Вестерн номер один по версии некоторых рейтингов, Великий Американский Роман.
Авторское отрицание пунктуационного выделения прямой речи поначалу воздвигает между читателем и текстом стеклянную стену. Возвращаешься к началу предложения, когда понимаешь, что сейчас была прямая речь. Кстати, в аудиоверсии таких проблем быть не должно, там актёры озвучки должны акцентировать прямую речь. Ну ладно, и не к такому привыкали, продеремся, хотя раздражало немного.
С переводом имени главного героя не согласен: малец это совсем не то же, что Kid. Называя своего персонажа Кидом, автор протягивает параллели ко всем легендам вестерна с этим именем. Выстраивает коннотации и тут же рушит и высмеивает их. А малец... какие уж тут аллюзии.
Читать жутковато. Как будто про мир убогих и душевнобольных читаешь, одержимых бродяжничеством. И, главное, это не малец малохольный, а, такое ощущение, вся Америка. Жестокая, глупая, оскотинившаяся. Неужели большая часть мира в середине девятнадцатого века такая была? А вся литература — это всего лишь лакировка неприглядной животной действительности, где человек от скота отличается только наличием сапог и револьвера.
Кид родился, дожил до четырнадцати и пошёл бродить по свету, в основном в юго-западном направлении, в сторону Техаса и Мексики.
Драки, грязь, поножовщина, нечистоты, шальная стрельба, сапожная вонь, отсутствие нравов. Место и время, где пытаются убить за то, что не уступил дорогу, где, поджигают двери, чтобы постоялец открыл гостям, где ради шутки на человека возводят напраслину, приводящую к гибели.
Бесконечная череда унылых локаций и персонажей. И насилие, насилие, насилие.
"Видать, не лучшие времена, сынок?
У меня хороших и не было никогда."
Спустя пять лет бродяжничества Кид прибивается к отряду капитана с говорящей фамилией Уайт. Уайт ненавидит мексов и продолжает свою собственную войну.
Нападение команчей впечатлило насилием, выделяющимся даже на фоне всего остального. Передан весь извечный ужас европейца перед конной ордой дикарей — не зря индейцев сравнили с монголькой ордой. С этой сцены я стал признавать за романом некоторую художественную ценность.
Чуть дальше наткнулся на совсем уже масодовскую сцену с мертвыми детьми, развешанными на дереве, и задумался — а оно мне надо? Это великий роман или торче-порно, смакующее ужасы?
И это, внимание, только первая четверть нетолстого романа. Роман нетолстый, но текст очень плотный, слог местами нарочито шершавый, читается медненно.
Уровень жестокости сравним со всем корпусом натуралистичных текстов про Гражданскую войну в России. "Конармия" и "Железный поток", только с мексиканцами и апачами.
Ничья жизнь не стоит ничего. Жестокость, зачастую изощренная, обыденна. Проще встретить смерть, чем доброе слово.
Не знаю, что хотел сказать автор, но если целью было деконструировать и деромантизировать жанр вестерна, ему это удалось на сто процентов.
Во второй половине тома Маккарти излишне ударяется в пейзажистику. Десятки раз читать похожие описания суровой природы техасских пустынь достаточно утомительно.
Стоит отметить, что, как только автор забывает, что каждый абзац надо кого-то зверски умерщвлять, роман начинает сиять. Например, практически жюльверновская история про судью и порох прекрасна. Правда, и она заканчивается бойней индейцев.
За весь роман наберется ещё с десяток крайне ярких и выразительных сцен.
Есть завуалированные и прямые отсылки к христианской мифологии.
Вот антагонист в начале последней главы:
"В круглой шляпе с узкими полями он сидел за столом, и его окружали самые разные люди — пастух и погонщик, гуртовщик, фрахтовщик, рудокоп и охотник, солдат и торговец, жулик, бродяга, пьяница, вор."
Внимание — перечислено ровно двенадцать людей. Что это, как не умеренно богохульная аллюзия на Тайную Вечерю, Христа и апостолов.
Вообще, мне не очень ясны мотивы и истоки противостояния мальца и Судьи, этого маньяка-эрудита и проповедника войны, как высшего предназначения человека.
Ближе к концу я просто заталкивал текст в себя.
Роман несколько раз собирались экранизировать. Безуспешно. И это понятно. В лучшем случае получился бы трэш в духе творений Ходоровски, в худшем — очередной вестерн. А вот в формате артхаусного сериала я бы "Кровавый Меридиан" посмотрел. Чтобы нарочито затянутые панорамы пустынь, насилие без причины и конца. Получилось бы бессмысленно и беспощадно.
Важное наблюдение, упускаемое в том числе западными рецензентами: главного героя зовут Кид. Настоящая фамилия легенды Дикого Запада, Билли Кида — Маккарти! То есть можно предположить, что роман написан, в том числе, как некий странный оммаж знаменитому однофамильцу-соклановцу.
Немного забавных совпадений:
I. Из текста романа впервые узнал о городке Накогдочес (старейший город Техаса, кстати). На следующий день услышал этот топоним в "Детстве Шелдона"
II. У меня на очереди пара романов Переса-Реверте: "Тень орла и "Территория команчей". Оба этих выражения встречаются на страницах "Кровавого меридиана".
Веха в жанре. Кровь просто хлыщет со страниц этого знакового антивестерна.
9(ОТЛИЧНО)