Глава 1. Встреча в таверне

Таверна у переправы была местом, где сходились дороги, но расходились судьбы. Местные называли её «Молчаливый Волк», хотя волков в округе не видели уже много лет. Густой дым висел под потолком, смешиваясь с запахом вина, пива, прелого дерева и гари. Огонь в камине трещал, давая немного тепла в этот холодный осенний вечер.

Ратибор, громоздкий, как утёс, сидел за самым дальним столом. Он снял шлем и бросил его на грубую дубовую столешницу. Взгляд его светлых глаз блуждал по залу, но не задерживался ни на ком долго. Здесь, в этой глуши, его мало что интересовало. Свежая рана на плече, всё ещё беспокоила, но он привык к боли. Для него она была далеко не первая и явно не последняя.

Таверна жила своей жизнью – пьяные крестьяне, торгующие сказочными историями за кувшин пива, наёмники, ищущие лёгкий заработок, и торговцы, стекающиеся с округи на городскую ярмарку – все нашли здесь еду, пиво и тёплый уголок на ночь. Но был кто-то, кто выделялся на фоне всей этой шумной толпы.

Она появилась внезапно, словно тень скользнула через зал и без приглашения уселась за другой конец длинного стола напротив Ратибора. Тонкая фигура, скрытая под тёмным плащом, лицо наполовину закрыто капюшоном. Ратибор заметил, как несколько наёмников обратили на неё внимание, но быстро отвернулись, словно почувствовали нечто зловещее. Это была Зулейка, и её репутация шла впереди неё.

Она не смотрела на Ратибора, но он знал – она сейчас чувствовала его. Как любой маг, связанный с древней магией, она ощупывала других людей так, словно видела их сущности.

– Далеко забралась, ведьма, – хрипло бросил Ратибор, потягивая из кружки и продолжая смотреть в огонь.

Зулейка не ответила сразу, её руки спокойно лежали на столе, а взгляд был прикован к чему-то, что было видно только ей одной.

– Я иду туда, где могу быть полезной, – наконец, холодно сказала она, не поворачивая головы.

Ратибор хмыкнул и снова глотнул пива, но их странное молчаливое противостояние было прервано тяжёлыми шагами, что прозвучали у входа.

Дверь в таверну резко распахнулась, впустив порыв ледяного ветра и фигуру, закутанную в тёмную накидку с капюшоном, в которой едва можно было рассмотреть лицо. Это был Хранитель – тот, кого редко звали по имени, и чья история была окутана легендами. Он стоял в дверях, оглядывая зал проницательным взглядом, словно искал кого-то конкретного.

Все разговоры стихли, и даже самые пьяные крестьяне притихли, когда увидели его. Все знали, что этот человек не приходит просто так. Если Хранитель входит в таверну, значит, новости, которые он приносит, могут изменить судьбы.

Хранитель неспешно двинулся к столу, где сидели Ратибор и Зулейка, и остановился между ними. Его глаза, почти бесцветные, словно выцвели от долгих лет наблюдений, глядели на них с холодной уверенностью.

– Вам нужна работа, – сказал он, не задавая вопроса, а утверждая.Ратибор и Зулейка переглянулись. Хранитель сел за стол и медленно снял капюшон. Его лицо было изрезано морщинами и шрамами, как кора дуба, будто сама природа метила его в своих циклах. Ратибор нахмурился, но не возразил. Он знал, что за этим последует.

Зулейка первой заговорила.

– Что за дело? – спросила она ровным голосом.

Хранитель кивнул, как будто ожидал этого вопроса.

– В лесу, что лежит к северу отсюда, есть место. Древнее место. Никто туда не ходит, и все, кто пытаются, не возвращаются. Есть одна вещь, которая мне нужна, – его голос был сух, лишён эмоций. – Я заплачу, и хорошо.

Ратибор фыркнул.

– Почему не пойдёшь сам?

Хранитель посмотрел на него, и его взгляд был таким холодным, что даже Ратибор, привыкший к взглядам смерти, почувствовал лёгкий укол тревоги.

– Это место… оно проклято. Только те, кто не боятся взглянуть в глаза своим страхам, могут войти туда. И даже тогда никто не гарантирует, что они выйдут. Вы пойдёте туда и добудете то, что мне нужно, но кто-то из вас не вернётся.

Зулейка наклонилась вперёд, её тёмные глаза были полны тревожного интереса.

– Ты хочешь, чтобы мы нашли этот артефакт для тебя, зная, что никто не вернулся и кто-то из нас почти наверняка умрёт?

Хранитель снова кивнул.

– Я хочу, чтобы вы вернулись с ним.

Ратибор поставил кружку на стол с таким стуком, что она едва не перевернулась.

– И что же это за артефакт?

Хранитель посмотрел на него, и в его глазах сверкнула тень усмешки.

– Это нечто, что стоит дороже жизни. Но если вы справитесь, ваша награда будет такой же. Вторая жизнь.

Тишина вновь опустилась на зал. Ратибор и Зулейка молча обдумывали предложение. Серебро. Быть может золото. Но вторая жизнь? Оба они были воинами по своему духу, оба знали, что риск – это часть их ремесла. Но даже они чувствовали, что в этой миссии было что-то большее, чем просто поиски древнего предмета.

Зулейка первой поднялась, её плащ слегка взметнулся, когда она направилась к выходу.

– Утром мы выступаем, – коротко бросила она, не оглядываясь.

Ратибор медленно встал, не спеша допил пиво, взял шлем и, подойдя к Хранителю, сказал:

– Если ты не соврал, эта миссия станет последней. Для кого-то из нас.

Хранитель кивнул, наблюдая, как оба покидают таверну. Он знал, что их ждет впереди. Лес был старше их, старше любого из людей, и его тайны не прощали ошибок.

Когда дверь за ними захлопнулась, в таверне вновь ожил привычный шум, но все те, кто слышали их разговор, уже знали – эта ночь точно станет началом чего-то нового.

Глава 2. Неожиданная встреча

Ночь опустилась на лес неожиданно быстро. Густые облака закрыли луну, и только слабый свет от затухающего костра освещал небольшую поляну, на которой расположились Ратибор и Зулейка. Хранитель ушел в тень, как и всегда, наблюдая за происходящим со стороны, словно обдумывая что-то настолько древнее, что простым смертным его умом не понять.

В воздухе витал запах сырости и гниющих листьев, а вдали слышался раздражающий и унылый скрип ветвей. Дождь, будто специально, начал моросить как раз в тот момент, когда они выбрали место для отдыха.

– Что-то мне подсказывает, что это не лучшее место для привала, – пробурчал Ратибор, закутавшись в свой плащ и с раздражением глядя на тёмные силуэты деревьев вокруг.

– Хочешь – ищи лучшее, – холодно отозвалась Зулейка, поправляя капюшон так, чтобы спрятать лицо от дождя.

– Ты ведь понимаешь, что нас ждёт? – Ратибор скептически прищурился, внимательно смотря на огонь. – Хранитель явно что-то недоговаривает. Эти проклятые леса… Здесь наверняка что-то неладное.

Зулейка неохотно кивнула.

– Конечно. Но ты ведь не пришёл сюда за лёгким заданием? – в её голосе послышалась легкая насмешка. – Кто-то из нас умрёт, помнишь?

Ратибор хмыкнул.

– Лёгким? Это, видимо, твоя попытка пошутить? Если кто-то скажет, что ты умеешь шутить, я, пожалуй, заплачу барду – пусть сочинит в твою честь песнь.

Зулейка криво усмехнулась и бросила взгляд в темноту. Но прежде чем кто-то из них успел ответить, лес затих. Даже дождь вдруг прекратил свое монотонное постукивание, оставляя за собой странную, пугающую тишину.

– Чувствуешь? – прошептала Зулейка, напрягая все свои магические чувства. – Сюда что-то… движется.

Ратибор, медленно потянулся к мечу, но резко замер, когда из тьмы на поляну выползло нечто совершенно неожиданное. Это был… Колобок. Ну, по крайней мере, что-то похожее на него. Печеный шар из теста, с нарисованными глазами и ртом, катился прямо к ним, напевая что-то тонким и противным голоском:

– По сусекам скребён, на сметане мешён, я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл… – песня оборвалась, когда круглая тварь из теста замерла у их костра и уставилась на Ратибора.

Тот, очевидно, не знал, как реагировать на происходящее. Он взглянул на Зулейку, которая так же застыла в недоумении. Пауза затянулась. Колобок явно ждал реакции, но её не последовало.

– Ну? Вы что, не рады меня видеть? – нахмурился он, растягивая свою тестяную мордашку в язвительной гримасе.

– Обычно все куда более рады встретить легенду!

Ратибор тяжело выдохнул, потянулся к мечу, но Зулейка остановила его взглядом.

– Подожди, – произнесла она с любопытством человека, который сам не до конца решил, что собирается делать.

– Ты… Колобок? Из сказки?

– Ну да, – Колобок подвигал своими нарисованными бровями, словно это должно было объяснить всё. – А вы кто такие, чтоб в моём лесу без спроса шататься?

– В твоём лесу? – переспросил Ратибор с удивлением. – Ты тут вообще при чём, кусок теста?

Колобок обиделся, его тестяное лицо стало надуваться, как тесто на дрожжах.

– Кусок теста? Я древнее, чем твой меч, варвар! И вообще, я отведу вас к тому, что вы ищете. Но знаете что? Я передумал. Не буду. Никакой вам помощи! Уж сами ищите, если такие умные.

Зулейка, взглянув на надувшегося Колобка, неожиданно хмыкнула и сказала:

– Ты не боишься, что мы тебя просто съедим?

Колобок вздрогнул, но сразу же восстановил самообладание.

– Попробуй! – крикнул он так, словно вызывал её на дуэль. – Я не просто булка! Я ведь хожу уже много веков, и никто меня ещё не съел! – он немного сморщился и добавил чуть тише: – Хотя один раз было…, но это не считается.

Ратибор, сложив руки на груди, с иронией поддержал:

– Ты явно много видел, булка. Но откуда нам знать, что ты нас не заманиваешь в ловушку?

Колобок замялся, его голос стал тише.

– Ловушку? Нет… конечно нет. Я просто хотел помочь… ну, может, немного пошутить. Но ловушка – это уже как-то жёстко.

Зулейка тоже скрестила руки на груди, холодно улыбаясь.

– Я начинаю думать, что это существо просто ищет компанию. Одиноко ведь быть булкой, которая бегает от всех.

Колобок жалобно посмотрел на неё.

– Ну… если честно… да, одиноко. Представь себе, ты катишься… столетиями, все от тебя хотят избавиться, а ты просто… хочешь поговорить. Но нет, все сразу – «съесть его». Или того хуже – проглотить не жуя. А как же корица? Ваниль? Аромат печи и горячего хлеба?

Ратибор, видимо, не удержался и громко засмеялся.

– Так вот каково это – быть вечной булкой, обречённой на одиночество! Ладно, уговорил. Веди нас, Колобок. Но если что-то пойдёт не так, чур я тебя съедаю первым.

Колобок встрепенулся, его лицо вновь приобрело самодовольное выражение.

– Это тебе не удастся, варвар! – крикнул он с задором. – Я слишком быстр для тебя! Но, так и быть, покажу дорогу. Только больше шуток про «съесть» не надо. Тема наболевшая.

Зулейка и Ратибор переглянулись, и впервые за долгое время на её лице появилась теплая улыбка. Хранитель, конечно, слышал их разговор, но не вмешивался, посмеиваясь в бороду. Он знал, что впереди ещё много более тёмных и страшных событий, и этот маленький комок теста будет, пожалуй, единственным светлым пятном в их приключении.

Глава 3. Дом у переправы

Ветки хрустели под ногами, и ледяной ветер, гулявший по лесу, то и дело вздыхал тяжело и протяжно, словно дышал кто-то невидимый. Они остановились на окраине поляны, где возвышался дом, покосившийся от времени, но всё ещё стоявший крепко, как старая башня.

– Дальше идти нельзя, – пробормотал Хранитель, спустившийся с лошади. Он осмотрел темные провалы окон дома, в которых не было видно огней. – Нам придется заночевать здесь.

– Здесь плохо, – раздался голос Колобка, странно хриплый для такой жизнерадостной формы жизни. Он перекатился вперёд-назад, словно не мог устоять на месте, его блестящие глазки выдавали тревогу. – Этот дом… пахнет бедой. Когда-то я… был здесь.

Зулейка, тихая и настороженная, бросила взгляд на дом, сжимая в руке кулон с отполированным черным камнем. Её лицо было напряжено, и она покачала головой, словно что-то чувствовала.

– Здесь зло, – прошептала она, её голос прозвучал, как шорох ветра. – Этот дом помнит страдания.

– Не мы выбираем, где останавливаемся, – ответил Хранитель и подвел свою кобылу к старому сараю, который чудом всё ещё не рухнул.

Ратибор, суровый и молчаливый воин, не стал спорить. Ему было безразлично, где остановиться, лишь бы доспехи не стискивали раненое плечо. Всё в этой миссии казалось ему ошибкой, начиная с тех пор, как они отправились через лес, известный своим проклятием и заканчивая этим комком печеного теста, вызвавшегося стать их проводником.

– Мы не пробудем здесь долго, – сказал Хранитель, чувствуя, что среди его спутников растет напряжение. – Только переждем ночь.

Они расположились у старого очага, который когда-то согревал кого-то теплом. Зулейка разожгла огонь, но его пламя было тусклым, словно лес не позволял ему разгореться как следует. В воздухе повисла странная тяжесть, ощущение присутствия чего-то невидимого.

– Кто здесь жил? – тихо спросила она, разглядывая закопченные стены, на которых угадывались древние руны, вырезанные в деревянных балках.

Хранитель оглядел комнату, но не спешил отвечать. Время здесь, казалось, застыло.

– Люди из этой деревни ушли давным-давно, – наконец сказал он. – Легенды гласят, что дом принадлежал старикам. Они обладали магией древней, связанной с лесом и его духами.

Зулейка вздрогнула, её пальцы крепче сжали кулон.

– И что с ними стало? – спросила она.

– Никто не знает, – ответил Хранитель. – Говорят, что их души теперь блуждают по лесу и кого-то ищут.

Ратибор, молчащий до этого момента, хмыкнул, присев на ветхий стул, который слегка покачнулся под его тяжестью.

– Это сказки для детей. Дом старый, как и все тут, но что-то не похоже, чтобы нас ждало что-то большее, чем крысы.

Но Зулейка не успокоилась. Она подошла ближе к окну, всматриваясь в темноту снаружи.

– Я слышала шепот, – произнесла она, почти шепотом. – В лесу. Когда мы подходили сюда.

Её слова повисли в воздухе. Огонь в очаге затрещал, словно подтверждая её опасения.

Колобок перекатился к самому очагу и застыл, глядя на огонь. Его круглая форма, казалось, потеряла привычную подвижность, а румяная корка пожухла и почерствела. Зулейка уловила это странное изменение и посмотрела на него с настороженностью.

– Ты сказал, что уже был здесь? – её голос прозвучал отстранённо, как эхо прошлого.

Колобок стиснул потрескавшиеся губы, а в его глазах блеснула влага.

– Да… – он неуверенно моргнул глазками, и как-то воровато огляделся, словно ища давно забытые тени. – Когда-то здесь и в правду жили старики. Они испекли меня… Вложили в меня всё, что нашли. Я был… частью их семьи… пока не сбежал. Я… обрек их на голодную смерть, когда укатился прочь.

– Ты сбежал? – тяжело произнёс Ратибор, но его взгляд был острым. – Говоришь, обрёк их на смерть? Это ли не проклятье, висящее над тобой и лесом?

Колобок замер, его глаза вдруг затуманились, и, его пухлые щёки задрожали от боли, которую он так долго пытался скрыть.

– Я… не хотел…, но с тех пор, куда бы я ни катился, меня всегда преследует их голодный стон, – тихо произнёс он, его голос почти утонул в треске внезапно разгоревшегося очага. – Этот… зуд… Тяга к приключениям… Мне казалось, я был создан для бега…, но бегство стало моей тюрьмой.

Хранитель встал и подошел к окну. За ним раскинулся черный лес, бесконечный и глухой. Что-то в его глубине тоже двигалось, большое, неведомое, страшное. Но понять, что именно, было невозможно.