Цитаты из книги «Венец Безбрачия»

– Пощади, – прохрипел некромант, прижатый к стене. Не могу понять, чем демон бьет некроманта… Какой-то трубочкой из бумаги… Демон спокойно отпустил любвеобильного ректора, пока я приглядывалась к тетрадочке. – Вот конституция, – заметил демон, глядя на тетрадочку, а потом достал из нее молоток, – а вот ее гарант.

Мужчины есть в русских селеньях, Их все «мужиками» зовут, На бабьих сидят иждивеньях, Последние деньги пропьют! Зарплату домой не приносят, С дивана слезать не спешат, Но ласки и нежности просит Скупая мужская душа! Работай на двух – трех работах, Его обстирай, накорми, И все остальные заботы На хрупкие плечи возьми. Горящие избы и кони уже никому не нужны, Он курит на старом балконе, Гордясь, своим званьем «мужик»! Кристина Юраш а ответ Некрасову

Все мужчины в моей жизни делятся на «загадочных» и «догадливых»! То, что не загадили загадочные, догаживают догадливые.

Но ты не волнуйся. Я тоже сгораю от страсти… Слышишь? Пшшшш! Это разгорается огонь нашей любви, на котором мы будем жарить шашлыки бытовухи.

В тихом омуте черти прячутся, Им сейчас, бедолагам, увы, нелегко! Потому, что моим окружающим кажется, Что чертям до меня далеко!

Жизнь – не сахар и не мед, Или принц мой «идиёт»?

Без десяти минут двенадцать. Я не стану никого выбирать, несмотря на то, что у меня остались попытки. Я не хочу лишать их этого чувства «нуждаться и быть нужным». Я выбираю венец безбрачия, чтобы в старости сквозь пелену слез от чужого счастья видеть в других парах наши с ним силуэты.

Полдвенадцатого. Есть люди, которые ненавидят мир из-за одного человека, а я буду любить его по той же самой причине. Мир, который однажды, пусть ненадолго, подарил мне «Наказание мое», заслуживает любви. Я буду смотреть, как год за годом за окном облетают листики, как тает корка льда на моем подоконнике, как на соседнем дереве поют птицы и расцветают цветы в моем палисаднике. Я никогда не буду высовываться из окна по пояс и гневно орать: «Не топчите! Не вы сажали!» – как только кто-то подойдет к моей клумбе. Я буду с умилением смотреть, как детская рука срывает мои цветы, чтобы подарить их маме: «Ты нужна мне, мама!» Буду с улыбкой смотреть, как влюбленный, у которого нет денег, охапками рвет их, чтобы кто-то улыбнулся: «Мои любимые!» Я каждый раз буду вспоминать тот самый букет, который лежал на заднем сиденье машины.

еть этот мир, как делают это многие, проклиная его за то, что он однажды отнял любовь. Я буду любить и благословлять мир за то, что однажды подарил. Одиннадцать. Сердце колотилось так, словно внутри меня невидимые строители решили разбить отбойными молотками все стереотипы, а по щекам текли слезы нежности. Сердце начинало биться так сильно, что я еще и удивлялась, как это соседи не выбегают на лестничную клетку уточнять, кто же так и к кому же так громко стучит? По щекам текли слезы, забитый нос шмыгал, а я улыбалась самой себе. Мне жаль тех, чье сердце никогда не стучало в чью-то душу, не плакало на пороге чужой души, разбитое о пуленепробиваемую дверь, не бросалось в распахнутые двери и не натыкалось на кирпичную стену непонимания. Мне жаль их… Искренне жаль…

был нужен мне. Чувство нужности дарит почти осязаемое тепло, поэтому я буду знать, что однажды согревала чужие руки, чувствуя, как они согревают меня. Без десяти одиннадцать. Наверное, в старости я буду приходить в парк аттракционов, садиться на лавочку и смотреть, как вращается чертово колесо, и улыбаться самой себе, оживляя перед глазами воспоминания. В них я снова буду молодой, снова буду прижиматься к чужой груди, снова буду целовать любимые губы, как однажды где-то в другом мире. И слезы благодарности судьбе спрячутся в морщинках. Я буду улыбаться влюбленным парочкам, прорисовывая всеми красками нежности лицо того, кого любила… Я буду вязать салфетки, прислушиваясь и всегда выглядывая на улицу, когда за окном послышится шуршание колес. Я буду улыбаться чужим детям, думая о том, что у нас тоже могли быть дети. Я не буду ненави