Тяжелая бронированная дверь захлопнулась, и после долгого грохота многочисленных запоров наступила оглушительная тишина. Офелия осталась наедине с Торном и его тяжелым взглядом. Хотя ремни были сняты, он по-прежнему держал руки на столе и сутулился; свет от лампы подчеркивал кровоподтеки на его напудренном лице.