Вокруг разлетаются брызги мочи, а судья стоит на коленях, перемешивает эту массу голыми руками, крича «ссыте, друзья мои, ссыте во спасение собственных душ ваших, ибо разве не видите – вон они, краснокожие», и смеется не переставая, и из всей этой мешанины у него получилось вонючее черное тесто, по запаху – дьявольское месиво, и к нему, я считаю, приложил руку сам этот проклятый темноликий кондитер, не без этого, а судья берет нож и раскладывает это месиво на камнях, обращенных к югу, лезвием размазывая его тонким слоем и поглядывая одним глазом на солнце. Весь измазанный черным, провонявший мочой и серой, он, ухмыляясь, орудует ножом с поразительной ловкостью, словно каждый день только этим и занимается. Закончив, он откидывается назад, вытирает руки о грудь и начинает вместе со всеми наблюдать за дикарями.