Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования

«Московский педагогический государственный университет»

Рецензенты:

Д. В. Лисейцев, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН

М. Ю. Золотухин, доктор исторических наук, профессор кафедры новой и новейшей истории МИГУ

Введение

Внешнеполитический курс Соединенных Штатов Америки на сегодняшний день и его изучение в исторической ретроспективе – в рамках попыток осмысления и теоретизации международных отношений вообще – приобретают сейчас большое значение в связи с целым рядом процессов и явлений, происходящих в мире и не вписывающихся в имеющиеся социологические, экономические и политологические теории. За последние годы как у нас, так и за рубежом появилось великое множество теорий международных отношений, пытающихся объяснить процессы мирового масштаба, волнующие все здравомыслящее человечество, – национальные конфликты, войны, изощренный неоколониализм («дьявольский насос» по Н. Н. Моисееву), небывалых размеров терроризм – это лишь общий перечень явлений, потрясающих мир в наши дни. Безусловно, одной из основных причин такой «теоретической встряски» явились крах и развал социализма и СССР и вступление России в неравновесное состояние. Разумеется, что события такого мирового масштаба не могли не повлиять на сами всемирные процессы: за последние годы произошли существенные изменения в распределении сил на мировой арене. США стали лидирующей державой мира (безусловно с порой успешными и усиливающимися попытками других стран оспорить это первенство). На протяжении 70 лет налицо было нарастающее соперничество социализма и капитализма, которое в послевоенные годы переросло в ярко выраженный биполярный антагонизм. Фактически все аспекты международных отношений рассматривались именно через призму этого соперничества. В том числе и такой важный регион, как Ближний Восток.

Еще в конце прошлого века соперничество СССР – США стояло во главе угла и во многом определяло ориентацию стран этого региона. Более того, именно это соперничество рассматривалось в качестве движущей силы поведения двух держав. Однако, с развалом СССР ситуация изменилась. Во-первых, о чем уже говорилось ранее, США стали действительно самой мощной державой мира после отхода главного конкурента на задний план. А во-вторых, несмотря на то что Россия далеко не в той степени, как раньше, претендует на влияние в рассматриваемом регионе (да и тот интерес к региону возродился относительно недавно), «жизненные интересы» и «границы национальной безопасности» Соединенных Штатов не уменьшаются, а сохраняются и раздвигаются с той же завидной геометрической прогрессией.

Доктрина «американского мирового лидерства» возникла не на пустом месте. Вера в божественное предначертание Америки, в то, что страна избрана Богом, отразилась в речах не только американских государственных и политических деятелей – Т. Джефферсона¹, А. Линкольна², Д. Кеннеди³, Р. Рейгана⁴, Дж. Буша-младшего⁵, Б. Обамы⁶ и многих других, но и в психологии каждого отдельного индивидуума и в общественном сознании в целом. Уверенность в том, что Америка управляется Божественным провидением, заставляет американцев думать, что стремление к мировому лидерству – это процесс естественный, вытекающий из теории «американской исключительности». Ведущий специалист по американской истории В. В. Согрин не без иронии заключает, что американский империализм основан на ценностях демократии⁷.

Материальные основания для стратегии мирового лидерства имеют, разумеется, не божественное начало, а лежат в стремлении обладать неограниченными рынками сбыта, источниками сырья, демографическими ресурсами, сферами приложения капитала.

США – это страна-«везунчик». Отдаленность от Старого Света, наличие естественных границ с соседними государствами, кроме Мексики⁸, прекрасная климатическая среда, фактически сразу приобретенная возможность «качать блага» южноамериканского континента, и даже отсутствие средневековья в плане ненужности преодолевать феодализм со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Очень верно отметил М. Л. Вишневский, что становление доктрины «американского мирового лидерства» проходило «практически беспрепятственно со стороны других субъектов международного права»⁹. Географический фактор в данном случае сыграл двоякую роль. С одной стороны, удаленность США от Старого Света являлась естественной трудностью ведения с ними военных действий. С другой стороны, эта удаленность до поры до времени воспринималась Старым Светом как периферийность. Американская война за независимость была для Англии войной за колонию, и даже после этой войны Старый Свет воспринимал США как периферию, до поры до времени, конечно. Но это время как раз позволило американцам укрепиться на своем континенте, потом на своем полушарии, ну а уж затем и заявить о своем глобальном лидерстве.

Одним из важнейших факторов, сыгравших роль в американском «завоевании мира», является их глубокая убежденность в том, что только они способны установить «мир», «порядок». «Творцы американской политики – будь они республиканцами или демократами, консерваторами или либералами – имели совершенно четкое представление о том, как должен быть устроен мир, как им следует управлять, какие ценности при этом нужно защищать, какова основная цель всей этой деятельности и какие нормы должны быть привиты другим странам и народам по всему миру»¹⁰. По мнению 36. Бжезинского, «американское могущество… является сегодня высшей гарантией глобальной стабильности»¹¹.

Для завоевания мира, по Шлессинджеру, США хорошо оснащены «всеми имперскими атрибутами: войсками, кораблями, самолетами, базами, проконсулами, местными коллаборационистами», современная американская империя «охватывает все уголки этой несчастной планеты»¹².

В ноябре 1999 г. Комиссия советников в области американского присутствия за рубежом, сформированная по распоряжению госсекретаря М. Олбрайт, подготовила доклад, в котором ставился вопрос о повышении эффективности работы Госдепартамента в условиях осуществления доктрины «американского мирового лидерства». В докладе констатировалось, что только «глобальное присутствие» США за рубежом придаст наибольшую эффективность американской внешней политике¹³.

Соединенные Штаты при проведении в жизнь своей доктрины сталкиваются с таким неприятным для них явлением, как антипатия к США, в частности, в мусульманском мире¹⁴. Еще во времена Р. Рейгана была оформлена «Программа публичной дипломатии», нацеленная на повышение престижа США в других странах мира. Эта программа получила дополнительный толчок после событий 11 сентября 2011 г. В этой программе предусматриваются обычные для публичной дипломатии меры, на которые были выделены немалые деньги, а также пропаганда американских «демократических ценностей». Любопытно также, что были выделены специальные фонды для финансирования периодических опросов общественного мнения в целях своевременного выявление антиамериканских настроений, а также недовольства, связанного с рекомендованными США и Международным валютным фондом демократическими и экономическими преобразованиями¹⁵.

В апреле 2002 г. «Программе публичной дипломатии» был предан легитимный характер: был принят законопроект о содействии свободе.

Была реабилитирована программа «корпуса мира», дополненная в 2003 г. предложенным законом о выделении средств на осуществление программы «Вызов тысячелетия», предусматривавшей увеличение экономической помощи странам, соответствующим американским стандартам «хорошего управления»¹⁶.

Доктрина «американского мирового лидерства» осуществляется и многочисленными общественными и неправительственными организациями, большую роль среди которых играют профсоюзы. Администрация Буша-младшего создала «Фонд развития прав человека и демократии», который финансирует совместно с Американской федерацией труда – Конгрессом производственных профсоюзов (АФТ-КПП) программы развития профсоюзного движения в африканских странах¹⁷.

Внимание США к Ближневосточному региону закономерно. Сам ближневосточный регион приобретает все большее значение в современном мире. В частности, постоянные войны, угроза исламского фундаментализма, сохраняющаяся важность района как нефтеносного, неослабевающее напряжение между Израилем и арабами, международный терроризм, высокая вероятность конфликтов и возможная их интернационализация, и как следствие этого – постоянное внимание Соединенных Штатов к этому региону.

Углеводородные ресурсы мира не только конечны, но и весьма ограничены. Разведанных запасов нефти в мире в размере 1208,2 млрд баррелей хватает на 41 год. Запасы природного газа составляют 181,36 трлн м³, которых хватает на 65 лет. При этом наблюдается рост потребления: в 2005 г. потребление нефти выросло на 1,3 % (для сравнения в 2004 г. – на 3,6 %), или на 1 млн баррелей в день; потребление газа – на 2,3 %, или на 55 млрд м³¹⁸. На альтернативные источники нефти и газа пока не приходится рассчитывать, поэтому, по всей видимости, первая половина XXI в. будет ориентирована на традиционные источники энергоснабжения. Однако если энергетический голод прогнозируется через полсотни лет, то политическая ситуация, связанная с энергоснабжением, зависит от Ближнего Востока. Ближний Восток является помимо всего прочего и важнейшим коммуникационным пространством, особенно касательно нефтеэкспорта. В октября 2003 г. в американском фонде «Наследие» состоялась конференция, приуроченная к 30-летию введения нефтяного эмбарго арабскими странами в 1973 г. Принявшие в ней участие ведущие эксперты по Ближнему Востоку сошлись во мнении, что зависимость США от нефтяных поставок из этого региона возрастает. В частности, отмечалось, что если в 1972 г. США импортировали 28 % нефти, то в 2003 г. – уже 55 %, а к 2020 г. эта зависимость может вырасти до 70 %. Причем к 2025 г. ближневосточная нефть составит 50 % от общего количества импорта. Факт, что 74,8 % мировых нефтяных запасов находятся в мусульманских странах, несет большую угрозу для США¹⁹. Одновременно собственное производство нефти в США падает с 8,3 млн баррелей ежедневно в 1995 г. до 6,8 млн баррелей в 2005 г., а ежедневное потребление растет с 17,7 до 20, 6 млн баррелей за тот же период²⁰.

И дело не только в неуемном потреблении американцами нефти и других природных ресурсов, но и вообще любых ресурсов!

На Ближнем Востоке вместе с Прикаспием сосредоточено около 64 % разведанных мировых запасов нефти. Нефтяной фактор в последние годы явился решающим в политике США в регионе Ближнего и Среднего Востока. Завуалированный войной с терроризмом и борьбой с распространением ОМУ, он толкнул США на вторжение в Ирак и вызвал напряжение отношений с Ираном. Американцы официально не очень пытаются отрицать связь своего вторжения в Ирак с нефтяным вопросом, однако нигде нет данных, сколько же нефти они выкачали за это время из Ирака.

Политика США на Ближнем Востоке в последние годы вызвала остро негативную реакцию в регионе. 90 % иорданцев, 87 % марокканцев, 83 % египтян, 82 % жителей Саудовской Аравии и 68 % ливанцев заявили, что отрицательно относятся к Америке²¹.

Такое отрицательное отношение, которое еще более обострилось в настоящее время, объяснимо. Вмешательство в дела Ливии привело к раздроблению страны на три части и к абсолютно непрогнозируемой ситуации в стране даже на отдаленное будущее. Характерно, что американский президент осудил показ мученической смерти М. Каддафи в интернет-сетях, но ни словом не осудил сам факт насилия. Не вызывает сомнений, что американцы спровоцировали так называемую «арабскую весну», последствия которой «разгребает» Европа. Действия США вызвали возрождение, появление и активизацию многочисленных фундаменталистских организаций, которые представляют угрозу не США, благодаря их географическому положению, а Старому Свету и России. На всем этом «страшненьком» фоне арабо-израильский конфликт, который является главным камнем преткновения на Ближнем Востоке, отошел на периферийный план. И это тоже не случайно. После 1975 г. окончательно США стали единственными вершителями судеб этого конфликта. А поскольку он до сих пор не разрешен, то им выгодно оставлять его в тени других, более существенных для Европы, но, разумеется, не для Ближнего Востока.