Глава 1

Который день стояла скверная погода. Не столь скверная, как мое утро, напомнившее пустым карманом о ночи, проведенной в дешевом баре, но очень близко к этому. После двух недель проливных дождей, пытавшихся заполнить порочный город смрадной жижей до самых краев, наступила адская жара. Словно невидимый прокурор, отчаявшись смыть Чикагинск с лица планеты, сменил милость на гнев и бросил извилистые закоулки и улицы на шипящую в раскаленной печи бытия сковороду. И захлопнул поддувало, оставив томиться на медленном огне.

Вентилятор на столе, хоть и лупасил воздух лопастями, будто заправский боксер, горстями швыряя куски оторванного ветра в мою потную физиономию, не мог достаточно остудить горячую голову и жаркое, бесстыжее сердце, лишь расплескивая залежавшуюся на рабочем столе пыль.

Выдернув зубами пробку, я наполнил фужер старым добрым армянским, придавая однообразной серости будней благородный оттенок балтийского янтаря, стекающего полупрозрачной пленкой по украшенному отпечатками моих пальцев стеклу. Отхлебнув из бокала, я вытер тыльной стороной ладони пот со лба, рукавом рубашки – губы, и вернулся к изучению находки.

Находкой была лакированная черная трость с серебряным набалдашником и гравировкой "ЧАСХ", забытая клиентом. Клиентом, с которым мы разминулись. Клиентом, с которым мы вряд ли когда-либо еще встретимся. Во всяком случае – в этом мире, который, сколь бы не был поганым, вместе с тем, несомненно, был более приятным местом, чем то, куда я отправлюсь в последний путь, сменив привычный бежевый плащ на деревянный макинтош.

С чего я так решил, что клиент не вернется? Дурак бы не понял!

Гравировка "ЧАСХ", очевидно, служила напоминанием о неком событии – часе "Х", несомненно, имеющим роковую роль в жизни посетителя. И то, что он прождал в конторе битых два часа, судя по количеству окурков в пепельнице, указывало на то, что этот час "Х" был назначен именно на сегодня. Иначе с чего бы ему являться в мой офис в такую рань? Еще и в такое пекло! Как по мне, единственная уважительная причина, по которой человек может оторвать задницу от кресла под вентилятором в такую жару – ожидание скорой смерти. А вот как ее ожидать – дело вкуса каждого. Я бы, например, не тратил попусту остаток жизни, а поспешил бы накидаться как следует. Не то, чтобы мне был нужен какой-то повод, чтобы накидаться с утра пораньше, но если повод есть – процесс приобретает определенную торжественность, соответствующую масштабу повода. Клиент же, похоже, пытался предотвратить нечто столь же неотвратимое, как и Эру Светлых Годов, к которой мы неумолимо приближаемся, выполняя пятилетку за пятилеткой, почему и поперся к частному детективу.

Я не особо горевал по упущенному клиенту. Мне остался трофей, стоимость которого я оценивал рублей в пятьсот. Неплохая выручка всего за одно утро! Чем не повод? Единственное, что мне мешало отметить это дело – тот факт, что бутылке на столе еще плескалось пойла пальца на три, отбрасывая на полированную временем древесину причудливые блики.

– Котов? – ворвалась в кабинет Даша, вернувшаяся с обеда.

Сегодня она щеголяла в бежевом брючном костюме, причем белая полупрозрачная блузка, пропитавшись потом, облепила стройный торс секретарши, сделавшись еще более прозрачной, не оставляя простора полету моей извращенной фантазии.

– Детка, ты сегодня особенно обворожительна, – цокнул я языком.

– Котов, ты можешь объяснить, откуда у нас столько долгов? – поинтересовалась помощница, проигнорировав мое замечание.

Я лишь пожал плечами. Это же очевидно! Дурак бы не понял! Долги, знаете ли, не появляются на ровном месте. Долги образуются от неоплаченных счетов. И со временем становятся все больше и больше, подобно гнойному нарыву, который растет и растет, пока его не удалит опытный хирург. Или пока не прорвется сам.

– Мне казалось, что за прошлое дело ты получил огромный гонорар!

– У меня были неудачные инвестиции, – зевнул я.

– Где? – язвительно усмехнулась девушка. – В баре?

Я в ответ простонал, закатив глаза. Женщины! Сколь же они прекрасны! Но настоль же и бестолковы. В баре! Инвестиции – в баре! Нет, вы это слышали? В баре! Какие могут быть инвестиции в баре? Разумеется – нет! На ипподроме! И еще немного – в преферанс. Да, мне не всегда везло. Видимо, чем-то я прогневил госпожу-удачу, повернувшуюся ко мне своим необъятным задом. Хотя… жизнь в забытом Богом, прокуренном заводскими трубами Чикагинске удачной нельзя назвать не при каком раскладе.

Я лишь надеялся на то, что раз мне не повезло в карты – то непременно повезет в любви! Достаточно не испугать это везение неосторожным поступком. Лучше всего – завалиться в кресло, потягивая коньяк, в ожидании.

– Если ты не умеешь обращаться с деньгами – можешь, хотя бы приходить пораньше? Чтобы клиенты тебя дожидались?

– Зачем? – снова пожал я плечами. – Пришлось бы выслушивать очередного нытика. А так я заполучил отличную вещь, которую можно недурно замотать! Отмечу – заполучил совершенно бесплатно, без малейших усилий! Вот бы так каждое утро в обед начиналось!

– Он вернется, – с металлическими нотками в голосе произнесла Даша.

– Ой, брось, – отмахнулся я. – Готов поспорить на последнюю трешку, что он уже мертв!

– У тебя нет трешки, – заметила девушка.

– Согласен, – кивнул я. – У меня – нету. Зато у тебя есть! К тому же, я ничем не рискую! Он не вернется!

– Вернется, – повторила секретарша.

Наш спор прервал громкий стук в дверь. Неужто, мой острый ум и моя интуиция подвели меня? Неужто, клиент вернулся за своей тростью? Это могло означать лишь одно – час "Х" был назначен не на сегодня!

Надеясь, что час "Х" приходится, все же, на нынешний день, достаточно говеный, чтобы умереть, но ближе к вечеру, я поспешно спрятал трость в угол за несгораемым шкафом и жестом велел помощнице встретить посетителя.

– Нужно было поспорить, – буркнула она, удаляясь.

Отвлекшись на восхитительный зад Даши, я не успел сделать и пары глотков янтарного пойла, смазывая шестеренки в своем мозгу, очевидно, начавшие ржаветь от скопившегося в голове пота, как секретарша вернулась вместе с мужчиной лет тридцати пяти, в светлом костюме из тонкой ткани, какие любят колхозники, в круглой соломенной шляпе с черной лентой, узких, как глаза у китайца, очках. Гость подволакивал при ходьбе левую ногу, что убило последние сомнения – именно он забыл трость в моем кабинете.

– Доктор Ливингстон, я полагаю? – улыбнулся вошедший, протягивая руку.

– Что? – нахмурился я. – Какой еще, к черту, доктор Ливингстон? Котов моя фамилия.

– Так, милейший, проехали, – произнес посетитель после секундного замешательства. – Меня зовут Комаров. Комаров Виталий Иванович и мне вас настойчиво рекомендовал наш общий знакомый из Москвы…

– Случайно, не в чине подполковника? – уточнил я.

– Тот самый, – закивал головой Комаров. – Тот самый. Он отзывался о вас, как о втором по величине эксперте по крайне запутанным делам…

– Вторым? – раздраженно воскликнул я. – А кто же тогда, по его мнению, первый эксперт?

– Понятное дело – товарищ Сталин, который, как известно, большой ученый, – ответил Виталий Иванович.

– Ах, Сталин, – протянул я. – Тут я не могу поспорить…

– К тому же во всем Чикагинске вы – единственный частный детектив, – продолжил мужчина. – А дело, понимаете ли… достаточно щекотливое. В милиции и слушать не будут!

– Располагайтесь, – предложил я, доливая остатки коньяка в свой фужер. – Я б предложил выпить, но, к сожалению, кончилось…

– Ничего страшного, Юрий Владимирович, – отмахнулся Виталий Иванович. – Я предпочитаю свое, домашнее. Я позволил себе небольшую, так сказать, шалость – оставил у вас свою трость, дабы вы могли продемонстрировать свой дедуктивный метод…

– Трость?

– Да, именно – трость!

– Дерево, покрытое черным лаком, серебряный набалдашник, гравировка "Час "Х"?

– Что? – удивился Комаров. – Какой еще, к черту, час "Х"?

– Вам виднее, – пожал я плечами. – Вероятно, трость служила вам напоминанием о каком-то событии…

– Да, мне ее подарили коллеги, когда я преподавал в ЧАСХ…

– Будьте здоровы, – пожелал я, стараясь выглядеть как можно более искреннем.

– Что-что, простите?

– Ну… вы – чихнули, я пожелал здоровья. Мне кажется, это зовется хорошим тоном. Но я не настаиваю, во всем хорошем – я не шибко хороший специалист.

– Да нет же, милейший, – раздраженно ответил посетитель. – ЧАСХ – это Чикагинская Академия Сельского Хозяйства! О каком часе "Х" вы твердите?

– Ах, вот оно что… – дошло до меня.

Похоже, мои ожидания не оправдались. Клиент оказался скорее жив, чем мертв, и, судя по всему, вовсе не собирался на тот свет. Во всяком случае – пока, в ходе нашей беседы еще многое могло измениться. Я был свидетелем и не таких метаморфоз!

– Так что вы можете сказать обо мне, изучив мою трость?

– В глаза вашу трость не видел…