Глава 1
Первые выстрелы

– Разрешите, Сергей Владимирович?

– Да-да, конечно, проходите, Роман Викторович. Что-то случилось?

– Об этом я хотел спросить у вас. Вы сегодня какой-то сам не свой.

– Неужели так заметно? Знаете, Роман Викторович, наверное, сказывается разлука с семьей. Мы с Аней ведь не расставались надолго, да и то если я куда и отлучался, то недалеко – знал, что смогу вернуться быстро, а тут…

Звонарев не обманывал собеседника. Впрочем, тот это прекрасно знал. Так уж сложилось, что в их тройке друзей он никогда не покидал Владивостока, если не считать его поездок по окрестностям.

Однако не озвученная инженеру причина была виной его угнетенного состояния. Сегодня было двадцать шестое января 1904 года. Никто в России, разве только кроме японских шпионов, да и то далеко не всех, не знал о том, что японский императорский флот в настоящий момент движется к Порт-Артуру, чтобы атаковать русскую эскадру, стоящую на внешнем рейде. Никто. Кроме трех человек.

Это случилось летом 1998 года. Да-да, здесь нет никакой ошибки. Летним вечером в одном из владивостокских ресторанчиков Звонарев встретил своего однокашника Песчанина Антона, который был вместе со своим подчиненным и другом Гавриловым Семеном. Вместе они изрядно приняли на грудь, и тогда выяснилось, что Звонарев увлекается паранормальными явлениями. По пьяному делу он рассказал, что на одном из пустырей Владивостока располагается самая что ни на есть аномальная зона. Как известно, пьяному море по колено – вот так они и оказались на том злосчастном пустыре, а в результате непонятного явления умудрились пропутешествовать во времени, вернувшись назад на сто лет.

Так уж сложилось, что друзья решили вмешаться в ход истории и постараться предотвратить поражение России в грядущей русско-японской войне. Звонарев выступил против этой затеи, но, не желая терять друзей, вынужден был согласиться участвовать в этой авантюре, сразу оговорив то, что будет заниматься только организацией разработок новинок, которые должны будут обеспечить России преимущество.

За эти пять с половиной лет друзьям пришлось совершить многое. Они переступили через убийство, занимались шулерством, стали казнокрадами и фальшивомонетчиками, превратились в промышленников и золотодобытчиков. За этот срок им удалось создать концерн, который превратился в настоящего экономического монстра на Дальнем Востоке, во многом задающего тон местной экономике. Но все это время они неуклонно двигались только в одном направлении: готовились к неминуемой войне. В созданном ими НИИ во Владивостоке были уже готовы многие разработки, и немало уже воплощено в металле. И вот настал этот день.

У Песчанина, лидера их тройки, были опасения, что привнесенные ими в этот мир новшества могут оказать влияние как на состав кораблей, так и на сроки самой войны. Но насколько было известно друзьям, в составе флотов никаких изменений не произошло, мало того – все шло в соответствии с известной им историей. Старушка никак не хотела уступать своих позиций. Благодаря введенному в судостроение пневматическому инструменту на десятки лет раньше удалось значительно ускорить постройку корпусов судов, но так уж вышло, что смежники все же не успевали за этим рывком. Из-за запаздывания с постройкой начинки и вооружения строительство кораблей, по большому счету, осталось на прежнем уровне.

Такая же ситуация была и на угольных шахтах, так как, повысив производительность труда шахтеров за счет отбойных молотков, многие не спешили модернизировать остальное оборудование, а только совокупность модернизации могла повлечь повышение объемов добычи. Те, кто это уже понял и начал модернизацию, неизменно оставались в выигрыше, но таких оказалось не так чтобы и много. Что поделать, большинство из дельцов хотят получать максимум выгоды при минимуме затрат, а скупой, как известно…

Опять же нельзя сказать, что концерну в полной мере удалось удовлетворить спрос на отбойные молотки в их различных модификациях. Нет, их завод работал на полную мощность, в заказах недостатка не было, но удовлетворить весь спрос они не могли просто физически. Неоднократно к ним обращались с просьбами о продаже лицензии на производство, но каждый раз просящие, недоумевающе пожимая плечами, наталкивались на категоричный отказ. Друзья боялись, что чрезмерное производство этого инструмента уже само по себе сможет сказаться на постройке кораблей и начать менять историю. То же, что успевали производить они, было всего лишь каплей в море, тем более что они всячески старались «размазать» производимое ими оборудование тонким слоем по всему миру, не берясь за слишком большие заказы. Относительно крупный заказ был сделан для Японии, но это если смотреть по ограниченному производству в начале деятельности. Надо заметить, что это была инициатива Звонарева, которая едва не стоила им дружбы. Больше в подобные авантюры Сергей старался не встревать.

Появился новый метод, который также мог значительно ускорить, а главное – облегчить корабли класса миноносцев. Сварные корпуса, которые поначалу в Нижнем выходили несколько неказистыми, наконец обрели достаточное качество и прочность. Но опять-таки не получили большого распространения, а вернее, вообще никакого, так как оказалось, что стоимость такого судна чуть ли не на тридцать процентов выше, нежели клепаного. Что делать, электроды оказались не такими уж и дешевыми ввиду ограниченности сбыта и несовершенства производства. Но в Нижнем Калашников сейчас уже вовсю налаживал производство как сварочных аппаратов, так и электродов. Модернизировав благодаря подсказке из владивостокского НИИ свой сварочный аппарат и используя предложенную конструкцию электродов, он увидел большой потенциал этого не такого уж и нового, но остававшегося в стороне метода. Во всяком случае, все его котлы изготавливались именно с применением электросварки.

Здесь опять все сложилось для друзей не очень просто, так как им всякий раз приходилось компенсировать завышенную цену на изготавливаемые сварные корпуса. Конечно, перерасход средств немалый, но не неоправданный. За это время им удалось наработать технологию, подготовить кадры, усовершенствовать сам агрегат, так что положительная динамика имела место, а значит, не все так уж и напрасно.

Вообще-то Звонарев не планировал влезать в дела, связанные непосредственно с происходящими событиями, – его стезей было обеспечение эффективности действий друзей. Но так уж сложилось, что свалившая Песчанина лихорадка еще не до конца выпустила его из своих крепких объятий. Он, конечно, уже был на ногах, но врачи не рекомендовали ему пока перенапрягаться. Памятуя о предстоящих событиях, Антон все же решил себя поберечь и полностью оправиться после болезни. С другой стороны, было бы совсем не по-товарищески сейчас вырывать его из Владивостока – что ни говори, но все шло к свадьбе, а это дело такое… Жены Звонарева и Гаврилова довели до конца задумку по женитьбе своего любимца. В самом скором времени эта история должна была прийти к логическому завершению.

Гаврилов в настоящий момент вообще находился неизвестно где, убыв на купленной год назад яхте. В ней была произведена кое-какая модернизация, что несомненно указывало на использование ее в качестве диверсионного судна. Оснащение Семена и его людей – это вообще была песня. Оно производилось в течение двух лет, так как в первый год в различные фирмы Европы и России были представлены чертежи различных частей и механизмов, а уже во Владивостоке производилась сборка, причем в сборке принимали участие только сами провалившиеся во времени и бойцы Семена. Так уж сложилось, но о применении боевых пловцов не должны были знать даже представители русского командования. Это должно было остаться тайной за семью печатями. Песчанин справедливо полагал, что если не удастся предотвратить русско-японскую войну, то не помешало бы нанести весьма ощутимый удар в первые же дни. Так что акций с участием боевых пловцов планировалось не так чтобы много, но удары должны были быть весьма ощутимыми. Где именно Гаврилов должен был нанести свой первый удар, Сергей не знал: ему было известно только то, что Семен будет в Порт-Артуре до середины февраля.

Вот и вышло, что Звонарев сейчас находился не подле своей семьи, а на Квантуне, осуществляя надсмотр за всем тем, что творится в Порт-Артуре. Там, конечно, и Зимов управился бы, да вот только не все можно было доверить Роману Викторовичу: кое-какие действия требовали присутствия кого-либо из провалившихся во времени.

И вот теперь он сидел в своем кабинете на территории завода в Порт-Артуре и предавался мрачным размышлениям о грядущем. Ситуация накалялась день ото дня, японское правительство вело себя с каждым разом все более вызывающе. Сегодня в Порт-Артуре и Дальнем вовсю шла погрузка представителей японского населения. Колония прекращала свое существование в одночасье, причем произошло это именно так, как и рассказывал Антон, прекрасно осведомленный о хронологии событий. Казалось бы, должен был сработать «эффект бабочки», то есть в результате действий друзей должны начаться изменения, но если они и произошли, то им об этом не было известно ничего. В Чемульпо так же несли службу стационеров «Варяг» и «Кореец», в Шанхае находился «Маньчжур», «Сивуч» стоял в Инкоу, эскадра расположилась на внешнем рейде, как и в известной истории, не предприняв никаких противоминных мероприятий.

Звонареву стоило больших усилий, чтобы не вмешаться в ход событий. Конечно, кто его будет слушать? Но с другой стороны, заронить сомнения в души командиров, и, чем черт не шутит, может, они в качестве личной инициативы решат выставить противоминные сети, а команды эсминцев будут куда более внимательны? Хотя… Сомнительно это. Вот и оставалось только ждать, стиснув зубы.

Песчанин строго-настрого запретил Сергею вмешиваться в ход событий. Понятно, что, останься жив адмирал Макаров, и история уже бесповоротно вильнет в другую струю, в этом Антон был убежден, а друзья соглашались с ним. Беспокойный адмирал был личностью неординарной и энергичной. За непродолжительный срок своего командования эскадрой он сумел поднять уровень боевой подготовки, так что останься он жив – и старушке-истории пришлось бы ой как непросто.

На складе завода в Порт-Артуре сейчас спокойно лежали два новейших трала, которые должны были появиться только через десять лет. Так называемые параван-охранители. Только их применение должно было во многом свести на нет операции японцев по минированию окрестностей крепости и, скорее всего, сберегло бы подорвавшийся на мине броненосец «Петропавловск», при гибели которого и погиб прославленный адмирал.

Но, воплощая принятое сообща решение, Звонарев вынужден был не задействовать новинку. Вообще много чего должно было быть задействованным только летом. К этому сроку, как считал Песчанин, уже в достаточной мере вскроются все недостатки как в армии, так и на флоте.

Дело клонилось к закату. Вот уже три дня японский флот перехватывает российские коммерческие суда, чтобы те не подали вестей о выходе в море флота потенциального противника. Именно в этот момент основные силы соединенного флота под командованием адмирала Того уже находятся у острова Роунд, а три дивизиона эсминцев в десять вымпелов уже взяли курс на Порт-Артур. Два дивизиона идут к Дальнему, так как у Того нет абсолютной уверенности в том, что русские корабли находятся именно на рейде крепости. Все это происходит, если своенравная старушка все еще продолжает гнуть свою линию. Осталось недолго – скоро он все это узнает. Господи, как же тяжело – знать и не иметь возможности предотвратить гибель русских моряков. Как много можно было бы сделать, но в то же время поделать ничего нельзя, потому что он никто и звать его никак.

Звонарев вновь тяжко вздохнул. А может, ну его? Взять Романа Викторовича – и закатиться в ресторан. Устроить, так сказать, пир во время чумы. А почему бы и нет? Раз уж нельзя ничего поделать, то напиться ему никто не запретит. Вон в морском собрании сейчас стоит такое веселье – как-никак наместник устраивает бал.

Однако эта мысль мелькнула и бесследно пропала. Ну хоть что-то он ведь может сделать! Понятно, что Антон запретил вмешиваться в ход событий и они с ним согласились. Никакого вмешательства до июля: только наблюдение. Но с другой-то стороны, если ему, к примеру, удастся спасти военный транспорт «Маньчжурия», то это не повлечет никаких глобальных изменений, просто у эскадры в Порт-Артуре появятся дополнительный боекомплект, радиостанции и парк аэростатов… Впрочем, четыре воздушных шарика с необходимым оборудованием друзьями были уже подготовлены и хранились на складе. В конце концов, это может пригодиться в последующем. Там всего-то надо убедить капитана отвернуть к западу и подойти не с юго-востока, а с юго-запада.

Как это сделать? Да просто. Со строительством миноносцев вышел, конечно, затор – кредитов быстро выбить не удалось, опять же с покупками лицензий никто особо не торопился, даже на отбойные молотки: уж очень настораживал тот факт, что их применение не повлекло особых прибылей. Про гирокомпас и говорить нечего. Проверка этого устройства была всесторонней, тщательной и заняла не меньше месяца, потом пока государства приняли решения… Так что с закладкой серии вышла задержка. Но в настоящее время на двух корабликах начались ходовые испытания. Правда, чтобы не привлекать особого внимания, все миноносцы были без названий, а имели только порядковые номера – «ноль-два», на всех миноносцах один и тот же, – понятное дело, что на стоянке в акватории завода номера были разные, но, выходя в море, они имели только один. Поэтому всем было известно, что в строй вступал второй из плеяды «росичей», у которого раз за разом выявлялись различные неполадки, а потому нередко он возвращался, едва волочась. Были и те, кто удивлялся такому положению дел: ведь головной сторожевой корабль вполне себе оказался работоспособным, но их заверяли, что это не так и что «Росич» сейчас неисправен и стоит на приколе в Магадане, вмерзнув в лед.

На самом деле все было не так, и оба сторожевика показывали себя с хорошей стороны – не без неполадок, но тут уж обычное дело и ничего критичного. В самое ближайшее время должны были начаться ходовые испытания оставшихся двух, но этим пока придется тыкаться по артурской луже – нечего было и думать, что им позволят выходить в море с началом боевых действий. К сожалению, к началу войны полностью подготовить их не успели. С другой стороны, на заводе уже строились четыре их систершипа, которые при благоприятном стечении обстоятельств можно было бы ввести в строй уже в июне. Все комплектующие были уже доставлены. Понятное дело, что такая постройка дороговата, ну да по-другому не получалось: Дальний Восток – он и есть дальний, здесь все дорого.

Трудностей с выходом из Артура в общем-то не было. В море сейчас выпустят без проблем – а с какой, собственно говоря, стати не выпустить, ведь не военное положение. Кораблик сейчас только на подогреве, ну да за полчаса всяко-разно пары разведут, команда только одна… Ну здесь понятно: не содержать же здесь полный штат, для обкатки достаточно и одного экипажа. Люди сейчас в общежитии, дисциплина почти как на военном корабле… Да пошло оно все.

Звонарев поднял трубку и резко прокрутил пару раз ручкой – на коммутаторе тут же ответила девушка-телефонист. Использование телефонов оказалось весьма удобным, несмотря на то что нужно было содержать штат телефонисток и двух ремонтников, поэтому порт-артурский завод также был обеспечен современной связью.

– Оленька, соедините меня с номером два-один. Андрей Андреевич, очень хорошо, что я вас застал дома. – Дом – это несколько преувеличено, скорее, отдельная комната в общежитии, как и у всего руководства завода, – своими домами здесь пока еще не обзавелись. В первую очередь ставились общежития для рабочих и руководства, к строительству же городка только приступили, но сначала жильем до́лжно было обеспечить рабочих. К этой политике концерна руководящее звено отнеслось с пониманием – вот и ютились сейчас пока по комнатам с совмещенными санузлами. Ну да не до жиру. – Который из кораблей сейчас под парами?

– Никакой. Оба на подогреве. Но если есть необходимость, то «ноль-третий» через полчаса будет готов к выходу. – В своей среде миноносцы назывались по реальным номерам, иначе и запутаться недолго.

– Озаботьтесь, Андрей Андреевич.

– А к чему такая спешка, поинтересоваться можно?

– Ничего особенного. Просто ночной выход. Ночь обещает быть темной. Прогуляемся до Элиота, заодно и проверим турбины на разных режимах – «ноль-третий» у нас ведь практически не обкатан. Опять же проверим гирокомпас, а то установить установили, но в ночное время так ни разу и не проверили, да и гидрофоны… вроде с ними были какие-то проблемы. Опять же посмотрим, как поведут себя турбины при полной выкладке.

Все это было не лишено смысла, так как по непонятной для Панина причине истинные характеристики сторожевиков содержались в секрете. Полные ходовые испытания проходили либо вне поля зрения других судов, либо ночью. Но с другой стороны, это его не касалось, так как при подписании контракта в нем черным по белому были прописаны пункты о неразглашении коммерческих тайн, и этот контракт им был подписан. С ним от начала и до конца были честны, а раз так, то и ему не след нарушать договор.

– Да, это так.

– Вот и замечательно.

– Я понял, Сергей Владимирович. – Вообще-то он ничего не понял, и это было заметно по его голосу. Ну и пусть его.

– Не понимаю я вашей перемены настроения, Сергей Владимирович. Вот только что были подавлены – и вдруг словно преобразились, стали каким-то возбужденным и целеустремленным, – недоумевая пожал плечами Зимов, когда Звонарев положил трубку.

– Чего же тут удивительного? Напала хандра, грусть-печаль. Да такое желание напиться, что удержу никакого. А вот выйду в море – и враз полегчает. Я хотя и сугубо сухопутный человек, но море люблю.

– Знаете, у меня сложилось такое впечатление, что вы чего-то ждете этак с нетерпением и в то же время боитесь этого. Вот такое вот двойственное чувство.

– Выбросьте из головы, Роман Викторович. А не хотите ли прогуляться вместе со мной? Встретим рассвет в море – то еще чувство.

– Вы забыли, что я весьма продолжительное время провел в море, пока добирался из Одессы до Владивостока.

– И что? Неужели оно не произвело на вас никакого впечатления?

– Отчего же. Произвело. И эдакое, неизгладимое.

– Ну так как?

– А давайте.

С рейда их выпустили без проблем, хотя и было видно, что эскадра находится в постоянном напряжении. С одной стороны, вроде и маяк не погашен, и на кораблях нет полного затемнения, но вот чувствуется напряжение, и все тут.