фотографиях, до сдачи в аренду. Отчасти это объяснялось активной продажей квартиры и условиями арендодателя. Потенциальные покупатели должны видеть квартиру с фотографии, чистую и нежилую. Неестественно стерильную.

Остановившись в крошечной кухне, он провел рукой по плите. На пальцах остался след от соды. Под раковиной нашлось чистящее средство. Посуды всего ничего. Две кружки, две разные тарелки, маленькая кастрюля и дешевая деформированная от температуры сковорода. Кружки белые, без узоров, тарелки из черного непрозрачного стекла. Тут же обнаружилась бумажка с соотношением крупы к воде при варке каш. Шесть стаканов воды против одного стакана риса.

Что мы имеем? Пропавшая предпочитала жидкую кашу густой.

Пфф… Ни магнитов, ни календаря, ни тетради с рецептами, хотя кто ими пользуется в наше время? Только дешевый коврик из «Икеи» под раковиной.

Достав мусорное ведро, Захаров вывалил содержимое на газету, принесенную с собой. Использованные ватные диски. Пустая бутылка из-под шампуня. Чек из продуктового. Молоко, рис, яблоки, хлеб. Не густо. Подобных чеков нашлось несколько, пропавшая посещала магазин почти каждый день, быть может, ее там вспомнят. Средний ценник небольшой. Судя по зарплатному листу, девушка была стеснена в финансах, если не подрабатывала на стороне.

Убрав за собой, вернулся в коридор. Осенняя тонкая куртка, поношенная ветровка. Кроссовки и сандалии, стоптанные, пыльные. Вещи старые, изрядно потертые.

В спальне повезло больше. Книги. Рукописи. Не дневники, но исписанные от корки до корки: формулами, зарисовками и пояснениями. Одежды всего ничего, поместится в рюкзаке.

Не успел он закончить, как пришел хозяин квартиры. Он девочку видел один раз, в момент подписания договора. Оплату она переводила на карту. Проблем с соседями не случалось, они даже не знали, живет ли кто-то в квартире. Хотя это не помешало бабке, живущей по соседству, наплести про притон.

– Вот куда теперь все эти вещи девать? – горестно вздыхал хозяин квартиры. – Эх, знал же, не стоило ее заселять.

– Отчего же? – спросил Захаров, крутя в руках краткий справочник проклятий. Под кроватью лежал еще один расширенный.

– Как я продам квартиру с трупом?

Подняв глаза, Захаров пригвоздил собеседника к месту.

– Не было никакого трупа. Девочка, с большой вероятностью, еще жива, а ее вещи поместятся в две небольшие коробки, которые мы заберем. Если что-то найдете, позвоните по этому телефону.

Оставив визитку на столе, Захаров вернулся к книгам. Хозяин квартиры ушел на кухню, раздраженно ворча.

Через несколько часов коробки стояли в кабинете. Следственный комитет располагался в старом здании, построенном еще в прошлом веке. Для кого строили такие высокие потолки? До которых ни с какой стремянки не дотянуться. Оттого кабинет больше в высоту, нежели в ширину. Побелка на стенах растрескалась и посерела от пыли. Высокие двухметровые окна с облупившейся краской и уродливой решеткой выглядят так, словно время в доме остановилось сразу после появления электричества. Чудо, что интернет провели.

Пришла Птичкина Кристина Игоревна. Ведомство часто привлекало ее для работы с жертвами насилия. Также она выступала гражданским консультантом, когда дела касались магии.

– Какие интересные книжечки, – доставая справочник, обронила она.

– Угу. Ты пока полистай, после собрания обсудим.

Кристина одним своим видом делала разруху вокруг менее мрачной. Всякий раз, глядя на людей, она улыбалась улыбкой, на которую невозможно не ответить. В момент знакомства Захаров такую манеру воспринял в штыки. Очередного мозгоправа ему только не хватало. Вот и сейчас вместо того, чтобы разбирать рукописи, она с лукавой улыбкой наблюдала за ним.

– Что? – хмуро спросил он.

– Ничего, – она закрыла губы тетрадью, но глаза улыбались.

Направившись к двери, он вновь попытался призвать плутовку к порядку суровым взглядом. В ответ она фривольно подмигнула. Вроде эта фривольность должна раздражать, но никак не получалось разозлиться на нее по-настоящему.

Сухарь, который Сухарев Иван Степанович, начальник отдела, собрал всех в обветшалой тесной комнатке, исполняющей роль конференц-зала. Глядя на эти узкие высокие комнаты с облупившейся лепниной, трещинами в стенах, где из-под побелки выглядывала роспись, Захаров никак не мог взять в толк, зачем нужно было так уродовать помещение. Не будь у него столько поганых воспоминаний о прежнем месте работы, он, пожалуй, с теплотой вспоминал те светлые просторные комнаты. Где в коридорах не змеятся провода, на полу нет расколовшейся плитки, а из окон виднеется парк. Местные окна не показывали ничего, кроме пыли.

– Ну, что там у нас? – спросил Сухарь, опустившись на стул, тот заскрипел под его весом, Захаров вспомнил мягкие легкие кресла с прошлого места работы. – Икаров, начинай.

– Итак, – Икаров поднялся, суетным движением одернул китель, прокашлялся, прежде чем заговорить. – Морозов Илья Дмитриевич. Двадцать два года, выпускник НГУ. Имеет ИП, что-то связанное с магией, – Захаров едва не отвесил молодому коллеге затрещину за подобную точность. – Десятого июля не внес плату за съемную квартиру. С арендодателем состоит в дружеских отношениях, тот и заявил о пропаже. Мы проверили камеры. Третьего июля он вышел из дома, но далеко не ушел. На площади к нему подошел неизвестный, увел в сторону от камер. Лицо подозреваемого разглядеть не удалось, он был в кепке и очках.

Сухарь забавно пошевелил усами. На деле он хмурился, но, глядя на этого моржа, сложно сдержать улыбку. Но на местных это жевание усов действовало как надо, и Икаров покрылся испариной.

– Мы связались с университетом, там о нем отзывались исключительно положительно, активист и спортсмен. Ни врагов, ни завистников не имел.

– Что родители, родственники? – Сухарь свел кустистые седые брови.

– Никого, круглый сирота.

– Так не бывает, ищите. Выясни, какие именно услуги предлагало его ИП. С кем работал в последнее время.

– Так точно, – дернул головой Икаров и, опустившись на стул, украдкой выдохнул.

– Что там по девочке.

Захаров поднялся.

– Чернова Зоя Сергеевна. Шестнадцать лет. В этом году выпустилась из пансионата. Ее вещи просматривает Кристина Игоревна. Отправил запрос в пансионат, там должны знать о родителях или опекунах. Работала в супермаркете, раскладывала товар по полкам. Там никто ничего толкового о ней сказать не может. Друзей найти не удалось, как и какой-либо цифровой техники. Это пока все.

– Хм. Оба выпускники. Что еще у них есть общего? – пожевал усы Сухарь.

– Сироты, – ответил кто-то из коллег.

– Именно. Похитители хорошо осведомлены.

– Искать нужно среди магов, – встрепенулся Икаров.

Вроде и толковые вещи говорят, но Захаров испытывал необъяснимое раздражение от всего происходящего. Может, здесь традиция такая – проговаривать очевидное? Хотя разве на старой работе они делали как-то иначе? Тогда откуда недовольство?

Окинув взглядом коллег, он задумчиво сдвинул брови. Те занимались кто чем, но явно не делом. Пока Сухарь топорщил усы, изображая сурового начальника, его подчиненные изображали бурную деятельность. Стоило тому отвлечься, как внимание коллег переключалось на социальные сети в телефоне и болтающуюся на сквозняке паутину под потолком.

Профессиональное выгорание или банальная лень, рожденная равнодушием? Как часто в этом захолустье происходит что-то страшнее кражи магнитолы? Тогда откуда эти скучающие лица? Им бы броситься обшаривать каждый угол, если не ради желания помочь, то ради азарта и звездочек. Вместо этого скучающие мины, в которых читается желание поскорее отправиться домой.

Они продолжили обсуждать дело, за прошедший месяц пропали еще пятеро, что привлекло внимание комитета. Двое нашлись – бежали от коллекторов. Одна сбежала от родителей к бабушке. Двое других, одинокие, никому не нужные люди, пока не объявились.

– Думаю, похитителей несколько, – привлекая к себе внимание, заговорил Захаров. – Морозов – спортсмен, занимался борьбой в университете. К тому же, если оценки отражают хотя бы часть его способностей, скрутить его не так просто. Если похитители нацелились на одиночек, нужно сузить радиус поиска и опросить население. Возможно, о других похищенных мы пока ничего не знаем оттого, что некому сообщить.

– Думаете, у нас завелась секта? – наклоняясь к Сухарю, спросил Икаров. – Или кочующий вампирский клан?

Глаза его азартно заблестели, и Захаров едва не выругался. Если бы он знал, что на самом деле такое секта опальных магов или кочующий вампирский клан, то ссался бы кипятком и, мигом оформив отпуск, улетел на другой конец континента.

– Нужно искать точки соприкосновения. Почему они выбирают именно этих людей, – продолжил Захаров, которому резкая смена темы пришлась не по вкусу.

– Очевидно, они уязвимы, – пожал плечами Икаров.

– Очевидно, что Морозов – колдун, а Чернова – ведьма. На парня может не действовать снотворное и сдерживающие чары. Девушка может ударить стихийной магией, почуяв опасность. Двое других…

– А вы превратились в специалиста по магам? – осадил его Сухарь.

– Те, что пропали по весне, были известными в узких кругах шаманами. Несмотря на уединенный образ жизни, полагаю, их способностей достаточно для защиты, – продолжал Захаров. – Иначе долго они бы не протянули в своем бизнесе.

– Значит, секта, – довольный своей теорией, Икаров отвернулся.

– На сегодня все, – отмахнулся Сухарь.

– Будем ли мы привлекать гражданских специалистов? – спросил Захаров, оставаясь на месте, когда остальные поспешили к выходу.

– У нас недостаточно оснований, – ответил Сухарь и вышел.

Несколько секунд он слушал удаляющиеся шаги, чувствуя, как его распирает от злости. Застучали каблуки. Кристина проскользнула в комнату и села рядом.

– Прошло не очень? – едва опустив руки на стол, тут же их подняла, отряхнула пыль и больше столешницы не касалась.

– Я надеюсь, тут не весь город такой заторможенный? – потерев переносицу, спросил он, чувствуя, как злость уходит, плечи опускаются.

– Первое время после переезда я тоже долго не могла адаптироваться к местной манере реагировать на проблемы, – тихо произнесла она.

– Это не манера, это поху… гх, равнодушие.

– Таков местный менталитет, – изящно поднявшись, она скользнула рукой по его плечу. – Я возьму папку Морозова?

– Угу.

Захаров предпочел забрать дело о похищениях под свой контроль, но Сухарь считал иначе. Распыляя дело между сотрудниками, он полагал, что так они сумеют собрать больше информации. На деле подробности и мелочи ускользали от коллег. При похищении каждая секунда на счету, нужно рвать когти, рыть носом землю, искать под каждым камнем, но они вместо этого разве что чаепития не устраивают. Негодование Захарова коллеги не понимали, ведь они всегда так работают.

2. В темноте

Открыв глаза, девушка, поморщившись, попыталась сесть. Мышцы ломило. Едва шевельнувшись, услышала, как зазвенела цепь. Глаза привыкли к темноте, тонкая полоска рассеянного света обрисовала дверь.

Напоминало последнюю субботу месяца в пансионате. На секунду Зоя поверила, что вечером пятницы ее поймал демон. Но нет, полтора месяца свободной жизни из памяти не выкинуть.

Поудобнее устроившись, ощупала себя. Оставили куртку, джинсы, кеды. Из карманов все вытащили. На щиколотке собачий ошейник, закрепленный мелким замком. Ошейник крепкий, ногу охватывает туго. От него тянулась цепь к стене, где крепилась к вбитому в каменную стену штырю. Подергала цепь, сидит крепко, кольцо слишком мало, чтобы попытаться покрутить его, ослабив.

Опасаясь наткнуться на что-то противное, она осторожно ощупала стены. По бокам дерево. Перегородки без дверей. Хм, похоже на стойла.

Устроившись, прислушалась. Тишина. Над головой скрипят балки.

Глубокий вдох, выдох. Ничего. Зоя сделала пас рукой. Ничего не произошло. Безмагическое пространство.

– Пф-ф-ф. Чтоб вас.

Попытки выдернуть кольцо из стены не принесли результата. Только руки о цепь ободрала.

Заслышав шум, она поспешила лечь на пол, прикрыв глаза. Пытаясь повторить позу, в которой проснулась, замерла. Дверь открылась. Стараясь не жмуриться от яркого света, дождалась, когда глаза привыкнут. Завеса из волос стала ей защитой, позволяя рассмотреть комнату. Свет из коридора высветил верстак у противоположной стены, заваленный инструментами. Тут же щиток на стене и провода, уходящие в потолок.

Две темные фигуры втащили что-то в комнату и бросили это в соседнем загоне. Зазвенела цепь, щелкнул замок. Отряхивая руки, они вышли, судя по звуку, дверь закрывается на засов.

Привыкая к темноте, Зоя некоторое время не двигалась, прислушиваясь. За деревянной перегородкой кто-то тяжело дышал. Такое дыхание бывает у тяжело больных людей. Как-то в пансионате случилась вспышка вируса гриппа. Началась как ОРВИ, которую по старой доброй традиции не стали лечить. Тогда, провалив испытание в конце месяца, Зоя оказалась в подвале, в темноте с толпой вот таких же больных и слабых людей. Дышали они почти так же, тяжело, громко, с шумом.

Загремела цепь. Со стоном сосед пошевелился, громко вздохнул.

В пансионате подать голос в темноте не всегда означало спасение. Почти никогда. Надеяться, что кого-то из своих поймали, не всегда безопасно. Многослойные ловушки – любимое развлечение ковена. Потому девушка осталась лежать на месте, прислушиваясь. Сосед лежал тихо, каждое его движение сопровождалось болезненным вздохом. Но стоило Зое чуть пошевелиться, едва слышно шаркнув курткой по полу, как он прекратил возню. Тишина разлилась в темноте подвала.

– Кто здесь? – спросил сиплый, как от долгой болезни, мужской голос.

Замерев, она задержала дыхание.

– Я тебе не враг, – выдохнул он, завозившись в своем углу. – Скорее, товарищ, – пауза, – по несчастью.

Стараясь дышать тихо, Зоя пыталась унять громко бьющееся сердце.

– Постарайся не тратить энергию, – быстро заговорил он, – хозяева дома подавляют всякое проявление магии. Там есть всего одна комната, где действует магия, но и там тебя подавят, – после небольшой паузы. – Не препирайся с этими людьми и не затевай драк. Их больше, и они сильнее.

– А что-нибудь обнадеживающее у вас есть? – спросила она, усаживаясь.

Сосед красноречиво вздохнул.

– Как тебя зовут

– Зоя. Что это за место?

Немного помолчав, он дал неожиданно детальный ответ:

– Дом где-то на отшибе, оттого их манипуляций с магией до сих пор никто не заметил.

– Что за манипуляции? – тут же переспросила девушка, чувствуя, как вспотели ладони.

Сосед помедлил.

– Они вытягивают энергию.

– Энергетический вампиризм? – спросила она, повеселев. Похитителей ждет большой сюрприз, главное, чтобы раньше времени не узнали о подлоге.

– Не совсем. Там какие-то кости в центре комнаты. Когда начинают силу вытягивать, глазеть по сторонам становиться некогда.

Покивав, девушка поднялась на ноги. Обнаружив дефект, ее едва ли отпустят. Намотав на руки куртку, Зоя вновь взялась за цепь, уперлась ногой в стену и стала дергать. Безрезультатно, тонкая цепь скользит. Ощупала ошейник, плетенный из жестких синтетических нитей. Изогнувшись, принялась его грызть. Выходило медленно. Нитей много, плетение в несколько слоев, зубы быстро заболели. Разочарованно зарычав, прижала руки к губам, пережидая зубную боль. Попыталась дотянуться до верстака, цепь не позволила. Сняв куртку, попыталась смахнуть ею что-нибудь со стола.

– Тихо. Вернись обратно, – шикнул сосед.

Шаги на лестнице заставили ее подчиниться. Едва девушка успела отскочить к стене, как дверь открылась. Пришли двое, в ярком свете из коридора не рассмотреть. Заглянув к соседу и выразительно покачав резиновой полицейской дубинкой, он прошел дальше и остановился у ног девушки.

– Если будешь кричать, придется использовать кляп, – прогудел он сверху, демонстрируя грязную тряпку. – Если вырываться – проучить, – покачал дубинкой. – Ты все поняла?

Даже если бы она придумала, что ответить, пересохшее горло не позволило. Руки-ноги