Но дело в том, что если в германском праве вещный договор является полноценной фикцией, т. е. предусмотрен законом и является важной частью его системы[77], то система нашего права подобной фикции не содержит, по этой причине и возникла идея присваивать функции акта по передаче права тому акту, который является совсем иным действием. А это систему закона и права, напротив, деформирует.