Национализм, конечно, сделал такие структуры и идеалы всеобщими, но современные “гражданские” нации на самом деле по-настоящему не преодолели этничности или этнических чувств» 1986: 216).
Нации, утверждает Смит, это долгосрочные процессы, постоянно возобновляемые и реконструируемые; для своего выживания они нуждаются в этнических ядрах, родинах, героях и золотых веках.
Смит преуменьшает роль языка и утверждает, что важнейшими чертами являются «народная культура», мифы, исторические воспоминания, заявления и определения идентичности, связь с территорией и чувство солидарности.
Он сосредотачивает внимание на – этнических сообществах со своими мифами и символами – и показывает, что они существуют в современную и существовали в досовременную эпоху, обнаруживая заметную преемственность в истории.
Он признает, что нации нельзя считать примордиальными или естественными, но тем не менее утверждает, что они укоренены в относительно давних историях и прочном этническом сознании
Хобсбаум 1998) считал национализм преимущественно политическим движением второго порядка, основанным на ложном сознании, возникновению которого этничность может способствовать, но объяснить которое она не способна, так как оно сильнее связано с политической экономией, чем с культурой.
Забывание – и, я бы даже сказал, историческое заблуждение – играет решающую роль в создании нации, и именно поэтому развитие исторических исследований зачастую представляет опасность для [принципа] национальности.
Точно так же с кончиной коммунистических режимов в Советском Союзе и многих странах Восточной Европы обычными стали обращения к докоммунистической эпохе как ко времени предполагаемого национального единства и «нормальности».