Отзывы на книги автора «Кормак Маккарти»

Как бы ни ругали бедную «Дорогу», я всё равно нежно её люблю. Не за сюжет, не за символизм, не за фильм с Виго Мортенсоном, не за сходство по эстетике с любимым миром Фоллаута, а за то щемящее чувство безысходности, которое может внушить эта маленькая и, в сущности, очень скупая в повествовании книга.

Проще всего будет рассказать, чего в этой книге нет, чем пытаться описать то, что есть. В «Дороге» нет…

…начала и конца. Мы встречаем главных героев на дороге на первой странице и оставляем их на ней же на последней, пусть и не все они остались в том же состоянии, что и в начале. Дорога — это не путь, конца и края у неё нет, пункта назначения тоже, это движение без прогресса, просто чтобы не сидеть на месте. У истории нет завязки, у истории нет конца. Что будет дальше? Финал открыт. В фильме ещё можно надеяться, что всё будет более-менее хорошо (насколько слово «хорошо» вообще применимо к этому миру), мы видим у «доброго человека» и детей, и собаку. В книге нам приходится верить ему на слово.

…объяснений. Что случилось с этим миром, что в нём вдруг исчезли животные и растения, а всё-всё-всё покрыл толстый слой пепла? Кто виноват? Как это произошло? Когда? Как смогли выжить случайные счастливчики? Нет ответов.

…имён. Ну и отлично. Не надо лишний раз запоминать. Где-то есть Старик и Рыба, где-то есть Отец и Мальчик.

…красок. Весь мир «Дороги» покрыт пеплом, кажется, что он того и гляди посыпется со страниц, потому что серыми стали не только небо-море-земля, но и эмоции, слова, движения. На всём приходится экономить. Даже на диалогах. Мальчик с отцом мало говорят не потому, что им нечего сказать, а потому что это лишнее напряжение. В войне за собственную жизнь дорога каждая спичка, каждый клочок полиэтилена, каждое сказанное слово и потерянная вместе с ним калория.

А что есть? Есть история о том, как полтора человека (отец и сын) пытаются не допустить, чтобы конец человечества стал концом человечности. Они несут искру, не едят людей и твёрдо верят, что бог=разум есть где-то в каждом человеке, пусть и очень глубоко. В детях эта божественная искра надежды проявляется сильнее всего и поэтому особенно страшна сцена в середине книги, где потерявшие от голода и страданий веру в человечность приматы пожирают новорожденного бога.

Очень страшно и погружающе. Бродить по чёрно-серой пустыне, бояться всего, не знать, что тебя ожидает в следующем подвале: манна небесная в виде консервов или полное помещение полуживых-полурасчленённых людей. И ежу понятно, что дальше всё будет плохо. Но так хочется надеяться…

"Когда мы все умрем, никого не останется, кроме смерти, да и ее дни будут сочтены.
Она пойдет по дороге, а вокруг пусто, никого нет. Что ей тогда делать?
Вот она и спросит: «Где все?» Так всё и будет…"
Кормак Маккарти

Чего я боюсь больше всего на свете?
Я боюсь потерять свою семью и своих друзей.
Я боюсь, что у меня не будет стен, которые защитят от дождя, ветра, холода, стен, которые я могу называть своим домом.
Я боюсь, что каждый человек, которого я встречу, будет желать моей смерти.
Я боюсь, что на моих глазах близкие будут умирать от голода, а я ничем не смогу им помочь.
Я боюсь, что могу увидеть то, как люди превращаются в зверей, и никто не в силах этому помешать.
Я боюсь, что то место, где я буду искать приюта и спасения, окажется мифом.
Я боюсь, что из всех цветов и оттенков, единственным останется серый - серый океан, серое небо, серые деревья, серые люди.
Я боюсь, что единственное, что останется на земле – это отчаяние, осознание, что куда бы ты ни пошел, ты все равно обречен.
Я боюсь, что в мире не останется места для НАДЕЖДЫ.

Если вы боитесь того же, то не читайте эту книгу. ВСЕ ВАШИ страхи ждут вас здесь.

Останется только одно:

"...Земля погибла, не оставив наследников; безжалостная темнота; слепые псы солнца в вечном движении; гнетущая черная пустота вселенной. И где-то там они - два загнанных зверя, дрожащих, как лисы в укрытии. Жизнь взаймы: время - в долг, мир - тоже, даже глаза, чтобы ужасаться и лить слезы, и те - в долг."

Они идут вдвоем, Отец и Сын, по миру, которого больше нет. Просто идут, пытаясь что-то найти, или просто идти, как просто жить. Мира нет, все разрушено, людей осталось совсем мало. И те, кто остались делятся на добрых и на тех, кто поедает других людей. Отец и сын.. они идут, смотрят по сторонам, прячутся, ищут пропитание. Ищут смысл...

А ведь правда, если все безнадежно, как найти надежду? Наверно, даже в самой безнадеге живет надежда. Человек так создан, он надеется. Отец живет, потому что жив Сын. Сын живет, потому что он очень- очень светлый, он ведь сам говорит, что создан для того, чтобы заботиться о других. Отец знает, что значит выживать, зато Сын знает, что такое Доброта и как можно сожалеть, сочувствовать, сострадать, даже когда самому плохо. Мир начинается с Добрых Сердцем, с Неотчаявшихся, с тех, с кем неразлучна Надежда, с тех, кто любит этот мир и жизнь, даже когда это все погибает. Каннибалы, злые и отчаявшиеся тоже могут как-то выжить, но мир с них не начнется, не сотворится, они так и будут просто тенью, так и будут только разрушать.

Здесь такие необыкновенные декорации, серый мир, все разрушено, люди, которые одичали, оставленные дома, предметы быта и интерьера. Все пустое, потерянное, только напоминающее о том, что жизнь была. И она была прекрасной. О причинах гибели мира ничего не говорится, ясно, что не радиация, но, видимо, это не столь важно. Это роман о смысле жизни, о том, что этот смысл есть всегда, и он в том Свете, который еще горит в Сердцах людей. Даже если он уже тлеет, его еще можно разжечь.

Проза, конечно, такая, которую я называю виртуозной. Фразы часто короткие, обрывистые, но обжигающие, яркие. Нет никаких особо событий, никакого впечатляющего действа, идут люди и идут, встречают кого-то, устают, прячутся, спят, снова идут. Но какая атмосфера, так это все создано, что переживаешь за весь мир, за этих путников, за тех, кто остался, за тех, кто ушел, надеешься, отчаиваешься, сам ищешь смысл в такой жизни. Пока ты жив, всегда есть надежда, значит есть смысл, даже если не для тебя лично, он есть для мира в целом. Смысл кроется не в том, что мы имеем или не имеем, а в том, что мы несем в себе. Мало просто выживать, надо еще что-то и нести, а потом сеять это и растить, даже если все сначала. Страшно до жути, реально, правдоподобно, мрачно, впечатляюще. Жизнь и есть Дорога. Люди- путники. Оставьте себе Надежду, чтобы можно было ею делиться, когда... если мира не станет...... Даже в бессмысленности есть смысл.

"Вероятно, именно теперь, когда мир подвергся уничтожению, можно понять, как он был создан. Океаны, горы. Зрелище, внушающее благоговение, - мир исчезает, как будто пленку прокручивают в обратную сторону, словно губка, всасывающая все в себя, безжалостно и хладнокровно. Тишина!"
Так хочется сохранить этот мир, чтобы он не превратился в "десять тысяч надежд, навечно погребенных в глубине испепеленных сердец".
Мне запало в сердце, пусть запомнится.

Дальше...

Вестерн номер один по версии некоторых рейтингов, Великий Американский Роман.
Авторское отрицание пунктуационного выделения прямой речи поначалу воздвигает между читателем и текстом стеклянную стену. Возвращаешься к началу предложения, когда понимаешь, что сейчас была прямая речь. Кстати, в аудиоверсии таких проблем быть не должно, там актёры озвучки должны акцентировать прямую речь. Ну ладно, и не к такому привыкали, продеремся, хотя раздражало немного.
С переводом имени главного героя не согласен: малец это совсем не то же, что Kid. Называя своего персонажа Кидом, автор протягивает параллели ко всем легендам вестерна с этим именем. Выстраивает коннотации и тут же рушит и высмеивает их. А малец... какие уж тут аллюзии.
Читать жутковато. Как будто про мир убогих и душевнобольных читаешь, одержимых бродяжничеством. И, главное, это не малец малохольный, а, такое ощущение, вся Америка. Жестокая, глупая, оскотинившаяся. Неужели большая часть мира в середине девятнадцатого века такая была? А вся литература — это всего лишь лакировка неприглядной животной действительности, где человек от скота отличается только наличием сапог и револьвера.
Кид родился, дожил до четырнадцати и пошёл бродить по свету, в основном в юго-западном направлении, в сторону Техаса и Мексики.
Драки, грязь, поножовщина, нечистоты, шальная стрельба, сапожная вонь, отсутствие нравов. Место и время, где пытаются убить за то, что не уступил дорогу, где, поджигают двери, чтобы постоялец открыл гостям, где ради шутки на человека возводят напраслину, приводящую к гибели.
Бесконечная череда унылых локаций и персонажей. И насилие, насилие, насилие.
"Видать, не лучшие времена, сынок?
У меня хороших и не было никогда."
Спустя пять лет бродяжничества Кид прибивается к отряду капитана с говорящей фамилией Уайт. Уайт ненавидит мексов и продолжает свою собственную войну.
Нападение команчей впечатлило насилием, выделяющимся даже на фоне всего остального. Передан весь извечный ужас европейца перед конной ордой дикарей — не зря индейцев сравнили с монголькой ордой. С этой сцены я стал признавать за романом некоторую художественную ценность.
Чуть дальше наткнулся на совсем уже масодовскую сцену с мертвыми детьми, развешанными на дереве, и задумался — а оно мне надо? Это великий роман или торче-порно, смакующее ужасы?
И это, внимание, только первая четверть нетолстого романа. Роман нетолстый, но текст очень плотный, слог местами нарочито шершавый, читается медненно.
Уровень жестокости сравним со всем корпусом натуралистичных текстов про Гражданскую войну в России. "Конармия" и "Железный поток", только с мексиканцами и апачами.
Ничья жизнь не стоит ничего. Жестокость, зачастую изощренная, обыденна. Проще встретить смерть, чем доброе слово.
Не знаю, что хотел сказать автор, но если целью было деконструировать и деромантизировать жанр вестерна, ему это удалось на сто процентов.
Во второй половине тома Маккарти излишне ударяется в пейзажистику. Десятки раз читать похожие описания суровой природы техасских пустынь достаточно утомительно.

Стоит отметить, что, как только автор забывает, что каждый абзац надо кого-то зверски умерщвлять, роман начинает сиять. Например, практически жюльверновская история про судью и порох прекрасна. Правда, и она заканчивается бойней индейцев.
За весь роман наберется ещё с десяток крайне ярких и выразительных сцен.
Есть завуалированные и прямые отсылки к христианской мифологии.
Вот антагонист в начале последней главы:
"В круглой шляпе с узкими полями он сидел за столом, и его окружали самые разные люди — пастух и погонщик, гуртовщик, фрахтовщик, рудокоп и охотник, солдат и торговец, жулик, бродяга, пьяница, вор."
Внимание — перечислено ровно двенадцать людей. Что это, как не умеренно богохульная аллюзия на Тайную Вечерю, Христа и апостолов.
Вообще, мне не очень ясны мотивы и истоки противостояния мальца и Судьи, этого маньяка-эрудита и проповедника войны, как высшего предназначения человека.
Ближе к концу я просто заталкивал текст в себя.
Роман несколько раз собирались экранизировать. Безуспешно. И это понятно. В лучшем случае получился бы трэш в духе творений Ходоровски, в худшем — очередной вестерн. А вот в формате артхаусного сериала я бы "Кровавый Меридиан" посмотрел. Чтобы нарочито затянутые панорамы пустынь, насилие без причины и конца. Получилось бы бессмысленно и беспощадно.

Важное наблюдение, упускаемое в том числе западными рецензентами: главного героя зовут Кид. Настоящая фамилия легенды Дикого Запада, Билли Кида — Маккарти! То есть можно предположить, что роман написан, в том числе, как некий странный оммаж знаменитому однофамильцу-соклановцу.

Немного забавных совпадений:
I. Из текста романа впервые узнал о городке Накогдочес (старейший город Техаса, кстати). На следующий день услышал этот топоним в "Детстве Шелдона"
II. У меня на очереди пара романов Переса-Реверте: "Тень орла и "Территория команчей". Оба этих выражения встречаются на страницах "Кровавого меридиана".

Веха в жанре. Кровь просто хлыщет со страниц этого знакового антивестерна.
9(ОТЛИЧНО)

  В пустыне было очень пусто
(Лев Кассиль)

  Американский стандарт. Тот, благодаря которому бургеры МакДональдаса в любом штате имеют одинаковое количество калорий, карточку "Амэрикан Экспресс" примут в "Плазе" и забегаловке на севере Юты, а высота торшеров во всех мотелях отличается не больше, чем на четверть дюйма. Это называют standard of life. Выработав стандарты современной жизни, Америка в общихз чертах наметила и стандарты жизни после глобального катаклизма.

   ... сильный порывистый ветер носит над выгоревшей землёй пустоши Мохавэ тучи пыли. Пыли столько, что Солнце светит тревожно и тускло, как лампочка в убежище в преддверии бомбардировки. За поворотом разбитой дороги, вдоль которой карикатурой на природу торчат обгоревшие стволы деревьев и громоздятся каркасы автомобилей -- разграбленная автозаправка. Выбитые стёкла. Пухлые от влаги рекламные проспекты на грязном полу. Взрослый и ребёнок остановились. Взрослый берет с тележки из супермаркета, которую толкал перед собой, револьвер и взводит курок....

  Чего ждать дальше? Дико орущую толпу кровавых зомби? Фриков в кожанной броне и с плазменными винтовками? Ревущего четырехлитровым движком песочно-желтого Ford XB Falcon Coupe Безумного Макса?

  Взявшись разрабатывать, мягко говоря, популярную тему "жизни после конца света", Маккарти приступил к делу с решительной суровостью. Дружественных героям персонажей нет по умолчанию. По дороге перед ними прошли сотни тысяч таких же пилигримов, не оставивших за собой ни одного завалящего Сникерса. Количество населения на сто квадратных миль упорно стремиться к нулю, та же ситуация с пригодными хоть на что вещами. Из оружия лишь револьвер, да и в том -- всего два патрона. Да, кстати, умерло всё и все, так что вариант подстрелить и скушать мутанта или питаться древесной корой тоже не предусмотрен.

  Минимализм. Минимализм автора настолько минимален, что порой режет глаза. Никаких имён, исторических подробностей, географических названий. Минимум персонажей, в основном, эпизодические, мимолётные, малораскрытые. Короткие рубленные фразы. Короткие рубленные мысли. Минимум детализации. Минимум действия. Они просто идут на юг. Почему на юг? А куда идти, если ты на севере? Их всего двое, Отец и Сын. Что ждёт на юге? Неизвестно. Что осталось позади, на севере? Неизвестно. Исходя из таких предпосылок можно написать драму, триллер или фантастическую притчу.

  Драма. У любительниц (и любителей) поплакать есть широкий выбор трагедий. Это и погибший мир, и голодающий мальчик, и душераздирающая история самопожертвования матери и жены. Ну и пронзительно-трогательный финал. Так что готовьте носовые платки да влажные салфетки.

  Триллер. Загадочные дома и гнетущие руины городов. "Злые люди", настороженное всматривание во тьму и ежеминутный риск. Напряженный диалог под прицелом пистолета и разбрызгивание мозгов. Для тех, кому за тридцать нравится погорячее, найдутся и более трешевые сценки. Фильма не смотрел, но предполагаю, что картинки, рисуемые моим воображением при чтении, не сильно будут отличаться от киноверсии. Качественно, смачно, стандартно.

  Фантастическая притча. Слишком громко и пафосно звучит, конечно. Но учитывая все эти "знаковые" встречи, немногословные, но глубокомысленные диалоги, "мы несем огонь", и... хм, бонусы, что ли, которые невидимая рука провидения выкладывает перед героями аккурат за пару часов до их голодной смерти -- все это непроизвольно намекает на великое Откровение в конце. И тут облом. В итоге получаем мутноватую Мысль о словах пророков и... хэппи-энд. То есть, все те нелогичности, который я принимал за непостижимые дела высших сил так и останутся без объяснения?? Видимо, да. Другое дело, что Маккарти написал ещё и годную "Старикам здесь не место" (не читал, фильм Коэнов смотрел). В таком свете все это может быть ни чем иным, как стебом над все тем же американским стандартом антиутопии в фильмах-книгах-играх.

  Самой интересной оказалась, как не странно, педагогическая составляющая книги. Её я условно назвал "Проблема высокоморального воспитания ребёнка в постапокаллиптический период". И впрямь, как увязать воедино желание привить сыну нормы христианской морали, все эти "возлюби ближнего своего", "просящему да воздастся", когда каждый встречный воспринимается не иначе, как враг, а благородно отданная инвалиду банка консервов через пару дней может стать единственной гарантией жизни любимого сына? Как хорошему отцу быть с десятилетним (на вскидку, возраст не указан) пацаном "на равных", когда понимаешь, что он неопытен и беззащитен, его паек должен быть максимальным а угроза жизни -- минимальной? Как, наконец, передать сыну свой жизненный опыт, ведь все приводимые тобой в пример события и явления прекратили своё существование еще до его рождения и для него абсолютно ничего не значат? Ответов не дается, да и смысл, вопросы-то риторические.

  В итоге: книга -- чистопородный коммерческий проект. Как писалось в аннотациях к советским изданиям, "предназначена для широкого круга читателей". Зрелищность и незамысловатость сюжета однозначно нацеленны на экранизацию, а общий стиль написания и предельно мрачная атмосфера предполагают, что лента займёт место на полочке "другого кино" И всё же мне понравилось. От твёрдой тройки книгу спасли:

а) Суровость похлеще Фаллаута
б) Правдоподобный сын (чёт слишком часто в современной литературе появляются не по годам умные и серьёзные дети)
В) Вызвавший лёгкий мороз по коже эпизод с роженицей.

  Четыре. С минусом за неубедительный намёк на "всё будет хорошо"

Флэшмоб 2012, совет varlashechka , спасибо.

Меня зовут Малец. Просто Малец. Все именно так меня и называют. Я сбежал из дома в 14 лет, и с тех пор скитаюсь по бескрайним просторам Америки и приграничных с Мексикой территориях. Я много повидал в своей жизни. Видел разные непотребства, зверства и убийства. Ну и сам убивал и участвовал во всё этом. Но всё же, мне кажется, я сохранил часть своей души.
Я примкнул к отряду Глэнтона и Судьи и мы стали охотниками за скальпами. Но не теми, кто защищает переселенцев от нападок воинствующих индейских племён. Мы стали зарабатывать этим и все скальпы годились для сдачи. Такая жизнь не из лёгких и не каждый сможет так жить. Многие из нашего отряда отпетые воры и убийцы. Но именно этим они и привыкли заниматься. Во многих городках нас принимали как спасителей и героев. Но скоро всем становилось ясно, кто мы такие, и что лучше бы с нами и вовсе не связываться. Думаю, многие предпочли бы индейцев, чем нашу свору головорезов. После долгих бесчинств, что вытворяла наша банда в живых остались только я и Судья. Этот человек, если можно его так называть, ещё встретиться на моём пути.

Вот что хочется сказать для начала. Далеко не все из нас всеядны относительно лит.жанров. У многих читателей всё же есть определённые предпочтения и, что важно здесь, ограничения. Кто-то не любит книги о войне, другие фыркают от вампиров и любовных соплей. Я вот не люблю мрачняк, труповщину и прочий треш. Но в любом случае есть категория книг, которые, являясь представителями своего жанра, настолько выходят  з а   рамки, настолько поднимаются  н а д, что становятся достоянием литературы как таковой. Не жанра, но Литературы. И читают такие книги несмотря на любые ограничения и приверженности.
       Для меня ярким примером стал проглоченный несколько лет назад "Властелин колец". Ведь взялся же я за него, не прочитав ни единого фэнтези и фантастики; не стал любителем жанра и после. Но Толкиен создал основательный столп на века, написал вневременную внежанровую историю. В ней всё: масштабная картина мира, даром что выдуманного, история развития, государств, политика; там не эльфы, гномы и хоббиты, а характеры, судьбы и ценности, вечные понятия. Вот что важно.

       Маккарти же написал обычный боевик. Кровавый такой, трупнячковый (не знаю, как кого, а меня их плотность на объём книги и времени впечатляет). О б ы ч н ы й. Ключевое слово. Даже не шибко интересный сюжетом, поэтому моё имхо - только для любителей жанра. Боевик якобы с философским смыслом, подтекстом. Так вот нифига он не философский, а самый что ни есть п с е в д о. Немолодой праведный шериф (такой, знаете, классически хороший - честный, справедливый) в перерывчиках между описанием погони и стрелянины размышляет об Америке, о жизни, изменениях, о том, куда катится мир и заодно все мы с вам (точнее, они). Не спорю, там много и вправду хороших мыслей, цепляющих. НО. Все эти вставки (написанные курсивом) можно выдернуть и читать отдельно. И думать-размышлять, и заносить в цитаты. Остальную фигню-разборки нелюбителям жанра можно и не читать. Ничего не изменится.

       А остальное - про двух упёртых мудаков (sorry, здесь и дальше), из которых один - самонадеянный придурок, решивший за здорово живёшь отхватить немеряно бабла, а другой идёт по его следу и по ходу укатывает себе дорогу штабелями трупов.
       Даже и не знаю, кто из них больший козёл, кто вызвал во мне больше негатива. Пожалуй, первый, потому что одной только своей похотливой, жадной до денег мыслью решил судьбу близкого человека (а, еще и малолетней девчонки, случайно встреченной на пути). Мля, живя в современной Америке, невозможно не знать наверняка, что никто не позволит тебе присвоить свой доллар просто так, без последствий, и уж тем более много-много этих долларов. Так что своим первым шагом в сторону расстрелянных машин он сам приговорил жену и себя (но это хрен с тобой) к смерти. Сам. Не "так получилось", а только  с а м. Один виноват.
       Второй же просто псих с убеждениями. Не маньяк, не. Принципиальный ублюдок, форменный отморозок. Эпизод с возвратом денег только лишнее тому подтверждение. Ишь ты, принципиальный, надёжный. Как же. Надёжный как минное поле. Мать твою.

       Это мой первый роман Маккарти, и теперь под большим сомнением - а не последний ли? Я когда-то хотел его "Кони, кони..." (из-за Иллюминатора), теперь не уверен. Автор сильно упал в моих глазах, хоть понимаю, что вроде как не совсем правильно судить по одному произведению. Вот это полное отсутствие пунктуации - что запятых в предложениях, что банальных "тире" в диалогах - оно зачем тут вообще?! Пустой китч, нифига не несёт, никакой цели не преследует. Спасибо хоть точки есть. Я вполне понимаю и признаю постмодерн с его новыми формами, структурами, ретроспективами и прочими приёмами, мне это даже нравится, порой как азарт с головоломками, порой просто интересно, иногда красиво. Но - когда это оправдано. Здесь же нихрена не оправдано. Только мешает следить за действием и потому раздражает.

       Вообще я, наверное, даже жалею, что прочитал книгу. Точнее, считаю, что время потрачено зря, хоть и немного. Книга ничего во мне не оставила (кроме злости, раздражения), ни какого-нибудь опыта и багажа, как говорят некоторые, ни просто удовольствия не принесла. Вхолостую. Впрочем, за эти эмоции, пускай и негативные, и ставлю 3 вместо 2. Ну и за то, что читалось не нудно, что не заснул, не заскучал.

Пы.Сы. Сорри за выражения) редкий случай, когда не сдержался, да и не посчитал нужным.
Считайте - средство выразительности)))

Что странно
Я не понимаю синтаксис этой книги.
Ладно, пусть не будет знаков препинания. Но тогда уже пусть не будет всех!
Иногда, встретив единственную на страницу запятую, я проводила над нем минут десять, пытаясь осознать, чем она так особенна. Может, она как-то кровно связана с сюжетом или мыслями персонажа? Может, тут он думал дольше обычного, и поэтому паузу выделили?

Но нет, особого смысла так и не нашла.
Так что придется согласиться с мудрыми буклевцами - автор где знал, там и ставил.

Что забавно
Меня вот очень радовал Чигур.
Не потому, что мне нравятся антропоморфические роботы, придумавшие себе философию в стиле: "Тебя убиваю не я, а пуля". Я вот, знаете, Пилы недавно смотрела - и всю свою желчь по этому поводу туда влила, так что тут распыляться не буду.
Меня Чигур радовал в первую очередь тем, что зовут его Антон. Я читала и думала: "Вот, это персонаж - носитель загадочной русской души, поэтому его действия нельзя предсказать и поэтому он так любит сомнительную жизненную философию." И то, что в фильме Чигура играет испанец только добавляет всему этому немножко абсурда.

Ключ к пониманию
Там есть такой персонаж, Уэллс или как-то так.
Я читала, ка кон сидит в отеле перед самой встречей с Чигуром, и вдруг поняла, что понятия не имею, кто это и какое он имеет отношение к истории, которую я читаю.
Может, это главный герой? Но нет. он же как-то убежал только-то.
Может, это Чигур? Нет, Чигура зовут не так.
Может, шериф? Нет, шериф ведь в этой книге, кроме как констатировать смерть и раздражать своими воспоминаниями-поучениями, ничем не занимается.
В общем, кто это, я так и не вспомнила.
Но вся потребность в этом отпала через страницу.
Почему? Правильно, его тоже убили.

Эта книга не плоха из-за того, что в ней много крови и трупов.
Она не очень крута из-за того, что персонажи тут слишком много времени трупы и слишком мало - люди. Мы не успеваем привязаться к ним, хоть что-то узнать о них, хоть как-то понять их.
Они существуют только для того, чтобы умирать наглой смертью.

И может это и похоже на жизнь.
Но на жизнь очень, очень неправильную.

Книга-боевик, с философским подтекстом. Пожалуй, это самое подходящее определение, которое я могу подобрать.

У романа Маккарти два основных достоинства:
Первое - это необычайная легкость прочтения. Читается настолько легко, что страницы мелькают как кадры в фильме. Я прямо отдыхал с этой книгой.
А второе - это достаточно интересные и актуальные философские размышления на тему: «до чего мы докатились?».

Оружие, наркотики, убийства, жадность, отвага, безжалостность, милосердие….
Все перемешалось в калейдоскопе этого боевика. Или не боевика, а суровой реальности? Скорее второго.

Наркотики и наркомания как следствие, это бич современного мира. Общество как раковой опухолью поражено этим недугом. Наркобизнес стал существенной частью экономики некоторых стран. Ведущие мировые державы не дают развиваться странам «третьего мира», защищая своих производителей, рынки сбыта, сытый достаток, наконец. А третий мир, в свою очередь, забрасывает их тоннами, десятками, сотнями тонн «зелья», которое разрушает все: здоровье, семьи, мораль, само общество.
И выхода из этого замкнутого круга не видно.

Не дает его и эта книга. Она лишь как на фотографии запечатлела мгновение, чтобы мы могли взглянуть, и (если нужно), поднять шоры с глаз. И снова увидеть, в каком мире мы живем.

В принципе все. Хотя, нет, еще одно: прекрасно прописан образ киллера.
Он настолько яркий, самобытный, с собственной шкалой морали, что невольно вызывает симпатию, хотя не должен бы.
Думаю, он и есть прообраз морали будущего, точнее ее тотального отсутствия. Когда она у каждого своя.
Теперь точно все.

Кто не слышал про фильм «Старикам тут не место»? Четыре «Оскара», около сотни других кинонаград. Братья Коэн сняли его по одноимённой книге Кормака Маккарти. Да, тот фильм и книга наделали много шуму. Во многом благодаря ему другие книги этого американского писателя стали переводить на русский. Но и до всяких экранизаций Маккарти значителен сам по себе: лауреат Пулитцеровской премии, Национальной книжной премии США. В 2013-2014 году впервые на русском языке издали «Пограничную трилогию», в которой «Содом и Гоморра» - завершающий, третий роман.

Граница между Мексикой и США объединяет и три романа, и двух основных героев. Здесь обычное дело – перейти с английского на испанский и как ни в чём не бывало продолжать диалог. Даже гастрономически две страны объединены на каждой тарелке, мексиканские блюда постоянны и привычны всем персонажам: калдильо (мясо, тушеное с овощами и чили), соус сальса, флаутасы (запеченная в свернутых трубочками лепешках курятина).

Время действия – пятидесятые годы двадцатого века, на памяти самого старшего из героев страна перешла от керосиновой лампы и лошади с телегой к реактивным самолётам и атомной бомбе, но здесь со времён Дикого Запада, кажется, мало что изменилось. Время остановилось. Американские просторы, южные штаты, пыль от изредка проезжающих автомобилей висит в сухом воздухе долго, а основное средство передвижения и основная ценность – лошади. Сложно найти второго такого автора, который бы с таким знанием писал о лошадях. Словарный запас читателя может пополниться специальной терминологией, связанной с верховой ездой, сбруей, видами галопа и тем, как по одному движению ушей определить, что с копытом что-то не так.

Большинство героев книги – техасские ковбои, они объезжают лошадей, пасут скот, производят отбор – кого из стада герефордских коров забраковать на мясо. На голове обязательно ковбойская шляпа, одежда практична, в подмётках – гвозди, а в руках – если не лассо, то недоуздок, в крайнем случае – кружка кофе или стопка виски. Сложно представить более американский роман, здесь даже виски – местный, кукурузный, производимый по большей части в округе Бурбон, Кентукки, а среди лошадей встречаются те самые, пятнистые кони породы аппалуза, на которых легко представить индейцев. Только вот индейцев практически не осталось, зато мексиканцев – предостаточно. Мексиканка и шестнадцатилетняя возлюбленная одного из двух главных героев, Джона-Грейди Коула. Она, мягко говоря, не лучшая невеста для кого бы то ни было, обладательница говорящего библейского имени Магдалена. Но и большинство других описанных в книге персонажей можно определить одним словом – непутёвые, а то и беспутные. Светлой стороны нет, полицейские и даже матери-настоятельницы продажны, а убийства неизбежны.

Легко понять братьев Коэн, да и любых других режиссёров, кто возьмётся экранизировать романы Маккарти: его проза кинематографична настолько, что на зубах будет скрипеть песок, если в тексте будет хоть мельком сказано про пыльную бурю. Ни одна названная вещь не висит в воздухе, любые описания предельно конкретны. Машина не будет просто переезжать через мост, она непременно прогромыхает через бревенчатый мостик, никакого абстрактного «солнца в глаза», нет, - «белое солнце в пыльном лобовом стекле слепило глаза». Стоит автору о чём-то заговорить – и детали видно так, будто рассматриваешь деревню в бинокль. И роскошный литературный язык: не просто плохонькие жеребята, а ледащенькие. А характеристика, отпущенная мимоходом, может надолго засесть в памяти: «здешняя земля не способна удержать даже столб забора». Читать такую прозу – одно удовольствие.

«Я думаю, можно ведь и петуха натаскать, чтобы он делал, что нужно. Но своим его не сделаешь. А из коня, когда с ним кончишь курс, получается твой конь. Причем он твой по собственной воле. Хороший конь сам оценивает ситуацию. И ты видишь, что у него на душе. Когда ты смотришь на него, он делает одно, а когда нет – другое. Он цельное существо. Попробуй-ка, заставь его сделать то, что он считает неправильным. Он будет сопротивляться. А если будешь с ним плохо обращаться, это его прямо-таки убивает. У хорошего коня в душе есть чувство справедливости».