– Возьми меня за руку, – просил знакомый мужской голос.

– Зачем? – я совсем ему не доверяю.

– Соня, поверь мне, – и он сам схватил мою руку.

Мы сделали один неуверенный шаг вперёд и двери, обрамлённые готической стрельчатой аркой, распахнулись. Глаза ослепил яркий свет. Непроизвольно я потянулась свободной рукой к лицу, чтобы хоть как-то защититься. И внезапно ощутила свою руку в перчатке. С удивлением открыла глаза и посмотрела вниз – на мне длинное вечернее платье.

Спутник всё ещё держал меня за руку. Не глядя, я освободилась из его цепких объятий и подбежала к огромному зеркалу в золочёной раме. В зеркале меня встретила незнакомка. Нет, это вроде бы я, но и не я одновременно, а барышня какая-то, начала двадцатого века.

Лазурное бархатное платье плотно прилегает к фигуре и расширяется книзу, ниспадая небольшим треном на пол белого мрамора. Талию, чуть ниже груди, зафиксировал весьма широкий серебряный пояс, наверное, из тафты. Вышитые серебряной нитью ветви аккуратно спускаются листьями и бутонами цветов, украшая ажурным растительным орнаментом весь подол платья. Миниатюрные кружевные свободные рукавчики слегка прикрывают плечи. Хорошо, что здесь тепло! Такие же прозрачные кружева задорно окаймляют лиф с глубоким вырезом, украшая грудь. Потянув за юбку, я обнаружила свои ножки обутыми в прелестные серебряные туфельки на каблучке.

Снова взглянула в зеркало. Мои прямые длинные волосы превратились в высокую пышную причёску. Волнистые светлые пряди поддерживаются двумя шёлковыми голубыми лентами. Залюбовавшись красивой картинкой, я улыбнулась и обернулась. Но моего спутника уже не было.

– Где ты? Где?.. Куда делся? – осматривалась я по сторонам.

Повсюду в доме слышался задорный детский смех и музыка. Вдруг мимо пронеслась пара ребятишек. Я еле устояла на ногах.

– Тётя Соня, скорее, пойдёмте! – крикнул мальчуган, призывая меня рукой.

– Тётя?.. – чуть слышно повторила я. Меня так ещё никто не называл.

Никогда я не любила каблуки. Даже столь невысокие. Да и платье мне совсем не по душе, хоть оно и такое красивое. Не я это. Меня принимают за кого-то другого. Но что делать? Нужно разобраться в обстановке. И я пошла туда, где только что скрылся тот шустрый мальчик.

На звуки музыки, радостного детского веселья, загадочных шорохов и манящего, способного заглушить даже аппетитное благоухание свежеприготовленных блюд, запаха хвои я осторожно прокралась в большой зал. И не ошиблась. Действительно, здесь празднуют Новый год.

Сразу при входе меня встретила игольчатая красавица – ёлка. Ёлка будто и не покидала лес – растёт из паркетного пола, окутанная внизу густыми слоями ваты, словно утопает в глубоких сугробах, и тянется до самого потолка. Кажется, поднявшись по лестнице на второй этаж, или, если взойти на галерею, можно добраться до её самых высоких бархатных лап и острой макушки. Видимо, так ёлку и украшали, иначе как ещё достать до её вершины?

Хозяева не поскупились на украшения. Здесь есть всё. Стеклянные разноцветные шары – маленькие и большие, малиновые, голубые, жёлтые, золочёные цветы и звёзды. Серебряная и золотистая мишура змеится по пушистой ёлке. Массивные раскидистые ветки украшают ангелы в золотых блёстках и новогодние деды, дополненные литографскими изображениями. Балерины, детишки на коньках, ёлки из ватного папье-маше, видно, выполненные так тщательно, с любовью… Старались всей семьёй. Гуси, лошадки и слоны, другие зверюшки, солнце и луна, домики, фонарики, сани и разнообразные фигурки – раскрашенные игрушки из рельефного позолочённого и посеребрённого картона.

Конец ознакомительного фрагмента.