В Гурзуфе

В Гурзуф добрались к вечеру, когда уже стемнело. Бросив вещи в камеру хранения, разделились и порознь – для увеличения шансов – вышли на поиски жилья. «Дед» взялся «утюжить» «Пятак» – местную «биржу» сдаваемой жилплощади. Колюня двинул в «Бюро по найму жилья»: подобное государственное учреждение присутствовало в каждом городе. Не успев отойти от камеры хранения, я встретил однокурсника, который потащил к «Бочке» отметить «приплызд». Когда через час я был обнаружен у пирса встревоженными моим исчезновением друзьями, жилищный вопрос был уже положительно решён.

У «Бочки» я встретил одну из многочисленных московских Колюниных подруг, Таню. Она вместе с тремя коллегами отдыхала во Фрунзенском, и девушки на один день заехали в Гурзуф осмотреться. Ожидая парохода в свой поселок, подруги коротали время за напитками и сразу любезно пригласили погостить на несколько дней: жили они в просторном домике на четверых, так что «никаких неудобств!». «Дед» тут же слетал в камеру хранения за вещами. Раскладушки привели подружек в бешеный восторг: «В Крым со своими койками!», – зашлась Таня.

Во Фрунзенское доехали без приключений и немедленно сели праздновать встречу друзей. Ночью у Колюни подскочила температура до 39 градусов, колотило, душил кашель. Хозяйки срочно сварили компот, укрыли больного всем, чем можно, и стали усиленно кормить для скорейшего выздоровления. Аппетита отсутствовал, зато «Дед» ел за «себя и того парня». К утру лучше не стало, и мы с Мишкой отвели Колюню в туземную больницу. Его почти госпитализировали: «Минимум на неделю», – пообещал местный эскулап. Но Колюне «повезло»: как только выяснилось, что мы во Фрунзенском проездом, попросили на выход – «Зарегистрируйтесь, тогда милости просим в больницу!». Попрощавшись с гостеприимными подружками, с вещами и раскладушками мы вернулись в Гурзуф, вспомнив, что «дома и стены помогают!».

Съём «фанзы» напоминал сценку из театра абсурда: при температуре плюс 35*С в тени, надевший на себя все имевшиеся вещи и укутавшийся сверху джинсовой курткой «Деда», Колюня, замотав горло шарфом, охрипшим голосом пытался договориться с арендодателями. Стоявший рядом осунувшийся «Дед», методично откусывая от горбушки черного хлеба, повторял как заведённый: «Что же мы будем делать с вещами?». Вблизи стояли раскладушки: мест в камере хранения не оказалось.

Около старого рынка тоже предлагали жилье, и я прошёл от «Пятака» в сторону Артека. Ко мне незамедлительно подскочил мужик лет сорока: «Вас сколько?». – «Трое». – «Одни парни? А то у меня жена девкам не сдает!». В Крыму все денежные вопросы решали жены. «Далеко?». – «От Пятака пять минут. Посмотрим? У меня и машина здесь!». Подхватив на «Пятаке» Колюню и «Деда» с вещами, мужик на «артековском» УАЗике мигом домчал нас до места.

Я ещё не встречал в Гурзуфе подобного жилья: на расстоянии шести метров от «хозяйского» дома стояла стена от снесенной постройки, по козырьку дома и на стене лежал тес, выполняющий роль крыши, а через него по бокам от земли до земли был перекинут брезент, играющий роль стен. Внутренняя отделка выглядела не менее «заманчиво»: поверх земляного пола по периметру настелили доски, к которым брезент намертво приколотили; одна из стен была глухая, а во второй – проделаны палаточного типа окно и дверь. В жилище разместились три стандартных «артековских» пружинных кровати, большой стол с тремя табуретками и двустворчатый шкаф. «Мебель» занимала около трети помещения, высоко под потолком лампочка Ильича тускло освещала огромную кубатуру.

«Туалет во дворе, рукомойник на дереве, вещи свои можете хранить у нас в доме. По 1.5 рубля с носа за ночь, и живите, сколько хотите», – наседал хозяин. Имелось сильное желание дать ему отлуп, но, посмотрев на дрожащего в жару Колюню, и «Деда», цепляющегося за раскладушки, я нехотя согласился. Все ценное, в том числе документы, отдали хозяевам на хранение, раскладушки расставили на свободной площади, рюкзак с канистрой убрали в шкаф.

Хозяин слукавил – не зря он, гадюка, держал УАЗик наготове – до Пятака было ходу минут сорок. Но на отдых это никак не повлияло. На вакантные раскладушки приходили ночевать друзья: «Бамбина», Петров, «Помидор», Cашка «Афанасий», «Осташка» с девушками – места хватало всем. Колюня поправился за три дня – вот что значит молодой и крепкий организм при правильном режиме и здоровом питании. Еженощно он возвращался часа в четыре и на вопрос проснувшегося «Деда» или регулярно ночевавшего у нас Бамбины: «Сколько?» отвечал: «Пять!», приводя обоих в неистовство: «После такого гиганта нормальному мужику к девушке подойти неловко!».

Основную часть времени Колюня проводил в Артеке, деля внимание между озорными пионервожатыми и инструкторшами по плаванию. «Дед» сдружился с фарцовщиком «Греком» и регулярно ездил в Ялту «практиковать» итальянский язык, «утюжа» набережную в поиске иностранных туристов. Подружившись со смешанной «бригадой» крымских и московских девчушек «полусвета», я проводил досуг на «пивных аллеях», «работая справочным бюро» у только приехавших отдыхающих, в общем, жил насыщенной гурзуфской жизнью. Втроём мы встречались днём на «аллеях», обедали в кафе «Адолары», а вечером бурно отмечались в коктейль-холле.

В один из особенно успешных дней в Ялте «Деда» задержали «люди в штатском» во время удачного контакта с итальянцами и попросили предъявить документы. Отпущенный под честное слово, Мишка, перерыв чемодан и не найдя паспорта, вспомнил про рюкзак. Паспорта там тоже не оказалось, а канистра почему-то оказалась пустой.

На заднем дворе «Дед» и Сашка «Афанасий», примкнувший к Мишке по дороге из Ялты, обнаружили хозяина с приятелем изрядно «навеселе». На столе среди закусок высилась трёхлитровая банка с нашим самогоном, сразу узнаваемым по цвето-ароматной гамме. Объяснения хозяина о внезапно приехавшем шурине и призыв войти в положение были признаны неубедительными, и, оценив серьезность намерений «Афанасия» и его внушительные габариты, шурин скрепя сердце отдал десять рублей, объявленные «Дедом» за ущерб. Посчитав инцидент исчерпанным, «Дед» немедленно рванул в Ялту и по совету опытного «Афанасия» подал в отделении милиции заявление об утере паспорта. После заполнения необходимых бланков и оплаты квитанции Мишке выдали надлежащую справку, и он на время успокоился. Через час после отъезда «Деда» домой пришли мы с Игорем «Бамбиной», томимые сильной жаждой, и у хозяина случилось «дежа вю». Он был уже сильно не в себе, денег оставалась «пятерка», которую мы и реквизировали. Колюня объявился к вечеру один и, собираясь в Артек, заглянул в шкаф! Хозяин уже объясняться не мог и жестами предложил угостить Колюню его же собственным самогоном, за что разъяренный Колюня уделал его «как бог черепаху».

Когда к ночи все собрались у «домика», наши вещи стояли у входа. Вернувшаяся с работы хозяйка вызвала милицию, и дружелюбный сержант предложил покинуть территорию «во избежание».

Снова озадачиваться съёмом жилья мы уже не стали: Колюня переехал в Артек к пионервожатым, «Дед» поселился на «персональной» раскладушке в «фанзе» у «Грека», а я окончательно перебравшись на «аллеи», отчего отдых стал ещё более «диким и аутентичным», предавался всем доступным видам курортных развлечений на «личной» раскладушке.

Оставалось всего четыре дня до возвращения в Москву – начиналась очередная производственная практика. Я перенес «лежачее место» к пункту продажи авиабилетов у входа на городской пляж, с комфортом переночевал две ночи в живой очереди и улетел домой, сдав раскладушку «Деду». Спустя двое суток Колюня отбыл помогать родителям на даче, а Мишка задержался в Гурзуфе до конца отпуска.

Накануне отъезда сдавая в Алупкинском пункте проката бельё и раскладушки, «Дед», к огромному удивлению, получил назад «родной» паспорт. Обрадованный Мишка немедленно решил вернуться в Москву самолётом, но в аэропорте Симферополя – «органы не дремали» – его задержали с «ворованными документами».

На следующий год нам с Колюней не удалось убедить Мишку поехать в Крым, как ни старались: его обстоятельной и осторожной натуре такой отдых был противопоказан.

У Медведь – горы

«Правильный» отдых

Середина 80-х.

Рейсовый автобус в город отходил в 8:25. Ровно в восемь Андрюшка шел к открытию магазинчика, где ожидала приветливая молоденькая продавщица. Со словами «А вот и москалик пришел» она выдавала стандартный ежедневный «набор для завтрака» ценой два рубля: бутылку портвейна, пачку сигарет «Бужор»³ и два яблока. Завтракали быстро, чтобы успеть на автобус. Андрюшка, открывая бутылку, содержимое которой пузырилось от пребывания на солнце, мечтательно произносил: «Замечательная страна Крым – портвейн газированный, сигареты соусированные и витамины на каждом шагу».

Третья за этот заезд «фанза» стояла вплотную к Медведь-горе.

С предыдущих двух попросили съехать на третий и седьмой день соответственно.

Первая «фанза» располагалась на Фонтанной улице за Домом Торговли, почти на Пятаке. Всё испортил Сашка «Афанасий»: мало того, что он у нас ночевал с первого дня, так когда хозяин выразил недовольство присутствием постороннего, Сашка «нечаянно» выбил ему зуб.

Вторая находилась подальше от центра, в самом начале Ленинградской. Проживали отлично, пока в гости не заскочил Вовка «Осташка». Он исполнял любимую песню «Коммунисты поймали мальчишку, затащили его в КГБ», когда зашедший арендодатель пытался разобраться, сколько же человек проживает. Вместо трёх снимавших парней, он насчитал шестерых плюс девушки. Хозяин служил в поселковой милиции, и текст песни послужил решающим доводом. С утра проспавший «Осташкин» визит Андрюшка «Крекс» никак не мог понять, из-за чего опять приходится собирать вещи.

Заезд мы спланировали заранее. Борька учился, мы с Андреем работали. Ещё в Москве, исходя из имеющихся денег и разных дат отпусков, прикинули: получилось 15 общих дней на троих. Отдыхать предстояло еще неделю, а жилье никоим образом снять не удавалось. Вещи бросили у Сереги «Майса», жировавшего прямо у Пятака в отличной квартире, на которую желающие записывались заранее ещё из Москвы. Даже на улице Строителей, «московской вотчине», мест не было, а ежедневно взбираться в «Новый район», или того выше, в Краснокаменку над трассой совсем не хотелось.

И вдруг, счастливый случай! Попросив закурить, Андрюшка разговорился на автобусной остановке с подвыпившим аборигеном: у них с женой сдавался сарайчик прямо у Медведь-горы. Ещё на прошлой неделе должна была приехать отдыхающая каждый год семья, но в этот раз вышла какая-то заминка. Мужик пообещал выяснить у жены ситуацию: возможно, пустят дней на пять – семь. С радостной новостью «Крекс» нашел меня, Борьку и «Афанасия» с Ленкой в пельменной за традиционным завтраком, состоявшего из двойной порции пельменей со сметаной, стакана томатного сока и двухсот граммов портвейна на каждого, включая Ленку. От барной стойки, находившейся в зале пельменной напротив раздачи, портвейн к столику, чтобы не расплескать, носила именно Ленка, ибо: «Крепость в руках – необычайная!».

Я отнесся к «благой вести» скептически, особенно, когда выяснилось, что Андрюшка не договорился о следующей встрече и не спросил точный адрес. Но в середине этого же дня на аллеях к «Крексу» неожиданно подошла немолодая местная тетка и позвала смотреть жильё: мужик сумел точно описать Андрюшку жене.

Втроем с Борькой и «Крексом» мы доехали вместе с хозяйкой на рейсовом автобусе до конечной остановки у подножия Медведь —горы. На столбике висело расписание: автобус отбывал обратно в город один раз в час.

Тётка сначала привела к своему аккуратному окруженному изгородью домику: «На участке – умывальник и туалет, в кухне холодильник, если надо!». Пройдя метров пятьдесят в сторону моря, мы остановились у сооружения, напоминающего блок из пяти гаражных боксов. Открыв навесной замок на центральном, владелица гостеприимно распахнула дверь. Внутри между боковыми стенами на высоте 70 см от пола располагалась деревянная полка с тремя матрасами. Между «нарами» и дверью в одном углу поместился маленький столик с двумя стульями. Единственное зарешеченное окошко было прорублено в двери. Люк на потолке оказался дверцей в «шкаф» для вещей. Ассоциация: «камера» – пришла в голову всем троим одновременно. Но выбора не было, как говорится «на безрыбье ….!».

После того, как ударили по рукам и отдали задаток, хозяйка поведала, что проживание в глубоком «тылу» Артека имеет свои плюсы: имеется пропуск на «артековский» пляж, и местное «сельпо» со всем необходимым расположено в десяти шагах. Окружающая природа, местами абсолютно нетронутая, и частично облагороженная пионерами, потрясала воображение.

В первый же вечер устроили новоселье. Присутствовали только «свои»: Борька, «Крекс», Ленка с Афанасием и я со встреченной накануне Лерой, любвеобильной девушкой из Бреста. Остальные приглашённые не явились, «трезво» рассудив, что неблизкую «дорогу вряд ли осилит идущий», а на последний автобусный рейс в 22:10 они не успевают, поскольку коктейль-холл функционирует до 23:00. На «огонёк» зашел познакомиться сосед из крайней правой «камеры» – Юрий, врач из Москвы. Он посещал это место уже четвертый год, после того как успешно прооперировал в Москве дочку хозяйки. Родители девочки в благодарность пригласили приезжать на недельку бесплатно, и ему понравилось. В Гурзуф он выбирался раз в три дня за покупками, а остальное время проводил на пляже с озорными девчушками – пионервожатыми или лазил в гору и на виноградники «Массандры».

На следующий день Ленка уезжала в Москву – пора выходить на работу. Вместе с ней решил возвращаться «Афанасий», они крепко сдружились за неделю совместного отдыха. Во время празднования «отплызда» на набережной в кафе «Чайник», Борька внезапно объявил нам с Андрюшкой, что тоже двинет с Ленкой и Сашкой в Москву – устал от активного отдыха, такое в Гурзуфе случалось сплошь и рядом.