Цитаты из книги «Эрагон. Наследие»

В свете восходящего солнца чешуя Торна так и сверкала, хотя Сапфире и казалось, что ее чешуя сверкает красивей – ведь она, готовясь к этому бою, заранее и с особой тщательностью ее почистила. Разве можно было начинать сражение и при этом не выглядеть наилучшим образом? Нет, враги должны не только бояться ее, но и восхищаться ею

Эрагон прямо-таки физически ощущал ее волнение и знал, что она наверняка уже подумывала, не превратить ли ей этот город в руины, чтобы можно было спокойно отправиться на поиски своего «маленького брата».

рядом Эрагон не смог ее услышать, сказала на ухо Верховному Жрецу. Тот, услышав это, побелел. Рот его непроизвольно раскрылся, превратившись в страшноватый черный овал, и жуткий неземной вой вырвался из его глотки

Интересно, – подумал Эрагон, – сколько же у нее еще таких дротиков и вообще – оружия?»

Заметив, что они вот-вот удерут, Эрагон с грозным ревом прыгнул на алтарь, швырнув на пол чашу с кровью, и, перепрыгивая через тела павших жрецов, легко приземлился в проходе между рядами скамей, преграждая послушникам с носилками путь. Все четверо тут же остановились. – Поворачивайте назад! – взвизгнул Верховный Жрец. – Назад поворачивайте! Послушники подчинились, развернулись, но тут же наткнулись на Арью, с плеча которой свисал один из их братии.

Что такое время, как не движение? А что такое движение, как не жар? И разве жар и энергия – это не разные названия одного и того же? – Она рывком оттолкнулась от стены, подошла к Эрагону, ласково потрепала его по щеке и сказала: – Когда ты поймешь, что я хотела выразить этими словами, то поймешь и как я это сделала

В руке Солембум держал окровавленный нож. И тут следом за ним из туннеля появилась травница Анжела.

Хотя Арья и была рядом, без Сапфиры он чувствовал себя невероятно одиноким, и это более остального

Двое твоих спутников мертвы – да, даже эта болтливая старая ведьма! – а Муртаг и вовсе не знает, что ты здесь. Для тебя сегодня день Страшного суда, Эрагон Губитель Шейдов.

тогда в отчаянии он прибегнул к единственному средству, которое у него еще оставалось: прыгнул вперед по направлению к алтарю, надеясь, что сможет одним прыжком перескочить через этот проклятый диск. Когда он пролетал над светившимися внизу аметистами, последнее, что он успел почувствовать, это сожаление, а его последней мыслью была мысль о Сапфире.