«Всех любимых, близких раздавила война, а им, им – еще нужно жить» – одна эта фраза может все сказать о главной теме книги.
Она выпила из меня всю кровь. Сожрала мой мозг. Оставила меня обессиленной. Давно я так не злилась на персонажей, давно уж так не переживала за них, сочувствуя, раздражаясь, отвергая их – и желая приласкать их, успокоить. Книга бесила и влюбляла в себя одновременно. Это страшная книга, этакая пыточная, вынести которую сможет далеко не каждый. Хаос. Безумие. Снимать это должен был только Урусевский, наш великий кинооператор, без которого были бы невозможны «Сорок первый» и «Летят журавли».
Тут стоит остановиться и сказать: творение Кристин Лёненс скорее противоречит якобы экранизации «Кролик Джо-Джо». Фильм я смотрела и ответственно заявляю: от книги осталось лишь 4-5%, остальное – отсебятина, которая не имеет к первоисточнику никакого отношения. Фильм – этакая пасторальная сказка про мальчика-фашиста лет десяти, который неожиданно для себя подружился с еврейской девушкой, и закончилось там все красочно, по-американски глянцево (при всем уважении к Америке). В фильме все ужасы войны и нацизма закончились после поражения рейха. А книга… разве можно сравнивать?
В книге главный герой Йоханнес – уже юноша. Лично я представляла его похожим на Тома Шиллинга времен «Академии смерти».
Поначалу главный герой, конечно, рассказывает о своем детстве в довоенной Австрии (а повествование ведется от первого лица). Вырос Йоханнес в дружной обеспеченной семье. Прекрасные родители-антифашисты. Милая любимая бабушка. Йоханнесу исполнилось одиннадцать – и тут Австрия была аннексирована Германией. Жители Австрии, в основном, хорошо встретили аншлюс.
Йоханнес, как обычный ребенок, очарован эстетикой нацизма. Родители – против. Йоханнес не понимает – отчего же? Интересно, что родители, этакие замечательные антифашисты, толком не могут объяснить своему ребенку, почему нацизм – это плохо. Все, что говорят мама с папой Йоханнесу: «Ой, все это чепуха! Твои убеждения – полная дичь, и ты дурак, раз веришь в это!» Но, знаете, это плохой способ перетянуть на свою сторону; мальчику неприятно, что принижают его переживания, тем более что ему не могут предложить ничего взамен увлекшего его тоталитаризма.
Возможно, получился бы из Йоханнеса отличный партийный, не случись несчастья. В свои шестнадцать оставшись без левой руки и с изуродованным лицом, он поневоле забрасывает свои прежние занятия. Оказывается, инвалид не нужен нацистской системе. Даже друзья отворачиваются от Йоханнеса. Целыми днями он дома, восстанавливается после ранений. И тут-то начинает замечать странности, которые позже оборачиваются страшной правдой: родители его спрятали у них дома еврейскую девушку.
Эльза – нынче волшебное имя. Так ее зовут. Несколько лет она прячется в маленькой каморке, даже лечь в которой нормально нельзя. Она оказывается единственным человеком, кто не отталкивает Йоханнеса (даже его родители успели стать ему чужими). Она приносит в дом боль, страх, отчаяние. Из-за нее Йоханнес все потеряет и из-за нее приобретет – не что-нибудь, а ужасную, обреченную в своей безответности любовь.
Это поистине болезнь. А разве могло быть иначе? Оба безнадежны. Оставшись в одиночестве в страшном разрушенном мире, без перспектив, без мыслей, как жить, как выживать, Йоханнес сходит с ума, и ненормальная, им самим искусственно выпестованная влюбленность становится центром его существования. Он уже не может жить без Эльзы. Только бы не оставаться в одиночестве! Ни за что! Ни за что! Не в этой невыносимой стране крови и камня. Последний человек на всем белом свете, тот, для кого можно жить, о ком нужно заботиться – вот и все, что осталось у опаленного войной юноши. Зачем тут Гитлер? Зачем нацизм? Они не спасают от боли.
А Эльза, Эльза – его вечная возлюбленная? Вечно опекаемая, в страхе, что ее схватят и убьют, она уже не сможет жить иначе. Она привыкла прятаться. Привыкла быть мышью, что скребется в стенах, стараясь не сойти с ума. Она осознает, что чужие ей люди приносят свои жизни на алтарь нацизма – из-за нее. Имела ли она право, еврейка, спасаться, заслоняясь другими?.. О, жизнь превратила ее из милой невинной девушки в манипулятора, отвратительную интриганку, способную бессовестно играть на чувствах влюбленного человека с желанием что-то получить. Она отлично усвоила, что лишь так, обманывая, лицемеря, она может спастись от жуткого внешнего мира. Йоханнес для нее – только способ удовлетворять свои потребности. Он носит ей еду и теплую одежду, тратит последние деньги на нее, выполняет самые глупые ее поручения – а она играет и так вымещает свою злость. Она же жертва, а он – бывший нацист, даром что помогает ей. Так что можно, не жалко его. Без сантиментов – ибо тут не сказка.
И живут они так, питаясь кровью друг друга, он – любя ее от отчаяния и страха, она – чтобы добиться от него большего, с огромным желанием однажды выйти из своего затхлого убежища. Вот-вот. Война же закончится?.. Нацизм же не вечен?.. Противники, кажется, уже в Австрии?.. О, нет, Эльза, нет-нет, девочка! Разве ты готова выйти из своей каморки? Разве тебе есть, к кому пойти? Кто позаботится о тебе, если все твои близкие погибли? Кто ты – вне своих полутора метров за стенкой? Кто позаботится о тебе, кто полюбит тебя, кто накормит тебя, обогреет – если не Йоханнес? И оттого ты, наверное, столь легко смиряешься с враньем своего «возлюбленного». А он – разве он может потерять тебя? Кто останется с ним – если не ты?..
«– Что там происходит?
Настал решающий миг. Сердце гнало по жилам кровь, но из моих рук и ног будто вытекали последние силы. Я мучительно пытался найти подходящие слова, но в итоге выдавил, не отдавая себе отчета в сказанном:
– Мы выиграли войну».
Книга имеет высокий порог вхождения – слишком тяжелая, конфликтная, неудобная, мрачная в своей искренности. Нет тут ни блистательного Сопротивления, ни спасения в любви (ах, какой миф, что любовь сильнее войны!), нет простых в своей положительности героев, нет счастья – нет, только боль, боль, боль, бесконечная, муки человека, что оказался на краю Вселенной – и ужаснулся своему открытию.
И пусть я почти заболела, читая это. Пусть мне и физически было плохо, и на душе было паршиво. Пусть, пусть. Йоханнес, Эльза – я вас люблю. Вы больны, изломаны, опустошены, для вас нет надежды, нет возрождения. Пусть – я вас люблю. Спасибо за честность. Спасибо за страшный финал. Просто спасибо. Я вас всех, всех люблю.
«Не хочу ни любви, ни почестей:
– Опьянительны. – Не падка!
Даже яблочка мне не хочется
– Соблазнительного – с лотка…
Что-то цепью за мной волочится,
Скоро громом начнет греметь.
– Как мне хочется,
Как мне хочется –
Потихонечку умереть!»