Переводчик Дмитрий Лазарев

Редактор Антон Никольский

Руководитель проекта И. Серёгина

Корректоры М. Миловидова, Е. Аксёнова

Компьютерная верстка А. Фоминов

Дизайн обложки О. Сидоренко

Фото астронавта на обложке Hello Lovely/Corbis / All Over Press

Фото Земли и звездного неба на обложке Shutterstock

© Chris Hadfield, 2013

This edition published by arrangement with Little, Brown, and Company, New York, New York, USA. All rights reserved.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2015

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

* * *

Посвящается любимой Хелен.

Мои мечты стали реальностью благодаря твоей вере, поддержке и неоценимой помощи

Фото: Выход Криса Хэдфилда в открытый космос – NASA

Предисловие
Миссия невыполнима

Через иллюминаторы космического корабля мимоходом наблюдаешь за чудесами. Каждые 92 минуты – новый рассвет, который похож на слоеный пирог: первый слой оранжевый, потом вклинивается голубой и наконец насыщенный, темно-синий, украшенный звездами. Потаенные узоры нашей планеты отсюда как на ладони: неуклюжие горы, возвышающиеся среди опрятных равнин; зеленые пятна лесов, обрамленные снегами; сверкающие на солнце реки, закручивающиеся и извивающиеся, как серебристые черви; распластавшиеся континенты, окруженные разбросанными по океану островами, словно хрупкими кусочками разбитой яичной скорлупы.

Когда я плавал в невесомости в шлюзовой камере перед первым выходом в открытый космос, я знал, что нахожусь в одном шаге от еще более величественной красоты. Достаточно выплыть наружу, чтобы оказаться посреди грандиозных декораций Вселенной, будучи при этом привязанным к кораблю, который вращается вокруг Земли со скоростью 28 000 км/ч. Об этом моменте я мечтал, ради него трудился почти всю свою жизнь. Но всего в шаге от великого свершения я столкнулся с нелепой проблемой: как сделать последний шаг и выбраться из шлюза? Люк маленький и круглый, а я со всеми своими инструментами, закрепленными ремнями на груди, и огромным ранцем с кислородными баллонами и электроникой на спине – квадратный. Квадратный астронавт, круглый люк.

С тех пор как я стал астронавтом, я представлял себе выход в открытый космос как сцену из кинофильма: звучит торжественная музыка, громкость нарастает, я элегантно отталкиваюсь от корабля и выхожу в черное, как смоль, бесконечное космическое пространство. Но все прошло не слишком романтично. Я был вынужден запастись терпением и неуклюже протискиваться через люк, оставить возвышенные чувства и сосредоточиться на рутине: постараться не ободрать свой скафандр и не запутаться в страховочном фале, чтобы не предстать перед Вселенной стреноженным, словно теленок.

Я робко вытолкнул себя из люка головой вперед, чтобы увидеть мир таким, каким его видели всего несколько десятков человек. За спиной у меня был здоровый ранец с системой двигателей, управляемых джойстиком. Используя эти двигатели, работающие на сжатом азоте, я мог бы вернуться на корабль в случае, если других способов не останется. Верх мастерства в нештатной ситуации.

Квадратный астронавт, круглый люк. В этом история всей моей жизни. Вечное стремление разгадать, как добраться туда, куда я хочу, когда войти через дверь невозможно. На бумаге моя карьера кажется предопределенной: инженер, летчик-истребитель, летчик-испытатель, астронавт. Типичный путь для любого, кто встал на эти профессиональные рельсы – прямые как линейка. Но в жизни все не так, как на бумаге. В жизни случались и резкие повороты, и тупики. Мне не была предначертана судьба астронавта. Астронавтом я должен был сделать себя сам.

* * *

Все началось, когда мне было 9 лет. Моя семья проводила лето в нашем коттедже на острове Стаг в Онтарио. Отец работал летчиком гражданской авиации, и из-за частых полетов его почти никогда не было дома. Зато мама всегда была рядом. Всякую свободную от беготни за нами, пятерыми, минуту она проводила в тени высокого дуба за чтением. Мы со старшим братом Дэйвом были настоящими непоседами. По утрам катались на водных лыжах, а днем увиливали от домашней работы и, тайком пробравшись к каноэ, плавали по реке. Телевизора в доме не было, но он был у наших соседей. Поздним вечером 20 июля 1969 г. мы с братом пешком пересекли большое поле, отделявшее нас от соседского дома, и втиснулись в гостиную, в которой уже собрались почти все жители острова. Мы с Дэйвом устроились повыше, на спинке дивана, и, вытянув шеи, чтобы хоть что-то увидеть, уставились в экран. Человек медленно, методично спускался по опоре космического корабля и осторожно ступал на поверхность Луны. Изображение на экране было нечетким, но я хорошо понял, что именно мы увидели: невозможное стало возможным. Комната наполнилась ликованием. Взрослые пожимали друг другу руки, а дети визжали и кричали от радости. Каким-то образом все мы почувствовали, будто сами были с Нилом Армстронгом и вместе меняли мир.

Позже, возвращаясь домой, я посмотрел на Луну. Она больше не была далеким, неизведанным небесным телом. Луна стала местом, где люди гуляли, разговаривали, работали и даже спали. В этот момент я понял, чему хочу посвятить свою жизнь. Я решил пойти по следам, которые человек так смело оставил всего несколько минут назад. Путешествовать на ракете с ревущими реактивными двигателями, исследовать космос, расширять границы человеческих знаний и возможностей – с абсолютной ясностью понял, что хочу стать астронавтом.

Однако, как и любой ребенок в Канаде, я знал, что это невозможно. Астронавтами были американцы. НАСА принимало заявления только от граждан США, а в Канаде даже не было собственного космического агентства. Но… еще вчера невозможной была прогулка по поверхности Луны, однако Нила Армстронга это не остановило. Может быть, когда-нибудь и у меня появится шанс пройтись по Луне, и когда этот день настанет, я должен быть готов.

Я был уже достаточно взрослым, чтобы понимать, что подготовка астронавта не имеет ничего общего с играми в космические полеты, которыми мы увлекались с братьями на нашей двухъярусной кровати под огромным плакатом National Geographic с изображением Луны. Но в то время не было ни одной образовательной программы, в которую я мог бы попасть, не было руководства, которое я мог бы прочитать, и даже обратиться с вопросами мне было не к кому. Я решил, что существует только один способ. Мне пришлось представлять, придумывать, чем должен заниматься будущий астронавт, когда ему всего 9 лет, и делать то же самое, тогда я мог начать подготовку немедленно. Что бы выбрал астронавт: свежие овощи или картофельные чипсы? Спал бы будущий астронавт допоздна или вставал пораньше, чтобы почитать книгу?

Я не объявил о своем желании стать астронавтом ни родителям, ни братьям и сестрам. Я подумал, что моя идея будет воспринята примерно так же, как если бы я заявил, что хочу стать кинозвездой. Но с того самого вечера моя мечта вела меня всю жизнь. Даже будучи девятилетним мальчишкой, я осознавал, что в жизни мне придется неоднократно делать выбор и мои решения будут иметь значение. От того, как я проживу каждый свой день, на какие дела я потрачу время, будет зависеть, каким человеком я стану.

Мне нравилось учиться в школе, но с пришествием осени я вернулся туда с новым ощущением. Теперь у меня была конкретная цель. Я начал обучаться по углубленной программе. Нас учили не просто думать, а анализировать и критически подходить к любой проблеме, задавать вопросы и ставить задачи, а не просто пытаться получать правильные ответы. Мы зубрили наизусть стихи Роберта Сервиса, тарабанили скороговоркой французский алфавит, решали заумные головоломки, имитировали игру на фондовой бирже (я купил по наитию акции зерновой компании, не очень доходные, как оказалось). На самом деле мы учились учиться.

Несложно заставить себя усердно трудиться, если хочешь чего-то добиться так же сильно, как я хотел стать астронавтом, но еще неплохо помогает опыт жизни на кукурузной ферме. Когда мне было семь, моя семья переехала из Сарнии в Милтон, поближе к аэропорту Торонто, из которого летал мой отец. Родители купили ферму. Они оба выросли на ферме, поэтому паузы в летном расписании отца рассматривали как прекрасную возможность поработать до изнеможения на земле, сохраняя таким образом семейные традиции. Разрываясь между обработкой земли и присмотром за пятью детьми, они были слишком заняты, чтобы опекать персонально кого-нибудь из нас. Они считали, что если мы чего-то действительно хотим, то должны прилагать соответствующие усилия самостоятельно и только после того, как выполним свои обязанности по хозяйству.

Само собой разумеется, что ответственность за последствия наших поступков полностью лежала на нас самих – это была данность. Однажды, когда я был еще подростком, я управлял трактором и делал это слишком самоуверенно, выпендриваясь перед самим собой. И вот в тот момент, когда я почувствовал себя лучшим трактористом во всей округе, я задел сцепным устройством трактора столб ограждения. Тяга сцепного устройства сломалась. Я был взбешен и растерян, а мой отец был не из тех, кто успокоит «Все в порядке, сынок, можешь пойти поиграть. Я все исправлю». Он суровым голосом заявил, что теперь я должен сам сварить сломанную тягу, а если этого не умею, то придется научиться, а затем вернуться в поле и закончить свою работу. Он помог мне со сваркой, я приделал тягу обратно и продолжил работу. Позже в тот же день я снова сломал тягу, причем тем же самым способом, однако никому уже не нужно было на меня кричать. Я был так расстроен собственной глупостью, что начал кричать на себя сам. Я попросил отца снова помочь мне с ремонтом, после чего отправился в поле уже в третий раз, только с большей осторожностью.

Жизнь на ферме здорово воспитывает терпение, которое так необходимо в наших деревенских условиях. Чтобы учиться в школе по углубленной программе, приходилось тратить по четыре часа в день на автобусные поездки до школы и обратно. Когда в старших классах я стал проводить в автобусе всего по два часа ежедневно, я считал себя счастливчиком. Положительной стороной этих поездок было то, что уже в те далекие времена я привык использовать время в пути, чтобы читать и учиться, – я продолжал придерживаться стратегии «делай как астронавт», стараясь при этом не доводить свои действия до абсурда. Я твердо решил, что буду готов к космическому полету, если когда-нибудь мне представится такая возможность, но почти с такой же решимостью собирался получать удовольствие от самой подготовки. Если бы мои решения сделали меня несчастным, не стоило бы и продолжать. Во мне нет гена мученичества.

К счастью, мои увлечения отлично совпадали с тем, что должно было интересовать астронавта в эпоху, когда в космос летали на «Аполлонах». Большинство астронавтов были летчиками-истребителями или летчиками-испытателями, а я тоже любил самолеты. Когда мне было 13 лет, я вслед за Дэйвом стал «воздушным кадетом» – это что-то среднее между бойскаутом и военным. К слову, мои младшие брат и сестры тоже стали кадетами, когда достигли необходимого возраста. Нас учили военной науке и командованию, а еще учили летать. В 15 лет я получил первую лицензию на управление планером, а в 16 начал учиться управлять самолетом. Мне нравились ощущения в полете, его скорость. Нравилось с некоторой элегантностью преодолевать трудности, возникавшие при выполнении маневров. Я хотел стать самым лучшим летчиком не только потому, что это вписывалось в мою стратегию «делай как астронавт», – я просто любил летать.

Конечно, были у меня и другие увлечения. Я любил читать научную фантастику, играть на гитаре, кататься на водных лыжах. Я участвовал в соревнованиях по скоростному спуску на горных лыжах. Лыжные гонки мне нравились по тем же причинам, по которым я любил полеты. Занимаясь ими, я учился обуздывать скорость, энергию движения, когда несешься сломя голову, сосредоточенно выполняя очередной поворот или трюк, и при этом сохраняешь достаточный контроль, чтобы не упасть. В юности я даже работал инструктором по горным лыжам. Но, несмотря на то, что зарабатывать деньги, катаясь целый день на лыжах, было довольно весело, я понимал, что те несколько лет, которые я потрачу, мотаясь по горным склонам, только отдалят меня от заветной цели стать астронавтом.

Благодаря всем этим увлечениям я никогда не испытывал чувство, что жизнь не удастся, если я так и не полечу в космос. Поскольку шанс стать астронавтом был не велик, мне казалось, что было бы очень глупо полностью на него положиться и потерять уважение к себе в случае, если этот шанс так и не выпадет. Моя позиция была такой: «Возможно, этого никогда не случится, но на всякий случай я должен делать все необходимое, чтобы двигаться к выбранной цели; я должен быть уверен, что вещи, которыми я занимаюсь, мне интересны. Тогда, чтобы ни произошло, я буду счастлив».

В те времена путь в НАСА лежал прежде всего через военную службу, поэтому после окончания средней школы я решил поступать в военное училище. Я посчитал, что по крайней мере получу хорошее образование и смогу служить своей стране, ну и кроме прочего, смогу получать стипендию. В училище моей специализацией стала механика. Я думал, что даже если не сделаю карьеру военного летчика, то смогу стать инженером. Мне всегда было интересно, как устроены разные механизмы. Я повесил над рабочим столом плакат с изображением шаттла, и когда читал учебники или занимался расчетами, частенько поглядывал на него.

* * *

На рождество 1981 г., за шесть месяцев до окончания училища, я сделал то, что повлияло на мою жизнь сильнее всех остальных моих поступков. Я женился. Мы с Хелен встречались еще со школы. К моменту нашей свадьбы она уже окончила университет и работала в страховом агентстве, где стала настоящей восходящей звездой страхового бизнеса. Ее дела шли так успешно, что мы смогли купить дом в городе Китченер (провинция Онтарио) до того, как поженились. Почти восемнадцать месяцев в течение первых двух лет нашей счастливой супружеской жизни мы провели порознь. Я отправился в город Мус-Джо (провинция Саскачеван), где началась моя основная летная подготовка в Канадских ВВС, а Хелен родила нашего первенца, Кайла. Ей пришлось растить его одной в Китченере, так как из-за экономического спада мы не могли продать свой дом и вообще оказались очень близки к банкротству. Хелен оставила работу и вместе с Кайлом перебралась в Мус-Джо, где мы жили на военной базе. А вскоре меня отправили в Колд-Лэйк (провинция Альберта) для обучения полетам на истребителях CF-5S, а потом и CF-18S. Другими словами, это была та самая начальная глава нашей совместной жизни, в которой брак либо крепнет, либо распадается. Когда в 1983 г. канадское правительство провело первый набор в астронавты, который прошли шестеро, напряжение нисколько не спало. Наоборот, казалось, что исполнение моей мечты стало немного ближе к реальности. С этого момента я получил дополнительный стимул, чтобы сконцентрироваться на своей карьере. Хелен с энтузиазмом поддерживала идею, что ради поставленной цели нужно преодолевать все трудности, и это стало одной из причин успеха нашего брака.

Многие наши друзья замечали, что быть женатым на легкой на подъем, инициативной и задающей все более высокую планку женщине, которая относится к постоянным переездам как к виду спорта, наверняка непросто. И должен признаться, что это действительно так – временами было довольно трудно быть мужем Хелен. Она пугающе деятельна. Забросьте ее в любой город мира, и через 24 часа она подберет квартиру, обставит ее мебелью из ИКЕИ, которую сама же с радостью и соберет, да еще и забронирует билеты на концерт, на который все билеты, вообще-то, давно проданы. Она воспитала троих детей, зачастую выполняя обязанности обоих родителей, так как я много времени проводил в дороге. При этом ей удавалось параллельно выполнять различную ответственную работу, начиная от управления системой электронного документооборота большого предприятия и заканчивая работой профессионального шеф-повара. Она – пример суперисполнительного человека, относящегося к тому типу, который бы вы хотели видеть рядом, когда преследуете высокую цель, но при этом не хотите лишиться радостей обычной человеческой жизни. Возможно, для этого не нужна помощь всего мира, но совершенно точно нужна команда.

Для меня это стало совершенно очевидно, когда я заканчивал обучение пилотированию истребителя и узнал, что меня направляют в Германию. Хелен была на большом сроке беременности, мы ждали второго ребенка. Перспектива переезда в Европу была восхитительной. Мы уже мысленно проводили отпуск в Париже с нашими прекрасными послушными детьми, освоившими третий язык, когда узнали, что планы изменились – мы переезжаем в Баговиль (провинция Квебек). Мне предстояло стать пилотом истребителя CF-18S в составе NORAD (Объединенного командования воздушно-космической обороны североамериканского континента) и перехватывать советские самолеты, заблудившиеся в воздушном пространстве Канады. Представилась отличная возможность поступить на службу в новую эскадрилью, и Баговиль был достаточно привлекательным местом. Правда, там очень холодно зимой, да и летом это все же не Европа.