Любовь ― это ниточка, способная соединить две родственные души воедино, пусть даже одна из этих душ падшая.

1. Эбигейл

Шумная музыка, грязные танцы, алкоголь, крики, драки, обжимания и все, что ко всему этому прилегает ― это привычные элементы, наполняющие самые обычные развлекательные места Манхэттена. И модный клуб «Айрис» не стал исключением. Каждый вечер это заведение заполняли люди, у каждого из которых была своя отдельная история. Кто―то приходил сюда для того, чтобы расслабиться, посидеть с друзьями, выпить и поговорить. Кто―то воспринимал такие вечера, как возможность завести новые знакомства. Кому―то была необходима хорошая встряска, как говорят, «адреналин в кровь», а кто―то приходил сюда для того, чтобы утопить свое горе в очередной порции алкоголя, а большинство людей из данной категории совершенно не знали меры. Вы думаете, в таких заведениях что―то меняется? Нет. И сегодняшний вечер стал ещё одним подтверждением того, что данная схема движется лишь в одном направлении ― по бесконечному кругу.

Я работала здесь уже два года. Не сказать, чтобы мне нравилось мешать коктейли и слушать пьяные разговоры, а порой и терпеть грязные приставания посетителей, просто выбирать особо не приходилось. А я с самого детства научились довольствоваться тем, что давала жизнь, не смея просить о большем.

Вот и сейчас, прекрасно понимая, что без этой работы просто не выкарабкаюсь, проводила свою очередную лечебную терапию:

– Бен, если я налью тебе ещё, то боюсь, что до дома ты просто не доедешь, ― мой голос был ровным, и я старалась говорить внятно.

– Плевать! ― отмахнулся старик и покачнулся на стуле, но благодаря моей отменной реакции, благодаря которая я поймала его за рукава, ему удалось благополучно удержаться на месте. ― У меня теперь нет дома, ― пьяным голосом заливал он, пытаясь снова не завалиться назад.

– Ты лишаешься дома практически ежедневно, но все равно возвращаешься обратно, ― старалась успокоить его, одновременно следя за тем, чтобы он не грохнулся на пол.

– На этот раз не вернусь! ― театрально сказал старик. ― Она, ― он поднял свой трясущийся указательный палец и направил его куда―то в сторону, ― она меня доконала, ― произнес Бен чуть тише. ― И я больше не хочу её видеть, ― он замотал головой, ― никогда.

– Я сейчас позвоню Аманде, и она заберет тебя к себе, хорошо?

Бен лишь усмехнулся и развел руками.

– Да зачем ей нужен такой неудачник? Она не заслуживает пьяницу, которого презирает даже собственная жена!

– Не говори ерунду, Бен, ― строго сказала я. ― Аманда любит тебя и никогда не бросит в таком состоянии.

– Она не заслуживает такого отца, ― словно не слыша меня, повторял старик. ― Посмотри, что сделала со мной жизнь!

– Это сделала с тобой не жизнь, Бенджамин Уайт, а бутылка, ― от такой откровенности старик даже замер. ― Да что с тобой? Ты приходишь почти каждый вечер, и, не уставая, повторяешь одно и то же: что твоя жизнь паршива и ты не достоин той любви, которую дарит тебе твоя семья. Но знаешь, что я тебе скажу? ― сделала паузу, при этом, отодвигая от него стакан с виски. ― Ты не прав. Потому что твоя семья ― это лучшее, что когда―либо с тобой случалось. Ты должен ценить свою дочь и свою жену, потому что таких, как они днём с огнём в нашем мире не сыщешь.

– Эбби…

– Достаточно, Бен, ― выдохнула. ― Хватит жалеть себя. Начни просто жить. Жить так, как всегда хотел. Не думая, что выпивая очередную порцию алкоголя, ты что―то меняешь в себе или в своей жизни. Это «что―то» изменится лишь тогда, когда ты приложишь к этому усилия, ― я положила свои локти на барную стойку и позволила себе облокотиться о неё. ― Иди умойся холодной водой, а я пока позвоню Аманде.

Я заметила, как затряслась его нижняя губа и как вытянулось лицо. Его глаза стали совершенно иными. Они словно наполнились жаждой жизни. Той жаждой жизни, которую Я так ценила в людях. И встретить которую удавалось всё реже.

Бен кивнул, а затем медленно встал на ноги и побрел в сторону уборной, пару раз удивленно, но благодарно оглянувшись. Я не любила быть строгой или читать нотации, но работая в таком месте, понимала, что свою мягкость нужно уметь скрывать. А в большинстве случаев просто засовывать куда подальше.

Из жизнерадостной, наивной и доверчивой, я превращалась в рассудительную, резкую и порой даже дерзкую Эбигейл, которую так сильно в себе презирала. Но ведь если бы я не надевала эту маску, то не смогла бы заработать нужную сумму, которую хватило бы на оплату жилья, еду и учебу сестер.

Та, которой я позволяла себе становиться в клубе, получала такое количество чаевых, которое ни за что не дали бы добросердечной Эбби.

Поэтому, у меня просто не было другого выбора.

― Я дома! Где вы все? ― хлопнула дверью и бросила ключи на тумбочку, роняя тяжелые пакеты с продуктами на пол.

– Биби! ― маленькая девочка в розовой пижаме выбежала из дальней комнаты, а затем ловко запрыгнула мне на руки, со всей присущей ей детской силой обнимая меня за шею. ― Я так скучала по тебе.

– И я скучала, милая, ― ласково улыбнулась, поправляя её растрепанные волосы. ― Ты хорошо спала? ― она кивнула. ― Еще не завтракала? ― отрицательно покачала головой.

– Я тебя ждала, ― послышался тоненький голосок.

– Ади даже не притронулась бы к еде, пока не удостоверилась, что ты дома, ― Мэнди сложила руки на груди и облокотилась о стену.

– Ты ещё не собрана? ― удивилась, окидывая взглядом спортивный костюм сестры. ― Разве у тебя занятия не с девяти?

– Мистер Макалистер заболел, а на замену поставить некого. Поэтому сегодня поеду в колледж позже.

– А я убегаю! Уже опаздываю! ― четырнадцатилетняя блондинка в гетрах и клетчатой форме пронеслась мимо как самый настоящий ураган, но при этом не забыла наспех чмокнуть меня в щеку. ― Рада тебя видеть, Би! И пока!

– Элли! ― крикнула своей безумной сестре. ― Ты забыла свой ланч!

– Да, точно, ― улыбнулась она, возвращаясь к пакету на столе.

Она быстро схватила его, а затем снова понеслась к двери.

– Удачного дня, ― сказали сестры в один голос.

– И вам!

– Эй, давай―ка, иди ко мне, ― сказала Мэнди, протягивая свои руки к Адель, ― Эбигейл нужно принять душ и немного отдохнуть.

– Но я хочу, чтобы она позавтракала вместе со мной, ― расстроено сказала малышка.

– Обязательно, детка, ― улыбнулась я, ― я купила твои любимые хлопья.

– Yummy Mummy¹! ― радостно вскрикнула Адель, и лишь после этого охотно слезла с моих рук.

– Мэнди, разбери пакеты, хорошо? А я пока приму душ.

– Конечно, ― кивнула та, а затем усмехнулась и удивленно приподняла брови, замечая, какое количество продуктов ей нужно разобрать. ― У нас праздник?

– Клиенты попались щедрые. Я и тебе кое―что прикупила, покопайся.

– О, серьезно! ― послышался счастливый возглас Мэнди. ― Ты лучшая на свете сестра!

– Знаю, ― крикнула в ответ, невольно улыбнувшись тому, какой забавной может быть Мэнди, когда дело касается арахисовой пасты.

Да, ей девятнадцать, и да, она уже встречается с парнем, ― который, кстати говоря, не внушает мне совершенно никакого доверия, ― но за это лакомство моя сестра могла продать душу. И почему―то мне казалось, что это не изменится ни через десять, ни через двадцать, ни даже через сорок лет.

Для меня сестры были всем на свете. На их долю выпало много испытаний, поэтому воспоминания о прошлом были болезненными для каждой из них.

А особенно для Адель.

Ей было всего шесть и, казалось, она уже давно забыла все то, что вынесла и стерпела, ведь прошло больше двух лет, но каждый раз смотря в её глубокие голубые глаза, я видела в них страх. Тот самый страх, с которым боролась изо дня в день и из месяца в месяц, пытаясь доказать малышке, что теперь она в безопасности. И что больше никто не посмеет причинить ей боль.

Но не всегда так легко забыть то, что с нами было. Ведь иногда это оставляет нестираемые шрамы.

Я стояла под струйками прохладного душа, позволяя им стекать по уставшему телу и забирать ненужные мысли, которые ежедневно причиняли столько боли. Я увезла своих сестер, вытащила их из ада, и пускай не сразу, но девочки научились жить иначе… так почему же я до сих пор чувствую, как сердце разрывается от невыносимых мучений? Что не дает мне покоя? Что заставляет так страдать?

Каждый день я спрашивала себя об этом, снова и снова задавая себе одни и те же вопросы. Но ни тогда, ни сейчас не находила на них ответа. И с каждый днем мне все больше казалось, что никогда и не найду.

Надев белую майку и простые потертые джинсы, я вышла из ванной и, натянув радостную улыбку, взъерошила мокрые волосы.

– Вкусно? ― спросила Адель, которая радостно уплетала свои любимые хлопья.

– Да, ― кивнула та, ― ты не сердишься, что я начала завтракать без тебя? Я очень голодная.

– Нет, родная, ― ласково сказала, погладив её по светлым кудряшкам, ― я даже рада этому.

Опустилась на стул рядом и потянулась к коробке с хлопьями.

– Ээ, нет, ― вдруг услышала я, а затем увидела, как Мэнди отодвигает от меня лакомство, ― это для малышки Ади. А тебе мы дадим кое―что посерьезнее. На одних хлопьях с твоей работой далеко не уедешь, ― с укором заявила моя сестра, а затем поставила передо мной тарелку ароматных горячих вафель с ягодами и сиропом.

– О, Боже, скажи, что мне это не снится, ― взмолилась, торопливо хватая вилку со стола. Когда я отправила в рот первый кусочек, то ощутила, как он блаженно растаял на языке, оставляя после себя невероятное послевкусие, поэтому не сдержала удовлетворительного стона. ― За твои кулинарные способности можно убить.

– Знаю, ― довольно усмехнулась Мэнди, ― поэтому оставим это нашим маленьким секретом.

– Секреты не хранятся слишком долго, ― улыбнулась я, отрезая себе большой кусок, ― и рано или поздно о них становится известно всем.

– Тайлер говорит так же, ― эти слова заставили меня помедлить. И, конечно же, моя проницательная сестра не смогла этого не заметить. ― Хотя бы попробовала бы пообщаться с ним, ― на удивление спокойно сказала Мэнди. ― То, что у него есть наколки, и он играет в рок―группе, совсем не означает, что ему нельзя верить.

– Он сидел в тюрьме, ― заметила я, не поднимая глаз.

– За угон машины в пятнадцать! С кем не бывает?

– С нормальными парнями не бывает.

– Ты не справедлива к нему, не даешь и шанса.

– Я не хочу, чтобы он сбил тебя с пути, ― призналась я, ― ты знаешь, как трудно нам было встать на ноги…

– Тайлер хороший парень! ― заступилась Мэнди. ― Как ты можешь судить о его качествах, если видела его лишь раз!

– Мэнди, ― строже сказала я, на этот раз, поднимая свои глаза вверх. ― Я не буду менять своего мнения о Тайлере. Особенно потому, что ты думаешь иначе, ― я по―особенному выделила слово «ты». ― И пока я не превратилась в злобную старшую сестру, у которой на праве опеки есть полное право запретить тебе встречаться с бывшим зэком, думаю, что этот разговор можно считать оконченным.

– Хорошо, ― тихо сказала она, вытирая руки о полотенце и опуская голову вниз, ― я поняла тебя. Ади, когда позавтракаешь, я сама отвезу тебя в садик, ― обратилась она к малышке. ― Мне по пути, а Эбигейл сможет заняться своими делами.

– Ладно, ― послышался тоненький неуверенный голосок, после которого Мэнди кивнула и направилась в сторону комнаты. ― Ты не должна расстраиваться, ― так же тихо сказала она, заставив меня поднять на неё глаза.

– Я не люблю быть такой, ― прошептала, чувствуя, как внутри у все сжимается, ― строгой, требовательной, холодной, злой…

– Но тебе приходится, ― неожиданно прошептала девочка.

– Да, милая, ― сжала её маленькие пальчики в своих, ― мне приходится, даже если совсем не хочется.

– Я понимаю.

Я слабо улыбнулась, а затем погладила малышку по её золотистым, слегка вьющимся волосам.

– Ешь хлопья, хорошо? Завтрак ― это самая важная часть пищи, помнишь? ― Адель кивнула, а затем задорно подняла свою ладонь вверх.

– Только если ты обещаешь, что больше не будешь грустить.

– Обещаю, ― серьезно сказала, тоже поднимая свою ладонь, и Ади хлопнула по ней своей маленькой ручкой.

– Договорились! ― радостно воскликнула малышка, после чего быстро взяла ложку и начала с большим аппетитом поглощать хрустящих монстриков, не забывая периодически обливаться молоком.

Я улыбнулась, медленно опуская свою руку вниз и не сводя своего взгляда с Адель. Для меня не было ничего важнее, чем видеть своих девочек такими беззаботными, веселыми и жизнерадостными. За каждую их улыбку я готова была отдать все, что имела, хоть и знала, что этого все равно будет мало. Ведь счастье нельзя купить. Его нельзя измерить. Я даже не знала, можно ли дать счастью определение, ведь для каждого человека оно своё. Единственное. Родное. То, за которое он будет бороться до самого конца. И то, ради которого он, не задумываясь, пожертвует всем остальным.

Счастье бесценно. Пусть иногда нам и может казаться иначе.

– Я всё! ― заявила Адель, аккуратно отодвигая от себя миску. ― Скажу Мэнди, что готова ехать.

– А что, если ты сегодня не пойдешь в детский сад? ― внезапно сказала я.

– Не пойду?

– Именно, ― я развернулась на стуле и приблизилась к Адель. ― Что, если мы пойдем в зоопарк, а затем поедим мороженое?

– Правда?

Кивнула, а затем улыбнулась.

– Тебе хотелось бы провести со мной этот день?

– Да! ― задорно воскликнула Ади. ― Я очень хочу! ― я ничего не успела сказать, потому что малая внезапно кинулась мне на шею. ― Я люблю тебя.

– Я тоже очень люблю тебя, детка, ― ответила, крепко обнимая малышку, а затем быстро и игриво целуя в щеку. ― А сейчас беги одевайся, а не то всё мороженое раскупят.

– Не раскупят! ― весело крикнула Адель. ― Это же только Я прогуливаю!

– Прогуливает? ― из―за угла вышла Мэнди. Теперь на ней были джинсы и майка. ― О чем это она?

– О зоопарке и мороженом.

Брови сестры взлетели вверх.

– И кто поведет её есть мороженое?

– Я.

– Что? ― она облокотилась о стол. ― Но ты сутки без сна, Эбби.

– Ничего, я в порядке. Спасибо, что беспокоишься.

– Ты моя сестра, разве я могу не беспокоиться о тебе?

– После того, что я сказала…

– Забудь, ― перебила меня Мэнди. ― Все хорошо.

– И ты не злишься на меня? ― с надеждой в голосе спросила я.

– Нет.

– Даже немного?

– Даже немного.

– Даже самую чуточку?

– Эбс, ― Мэнди рассмеялась и замотала головой.

– Ну хотя бы самую малую чуточку? ― не унималась я.

– Ладно, если только самую малую чуточку! ― сдалась Мэнди, при этом весело рассмеявшись, и это заставило меня улыбнуться.

– Прости меня.

– Нет, это ты меня прости, ― сказала Мэнди, нервно теребя пальцами. ― Мы все знаем, как тебе не просто с нами. Было и есть. И вместо того, чтобы помогать тебе, мы лишь причиняем боль.