Глава 13
Повиновение

Я ощущал себя канатоходцем. Стоит чуть-чуть наклониться – и можно приземлиться прямо на путь Бассандера, ведущий к войне и позорному концу, которого мне вовсе не хотелось. Я твердо знал: даже если капитан сдержит слово и оградит меня от заточения на Эмеше, никакой мирной жизни с Джинан на Убаре ждать все равно не приходится. Бассандер использует меня ради иной, куда менее приятной цели.

Что двигало мной? Алчность? Гордыня? Желание войти в историю великим героем, принесшим в Галактику мир, и получить почести от императора? Или, как я тогда утверждал, меня вело сострадание? Сострадание не только к людям, но и ко всем другим существам? Не знаю. Отчасти потому, что с тех пор, как я стоял на борту «Фараона», просчитывая шансы, прошло уже почти пятьсот земных лет, а отчасти потому, что мой прозревший разум воспринимал меня немного чужаком. Чуждыми казались те древние элементы, которые мы, люди, делим с обезьянами, китами и омарами, те, что старше даже нашего языка. Любого языка. Я их не понимал и потому не мог определить глубину и источник своих побуждений.

Достаточно будет сказать, что я чувствовал отчаянное желание сделать хотя бы что-нибудь и найти этому действию четкое определение. У меня был талант: я понимал язык врага. И была возможность применить этот талант. Я, пусть и неохотно, воспользовался выпавшим шансом, переговорив с Райне.

Политика – опасная игра. Однажды я сыграл в нее и выиграл, несмотря на высокий риск. На Эмеше я с помощью Валки избежал брака по расчету и опалы Капеллы и добился права покинуть планету: в меньшей степени – благодаря моей находчивости, и в большей – благодаря слепому и цепкому прагматизму. Дом Матаро, джаддианцы, Капелла, сьельсины, легионы. Я ловко лавировал между ними и выбрался лишь слегка потрепанным.

Сидя на кровати в ярко освещенной каюте, я провел пальцами по рассеянным на левой руке шрамам. После пыток Уванари пыталось убить меня. Капли расплавленного свинца брызнули на руку из пыточного приспособления, оставленного катарами Капеллы. Шрамы блестели на бледной коже, словно кратеры. Словно звезды.

Плата за ум.

Чем я расплачусь на этот раз? Стоит ли оно того?

Я отправил Райне Смайт телеграммы с «Мистраля», где у Бассандера было меньше возможностей их перехватить. Она предложила мне формальную защиту. Никакого содействия в трудную минуту. Она не могла наложить вето на решение Бассандера, ведь тот получил приказ от ее непосредственного начальника Тита Хауптманна. Она лишь негласно призвала меня к неповиновению.

«Я приказала тебе найти Воргоссос, – говорилось в ее ответном послании. – Если теперь я потребую следовать этому приказу вопреки распоряжению Хауптманна, то отправлюсь под трибунал».

«Тогда выйдет, что я последую приказу преступника», – ответил я.

«Если добьешься успеха, это будет не важно».

«Адриан, – раздался в голове голос Гибсона, – назови мне восемь степеней повиновения».

Как и много лет назад, я перечислил их про себя. Повиновение из страха перед болью. Повиновение из прочих страхов. Повиновение из любви к личности иерарха. Повиновение из верности трону иерарха. Повиновение из уважения к законам, людским и божественным. Повиновение из набожности. Повиновение из сострадания. Повиновение из преданности. Я назвал их несколько раз.

«Что из этого наивысшее? – произнес его резкий голос. – Что может заставить тебя повиноваться?»

«Повинуйся, – подумал я голосом отца, и единственное слово было как порыв ветра в руинах замка на разрушенной луне. Мой отец, лорд Алистер Марло, – Линонский Мясник. – Есть два типа людей. Одни повинуются любому приказу вышестоящих. Другие повинуются собственным приказам. Все люди кому-то повинуются, пускай лишь себе».

Я не был уверен в его правоте, но знал одно: Бассандер был из первых. Он солдат, а не господин.

Что им двигало? Сострадание? Нет, в его мандарийском теле не было ни капли сострадания. Набожность? Возможно, но в нашей Империи под видом религии подают весьма лживую и низменную идеологию. Оставалась верность. Конечно верность. Не личности его командиров, а их рангу. Приверженность Бассандера порядку была куда сильнее, чем я думал. Так он подавлял хаос в собственной душе, где, как у каждого из нас, водились демоны. В Имперских легионах правила иерархия, порядок, закон. Его верность была следствием его зависимости, его нужды. Он повиновался трону иерарха, командованию легиона. Своему командиру, своему трибуну, Первому стратигу.

А перед кем отвечал я? Кому повиновался?

Глава 14
Заговор

Так было положено начало распаду нашего отряда. Между тремя кораблями сновали шаттлы, перевозя норманских наемников к норманским наемникам, имперских легионеров к легионерам и джаддианских альджани к джаддианским альджани. Учитывая расстояние и время, необходимое на погрузку и выгрузку персонала и имущества, процесс обещал занять не меньше двух дней.

Я по-тихому присвоил все вещи, с которыми не желал расставаться. Одежду и боевую броню, красные очки, прошедшие со мной весь путь с Эмеша, помятый мирмидонский шлем и чашу для омовений – подарок Джинан. И разумеется, все мои дневники. Их накопилось уже пять, начиная от огромного тома в локоть толщиной и заканчивая маленькой записной книжицей размером меньше ладони. Между страницами были всунуты и другие бумаги, угольные и чернильные зарисовки людей, городов и прочего. Если не считать меча, они были моим главным сокровищем.

Но я не был уверен, что для всего этого найдется место на «Мистрале», поэтому заранее решил устроить инспекцию и один отправился на маленький угранский корабль с дюжиной замороженных наемников с «Фараона».

Хлыст остался заниматься своими делами.

Как только стыковку разрешили, я пошел по рукаву к залу, где встречался с Сиран. Круглые своды коридора напоминали о развалинах Тихих на Эмеше, отличаясь разве что белым, а не черным, как в том причудливом месте, цветом, прокладочными кольцами через каждые несколько футов и перилами на случай отключения гравитации. Я протискивался между брошенными в коридоре ящиками, отвечал на приветствия солдат, но не задерживался.

На мне не было формы Красного отряда: в тот момент я посчитал ее неуместной, оставил лишь высокие сапоги. Я надел тот же черный наряд, в котором высаживался на Рустам, с поясом-щитом и мечом Олорина поверх короткой туники. Сверху набросил старую темно-серую шинель, подаренную на прощание князем Матаро после моей катастрофической дуэли. Ее полы болтались, хлестали по икрам.

– О, босс! – окликнул меня Бандит.

Остановившись, я повернулся и увидел вышедшего из комнаты за моей спиной федерата. Под его глазами были темные круги, но он улыбался, приглаживая непослушные волосы.

– Зачем пожаловали? – произнес он тихо.

– Ищу капитана.

У меня не было причин врать ему.

– Они с доктором Ондеррой в комнате для расчетов, – сказал Бандит. – Мы с вами правда расстаемся? Улетаете назад?

– Валка здесь? – спросил я вместо ответа.

– Она собирается остаться с нами. – Бандит улыбнулся шире. – Сказала, что устала таскаться с варварами, и… с вашего позволения, сэр, я не буду цитировать дальше.

– Валка остается? – опешил я.

Этого можно было ожидать. Она не была солдатом и не питала большой любви к Империи. Ее удерживали лишь обещание встречи с ксенобитами и поиски ответа на интересовавшие ее загадки. Внутри меня вдруг зародилась пустота, и я запоздало кивнул. Спустя мгновение новые мысли вытеснили ее.

– Так где они, вы говорите?

– В комнате для расчетов, милорд.

– Спасибо.

Не сказав больше ни слова, я поспешил туда.

* * *

Комната для расчетов находилась сразу за коридором, ведущим на мостик к главному носовому шлюзу. Приложив ладонь к сканеру, я через круглую дверь попал внутрь, в крошечную каморку с низким потолком, изогнутым параллельно фюзеляжу. Валка и капитан обернулись, и их удивленные взгляды я воспринял как комплимент.

– Капитан, я хочу вас нанять, – произнес я прежде, чем они успели открыть рты.

– Что? – нахмурила лоб Отавия Корво.

Одета она была в тренировочный костюм; золотистые волосы убраны с лица назад.

Я дождался, пока тяжелая дверь с шипением закроется, и, встав в широкую стойку, продолжил:

– Мне нужно попасть на станцию «Март».

Последовавшая за этим тишина могла бы продолжаться вечно, если бы Валка не спросила:

– А как быть с приказами Бассандера?

– К черту приказы! К черту Бассандера! – выругался я, распаляясь, и через низкий металлический консольный столик вперил взгляд в Отавию. – И к черту Империю, если они станут вставлять мне палки в колеса.

Краем глаза я заметил, как Валка легким кивком выразила одобрение.

Но я был сосредоточен на Отавии. Та села в низкое кресло, привинченное к полу. Закинула ногу на подлокотник, как я сам любил делать. Ее фигура, подобная богам-олимпийцам, буквально излучала силу.

Корво долго разглядывала меня, прищурившись, и наконец спросила:

– А еще что?

Валка рассмеялась.

– Простите? – не понял я.

– Что еще вам нужно? – уточнила Отавия, смахивая упавшую на лицо прядь волос. – Не просто такси до станции, надо полагать.

– Мне нужна помощь, чтобы вывезти сьельсинов с «Бальмунга», – ответил я без колебаний. – Сегодня.

– Сегодня? – изумилась капитан. – Вы спятили? Нас даже на борт не пустят.

Покачав головой, я уселся напротив нее, покосившись на Валку, что задумчиво стояла, скрестив руки, у стены.

– Сейчас между всеми кораблями курсируют шаттлы. Если пошлем три самых больших на «Бальмунг», сможем загрузить шесть или семь капсул. У вас в трюме есть крепления. Они поместятся.

– И как мы их вывезем? Ваша дама непременно заметит, – сказала Отавия. – К слову, почему вы не обсуждаете это с Джинан?

Саданула по живому. Я отвел взгляд:

– Вы же присутствовали на совещании. Думаете, она меня послушает?

Мне стоило обернуться через плечо. Теперь меня рассматривала Валка. Ее беспощадные золотистые глаза как будто сдирали с меня кожу. Я снова отвернулся.

– Я неоднократно пытался ее убедить. Она непреклонна. – К горлу подкатил сухой шершавый комок, и я сглотнул. – Между нами все кончено. Когда мы воссоединимся с флотом, она вернется к своему народу.

– Кончено? – переспросила Валка. – А Джинан об этом знает?

– Она в этом виновата, – ответил я, сам удивляясь желчи в голосе.

Мне не нужно было смотреть на Валку, чтобы почувствовать, как та с печальной улыбкой и заботой воззрилась на страдающего друга.

Отавия высказывать сочувствие не стала.

– Не выйдет. Даже если получится доставить три шаттла на «Бальмунг», не спалившись перед вашей девицей или мандарийским приятелем-жополизом, капсулы вывезти не удастся. Слишком большие. Даже если отправить две бригады и обеспечить полную секретность.

– Тогда хотя бы одну, – не раздумывая сказал я. Мой план изначально был таков, но стоило попытаться начать с большего. – Нобиля Танарана.

Отавия сдвинула брови и нервно взъерошила волосы:

– Это уже проще…

Я едва не улыбнулся. На то, что она согласится выкрасть нескольких сьельсинов, я не рассчитывал. Но мне нужно было заставить ее подумать, будто она меня отговорила. Я легко улавливал ход ее мыслей. Несмотря на вид чемпионки-тяжелоатлетки, Отавия мыслила как ротсбанковский логофет и казначей легиона в одном лице.

– Хватит одного шаттла.

– Все равно придется доходчиво объяснить джаддианцам, зачем нам понадобился их пленник. – Не выпуская пальцев из шевелюры, Отавия опустила ногу и навалилась на столик. – И зачем я вообще вас слушаю? Мне нужно людей к фуге и прыжку готовить… – Задумавшись, она устремила взгляд мимо Валки, в какое-то видимое ей одной окно. – Заняться настоящим делом. Времена сейчас такие, что наверняка найдется захудалая колония, которой нужна защита. Немножко поохранять, немножко попатрулировать.

– Вы шутите, – одновременно с упреком и улыбкой произнес я. – Охрана? Орбитальное патрулирование? Да вы через день со скуки помрете.

– Может быть, – не стала спорить Отавия и скрестила перед собой руки. – Но скажите, имперец, чем вы собираетесь мне платить? Мои прежние чеки приходили не от вас.

Я едва не прикусил губу. Деньги поступали из казны легиона и передавались нашим норманским наемникам через казначея Бассандера. Никаких средств я не имел. Отец лишил меня всего, что полагалось мне как наследнику дома Марло, когда вручил меня дому Матаро. Все мои сбережения были либо конфискованы, либо переданы князю Эмеша в качестве приданого. Я так и не выяснил, что именно случилось. Однако…

– Вы правы, – ответил я честно и, склонившись, положил руку на стол. – Денег у меня нет, но я не прошу доставить меня на Воргоссос. Только до окраинных миров. До станции «Март», или куда мы там направляемся.

– А еще вам хочется, чтобы нас всех перебили, пока мы берем на абордаж имперский эсминец.

– Я ничего не говорил об абордаже, – возразил я. – Тут, скорее, подойдет «тайное проникновение». На «Бальмунге» я чувствую себя как дома. Там Хлыст. Отправьте со мной Сиран, Бандита и еще пару человек, и мы выкрадем Танарана, Джинан и глазом не успеет моргнуть.

– А как быть с остальными? – спросила Отавия с неожиданной теплотой.

– Что?

– Со старым Паллино и вашими друзьями с Эмеша?

Ответ застрял у меня в глотке. Как и Джинан, мысленно я уже их отпустил.

– Для них будет лучше пойти другим путем, – сказал я больше из желания утолить чувство вины, нежели искренне так считая. Впоследствии оказалось, что я был прав. – Пускай остаются с Бассандером. Худшее, что он может сделать, – это высадить их на Коритани или где-нибудь по пути.

– И вас это не тревожит? – посмотрела на меня исподлобья норманка.

Я мотнул головой:

– Хлыст отправится со мной, Сиран уже здесь, еще кое-кто. Паллино пора на заслуженный отдых. Он достаточно навоевался.

– Вряд ли он с этим согласен.

Я хрипло усмехнулся. Наверняка. Я не стал говорить, что Хлыст уже собрал мои вещи для переправки с «Бальмунга» – его прежний любовник Этьен помог – и что они упакованы в ангаре вместе с амуницией, сухими пайками и семенами для гидропонической станции.

«Адр, мне это не нравится, – сказал Хлыст на „Бальмунге“. – Бросать Джинан и остальных неправильно».

Мне тоже этого не хотелось. Хлыст сдался, лишь когда я вконец измотал его упрашиваниями.

«Неправильно это, – повторил он, – бросать своих».

– Адриан? – окликнула Отавия. – Вы слушаете?

– Простите.

– Я спрашиваю, как вы собираетесь провернуть эту чудесную операцию, – повторила она. – Капсула весит полтонны. Хлыст ее не поднимет, а если отключить гравитацию, то это не останется незамеченным.

– Придется разбудить сьельсина, – произнесла Валка, делая полшага вперед и слегка расслабляясь.

– Что?! – воскликнула Отавия и заметно побелела.

Я невинно развел руками:

– Так будет быстрее.

Лицо норманского капитана скривилось в ужасе и отвращении.

– Хотите разбудить эту… тварь? И притащить ее ко мне на корабль? – Она едва не подавилась, оглядываясь на Валку в поисках поддержки, но ксенолог молчала. – Да еще и бесплатно?

– Денег обещать не могу. По крайней мере, не сейчас, – ответил я. – Но мне нужна ваша помощь. Умоляю, Отавия.

Она отвернулась, и я живо представил, как в ее глазах перемещаются костяшки старинных счетов.

– Разве мы не друзья? – напомнил я.

Это ее зацепило, было видно по лицу.

– Друзья, Марло, еще какие. Но дружбой «Мистраль» не заправишь.

– Знаю, – ответил я. – Знаю. На совете вы сказали, что от войны прежде всего страдают ваши, норманские планеты. Я по-прежнему верю, что могу остановить войну, но для этого мне нужны тот ксенобит и корабль. Сейчас вы единственная, кто может мне это дать.

Капитан глубоко задумалась, потупив взгляд и барабаня пальцами по консоли. Нужно было надавить.

– Вы сделаете это ради меня? – спросил я.

– Требуете вернуть долг? – прищурилась она.

Мне не нравилось такое определение.

– После смерти Борделона я уже говорил, что вы ничего мне не должны. Я лишь прошу помощи и пойму, если вы откажетесь.

У меня ни на что не было прав. Я уяснил это еще в Боросево. Все, чего мы добиваемся не своими руками, а получаем от других, – подарки. Я избавил капитана Корво от ее бесчеловечного командира и пощадил ее на Фаросе. Если бы я по-прежнему был мальчиком, то считал бы, что она передо мной в долгу. Но милосердие из корысти – вовсе не милосердие, как и дружба из долга и благодарности – не дружба.

Я просто надеялся и гнал из сердца повторяющийся шепот: «Надежда – это дым».

Нет ничего страшного в том, что человеческий разум способен объять лишь малую часть мира, и даже к лучшему то, что мы ограничены нашим жалким восприятием. Если бы Отавия знала, сколько жизней зависит от ее ответа – в самом прямом смысле, – то прикусила бы язык. Если бы я знал, о чем на самом деле прошу, то прикусил бы свой. В крошечной комнате были только мы трое, и Отавия тяжело вздохнула:

– Ладно. Кого хотите взять?

– Отсюда? Сиран, Бандита… Айлекс, если не возражаете.

– Обоих моих лейтенантов?

– Тогда ограничимся первыми двумя. Плюс пилот. И «Мистраль» должен быть готов к отправке, как только наш шаттл пристыкуется. Не думаю, что Бассандер рискнет по нам стрелять, но испытывать его терпение мне не хочется. – Я вытер пот со лба. – Еще нам понадобится медтехник. Я и сам могу справиться с разморозкой, но рисковать не сто́ит. Окойо здесь?

– Нет, – сказала Отавия, прикусывая щеку. – Придется подождать, пока все мои люди окажутся на «Мистрале».

– Мы растеряем преимущество, что дает нам суматоха.

– А меня не волнует, – ответила она. – Я никого не оставлю с этим напыщенным индюком.

Опустив голову, я ответил, что согласен.

– Но мне все равно не нравится пускать на борт этого… пришельца.

– Вы с ним не встречались, – парировал я, но Отавию это не убедило. – А если понадобится запереть его, мы это сделаем.

Она что-то буркнула в знак согласия, и я оставил эту тему.

Все прошло так, как я рассчитывал. Предстояло лишь воплотить план в жизнь. Мы условились о времени и обсудили отдельные детали. Моя группа должна была отправиться с «Мистраля» с последней волной шаттлов, на которых вернутся на свои корабли оставшиеся легионеры и джаддианцы. Затем эти же шаттлы отвезут замороженных норманцев на «Мистраль». Между делом я проберусь в кубикулу и с помощью Окойо разморожу Танарана. Я уже представлял, как в ледяном мраке вытекает фиолетовая жидкость и в бледное существо с черной кровью возвращается жизнь.

– Вы забыли о камерах, – заметила Валка.

Я едва из кожи вон не выпрыгнул. Она так затихла, что я и забыл о ее присутствии.

Заметив мою реакцию, она хищно ухмыльнулась и сказала:

– У вас будет всего несколько минут, прежде чем охрана поймет, что вы задумали.

– Поэтому я и хотел Айлекс, – ответил я. – Но в случае конфликта от Бандита будет больше проку…

Валка заправила волосы за ухо:

– Я с вами.

От этих слов я замер, словно стоп-кадр. Валка была помехой, пятном в человеческой вселенной, искажавшим мои усилия и восприятие так, как звезда искажает свет. Я хочу сказать, что боялся попросить ее, – так боялся, что даже не задумывался о такой возможности.

– Полагаю, у меня получится отключить камеры с шаттла, – сказала она.

– Вы уверены? – спросил я.

Доктор скривилась. Машинальным жестом отдала какую-то команду вмонтированному в основание черепа микрокомпьютеру.

Я, отступив, выставил перед собой ладони:

– Не сомневаюсь в ваших способностях. Просто… мне казалось, вы нас покидаете? – Я обвел рукой комнату, отмечая присутствие Валки на «Мистрале», а не на любом другом корабле нашей маленькой флотилии.

Она села в кресло между мной и Отавией, кровожадно ухмыляясь.

– Что вы там говорили? К черту Империю? К тому же, – она сложила руки на столе, – у меня появится возможность пообщаться со сьельсином. Я с вами.

Я сделал глубокий прерывистый вдох, с каждой каплей воздуха чувствуя себя все сильнее.

– Тогда решено! – воскликнул я, хлопая в ладоши. – Будет весело! – И улыбнулся, гоня из себя безмолвную, вызванную необходимостью крайних мер панику.

Обе женщины помрачнели.

– По-вашему, это весело? – произнесла капитан.

– У Адриана странное представление о веселье, – заметила Валка, и по прищуру ее глаз я решил, что она могла вспомнить мою дуэль в Боросево или то, как помогала мне с Уванари и сьельсинами.

Я выдавил еще одну улыбку:

– Пока нет. Но обязательно будет.