Литературный проект "Твёрдый знакЪ"

наброски для пьесы

 
посвящается Родной душе
и хранящим историческую память
и длящим музыку жизни словом и делом
 

Музыка жизни Александра Сергеевича Грибоедова

история в стихах

 
«Мой роман живой у вас перед глазами
и во сто крат занимательнее»
(А.С.Грибоедов, из писем)
 

 
«Слагать историю приятней поэтично»
(«Трагедия совершенного искусства», К.Мира)
 

Действующие лица:

Грибоедов Александр Сергеевич

Мальцев – его первый секретарь

Аделунг – его второй секретарь

Жандр А.А.

Всеволожский А.В.

Бегичев С.Н.

Катенин П.А. (переписка)

Полевой К.

Нина Александровна Чавчавадзе – жена Александра Сергеевича Грибоедова

генерал Паскевич

Аббас-Мирза, Шахзади

Аллаяр-хан

Министр иностранных дел

посольская миссия

персияне

высший свет столицы

люди из народа

друзья Александра Сергеевича Грибоедова

 
Такие ум и душу надобно беречь,
Кто мог Российскую историю стеречь -
О том сиречь
 

Пролог

 
Вновь повторяется история: давно ль
Безвинного распяли за ученье
И слово истины попрали с ним равно,
Вместо себя приговорив к мученьям.
И снова ум, что открывает правду,
Толпе был отдан не судьбой. Не суд
То был, и не расправа – ада
Черта в людской природе. Дух ли худ?
Не дух и ум – а сами люди,
Что осквернили жизни дар.
Грешим – и тут же сами судим.
Но чист, кто добрым стал.
О, люди добрые! Смотрите!
Ваш брат, распятый на кресте.
Его при жизни пощадите,
Запечатлейте в памяти – ума холсте.
Он человек высокого значенья,
Он мог ещё писать и мудрость передать,
Но, видно, в том судьбы теченье,
Что горе за углом, иль от ума – как знать?
Характер, ум -
Всё в жизни человеческой не в прок -
Но в этом не закон и не урок.
И слов не нужно там, где мало толка,
Там нужно дело, что дороже слов,
Но слово с делом – в этом смысла сколько,
Где слово с делом – целый мир готов.
 

Рукопись первая

Назначение, которого страстно хотелось избежать, и прощание Александра Сергеевича с Петербургом. Среди вихря мыслей всплывают слова министра иностранных дел

 
«Отечество прославить на Востоке,
И прекратить ту вечную войну
Дано лишь одному уму,
Что свет втречает на восходе
И Западу не жалует хвалу.
Засим послом назначить Вас велели,
Коль представителем служить Вам не в чести,
Вы ране слово русское воспели,
Теперь авторитет Империи блюсти:
Посольство в Персии возглавьте, статс-советник -
Вы недовольны были должностью – теперь
Обласканы Вы чином в высшем свете -
Для Вас открылась заповедна дверь»
 

 
Александр Грибоедов (среди улицы):
 

 
– Всё, что угодно – только это
Я не просил, не ждал, не вопрошал!
О, полночь тёмная! Дай свету!
Я – шпагу в ножны, мне в ответ – кинжал!
Прощанье с Петербургом… Чую, грежу,
Что это не начало, а конец.
Нет, я не болен, не труслив, не брежу,
Ведь человек своей судьбы кузнец.
Но чувство иль предчувствие так явно
Мне говорит, что смерть там ждёт, таясь.
Коль людям откровений с чувством мало,
Так я умру, пред смертию смеясь…
Пусть говорят, что разум наш свободен -
То лишь свобода пленника в неволе:
Там, в одиночестве, смертелен острый ум -
Как много высказать ещё я должен дум!
Но прежде – долг и честь. На службе вновь -
И в прошлом юный пыл, хоть и жива любовь…
Жива! Отечество, тебя люблю я страстно
И потому я выбрал этот путь опасный
Иль выбрал он меня. Но – за дела!
Я ссыльный и герой – вот жизнь посла…
 

 
(через мгновение продолжает, глядя в воды Невы)
 

 
Не жаждал я ни чина, и ни славы,
Ни места хлебного, к кормушке что ближей,
Я жаждал дела – получил опалу
Иль ссылку – не сказать хужей.
Когда желанием иль даром вдохновлённый,
Идёшь дорогою науки и искусств -
Тебе и мира целого уж мало,
Но к жизни больше чувствуешь ты вкус.
А люди в большинстве замкнулись в личной клетке -
Кто на земле, а кто на верхней ветке,
И так проходит жизнь их в собственном соку,
И дела нет им, что творится на веку.
Что на веку? В огромном мира зданьи,
Им бы прильнуть к его истокам знанья -
От правды далеки – им не с руки
Жить истиной – ведь дело в воспитаньи!
Но полно, хоть и правда это.
Извозчик, стой, карету мне, карету!
 

Рукопись вторая

Прощальный завтрак у Жандра. Накурено. Густые клубы дыма словно туман застилают пространство комнат, драпируя гостей в дымные облака

 
Александр Грибоедов (в продолжение общего разговора):
 

 
– Хоть бы поверили своим глазам,
Коль уж не верят и своим умам:
Нас всех там перережут. Мне
Столь очевидно: где есть искра -
там месту быть в огне.
 

 
Гости:
 

 
– К чему такие мысли? Ты хандришь
 

 
Александр Грибоедов:
 

 
– Когда о жизни речь – серьёзно говоришь,
Хоть до последнего могли смеяться.
Конец не отвратишь: родился – победил,
умрёшь, что смерти сдался.
Я с правдой дружен – для меня открыты
Её слова: начертаны они рукою дюжей,
Коль выживем – ещё послужим,
Но мы не вечны, хоть пути вечны.
 

 
Кто-то из гостей (пытаясь разрядить похоронную атмосферу):
 

 
– Шампанского! Извольте, господа,
За счастье выпить и за добрый путь!
 

 
Александр Грибоедов:
 

 
– Но истина одна и не в вине.
 

 
Жандр:
 

 
– А в Грибоедовском «Горе от уме»!
 

 
(грустные улыбки и короткий дружеский смех)
 

 
Александр Грибоедов:
 

 
– Но с этим вам придётся примириться.
 

 
Всеволожский:
 

 
– И поколениям вослед тобой гордиться.
 

 
Александр Грибоедов:
 

 
– Благодарю (мягко сжимает плечо Всеволожского).
Но каковы людские лица – таковы столицы.
Людей сейчас не разбирают – на безлюдье
Пусть в голове царит прошедший век -
Он гражданин и личность, человек,
И всех обедом вровень так встречают,
И подлецов, и молодцов,
Но по карманам только привечают -
Людей же дела гонят из сенцов.
Люблю я Петербург, горжусь и уважаю,
Хоть и Москва – столица первая в миру,
Но здесь живу и чувством осязаю.
Останусь здесь – вовеки не умру.