Глава 1
«Чайка»

– Господин капитан! – Высокий крепкий мужчина в офицерском мундире Добровольческого флота, с обветренным и загорелым лицом, вытянулся во фрунт и привычно вскинул руку к обрезу фуражки в воинском приветствии.

Кстати, нигде, кроме российской армии и флота, ничего подобного не было. Все приветствовали друг друга снятием головного убора и поклоном. Данный жест сравнительно недавно привнес российский император Петр Алексеевич. Никто особо не интересовался у него, откуда он это взял. Повелел, и ладно. Все дружно взяли под козырек.

Это выражение укоренилось среди российских военных с введением новой формы. И армейские кепи, и морские фуражки имели этот самый лакированный кожаный козырек, под стык которого с околышем и ложился указательный палец раскрытой ладони. Отсюда и «брать под козырек».

Рулевой скосил взгляд на старшего помощника и даже не подумал пошевелиться. Его дело вахта и курс, с остальным пусть разбираются господа офицеры. Разве только вот так, слегка нарочито, взглянуть на нактоуз, проверяя верность курса. Хм. Судно начало слегка отклоняться в сторону. Получается, он и не выделывается вовсе. Слегка довернуть, тут главное не переусердствовать. Впрочем, ему ли этого не знать, чай, четверть века на кораблях провел да половину из них штурвал ворочал.

– Вольно, Виктор Юрьевич. Ну что тут у нас? – поинтересовался капитан, козырнув в ответ.

– На рассвете, три часа назад, марсовый заметил паруса. Сейчас их уже видно с палубы. Я прикинул его курс. По всему выходит, идет нам на пересечку.

– Я вижу, вы убавили парусов.

– Так точно. Следуя вашим указаниям, замедлил ход. Правда, он и без того изрядный. Одиннадцать узлов. Павел Иванович, может, еще чуть убавить парусов?

– Не стоит, – с задумчивым видом рассматривая в подзорную трубу неизвестный корабль, маячащий на горизонте, возразил капитан. – Это может показаться слишком уж нарочитым. И потом, мы и без того в проигрыше. Какая была скорость до обнаружения неизвестного?

– Шестнадцать узлов.

– Угу. Получается, мы уже недобираем почитай пятнадцать миль. Между прочим, дневной переход для царицы полей. Пусть уж потрудится да погоняется за нами.

– А если это честный купец?

– Для честного купца он слишком уж ходко идет, – возразил капитан, ловя на себе ироничный взгляд помощника и рулевого.

Последний всячески старался остаться незамеченным, но тщетно. Впрочем, прихватывать его на горячем никто не стал. Не до того капитану. И потом, матросам небольшая вольность вовсе не помешает. Тем более в этой тщательно скрываемой выходке не было никакой угрозы для устоев железной дисциплины. Скорее уж гордость за судно, которое повинуется его воле.

А гордиться здесь было чем. Корабли Добровольческого флота не могли не приковывать к себе внимания. Все началось семь лет назад, когда инженер-корабел, один из саглиновских птенцов, представил на суд императора чертежи и расчеты своего судна. Именно что расчеты, а не прикидки. Шутка сказать, на иноземных верфях до сих пор строят, ладя на глазок и проводя большие измерения шагами. Благо на российских подобное уж лет двадцать как изжито.

И кстати, благодаря этому да еще и строгой стандартизации при постройке серий кораблей удалось в сжатые сроки построить Черноморский флот и в значительной степени обновить Балтийский. Правда, русский флот пополнялся только фрегатами да шлюпами, которые на верфях строят словно горячие пирожки выпекают. С момента закладки и до ввода корабля в строй проходит едва полгода.

Дай волю верфям, так они понастроят столько судов, что казна вконец разорится. Впрочем, они все одно не простаивают, потому как потянулись иноземцы заказывать постройку судов, по большей части торговых. Благодаря тому что Петр широко вводил механизацию многих операций и в работе со стандартными деталями, строить на русских верфях стало дешевле, да и качество постройки ничуть не уступит даже английским верфям.

В России вообще машины внедрялись как-то легко, и если имело место промедление, то связано это было только с нехваткой квалифицированных кадров. Чего не скажешь о европейских державах, где сторонникам механизации приходилось ломать вековые устои производства и преодолевать сопротивление ремесленных цехов.

Однако, несмотря на успехи и относительную дешевизну постройки, Петр не больно-то балует верфи казенными заказами. Строит только фрегаты и шлюпы, да и тех не столь уж изрядно. Про линейные корабли и вовсе не вспоминает. Разве только содержали в порядке доживающие свой век шестидесятипушечные корабли. Кстати, теперь из этих старичков, построенных из сырого леса, не сохранилось ни одного. Все разобрали.

Морские державы потешались над Петром. Но… как оказалось, поспешили. Шведская авантюра (сейчас ту войну называли именно так либо еще инцидентом) показала, что русский флот даже в отсутствие линейных кораблей является достаточно серьезным аргументом, с которым на Балтике следует считаться.

Впрочем, чуть дальше от границ России, в Северном и Средиземном морях, с русскими уже не считались. Сил у российского флота для защиты интересов русского торгового флага пока было явно маловато. Хм. Или император не спешил ввязываться в серьезное противостояние, хотя это и шло вразрез с интересами государства. Петр положил много сил, чтобы вывести русских купцов на морскую торговлю. И та вроде как ожила. Во всяком случае, на Черном море, Каспии и Балтике. Но дальше…

Дальше нужна была сила, с которой бы считались другие государства. Ведь доходило до абсурда. Если от морских разбойничков купцы еще худо-бедно отбиться могли, то военным кораблям им противопоставить было нечего. Вот так какой-нибудь английский или иной фрегат возьмет купца в оборот по самому что ни на есть надуманному поводу, и вся просвещенная Европа считает это правильным.

Ну чисто дети, забравшиеся в воду и дергающие за нос не умеющего плавать мишку. Нашли же себе потеху. Интересно, они хотят насладиться зрелищем того, как Петр будет метаться по берегу в бесплотных попытках призвать их к ответу? Вряд ли, конечно. Скорее уж ожидают, что он бросится строить линейный флот, расходуя на это далеко не бездонную казну. Или надеются на то, что Россия так и останется в своих четырех лужах. Ведь даже путь с архангельской верфи сопряжен с опасностью. Потому корабли оттуда идут только конвоем, причем под охраной эскадры с Балтики.

И в ответ на все это Петр молчит. Нет, дипломаты конечно же выражали протесты и пытались урегулировать противоречия, заступиться за купцов. Но сам император хранил молчание, выплачивая купцам из казны страховые взносы. А иноземцы еще больше ярятся.

В подобной ситуации боязнь купцов перед морем не могли развеять никакие страховые выплаты. Не ради же страховки затевается торговое предприятие, а для получения выгоды. А так только нервы свои измотаешь, в лучшем случае оставшись при своих. А то и вовсе в убытке…

Так вот, молчать-то Петр молчал, но все же ответил Европе. Правда, расслышать его никто не смог. Шесть лет назад на таганрогской верфи со стапелей сошел первый корабль серии, весьма необычной постройки. Необычной в том смысле, что никто и нигде так не строил.

Бог с ним, с практически полным отсутствием надстроек. Благо русские строили так корабли еще с Крымской войны. Но в остальном… Общепринятой пропорцией корабля считалось соотношение длины к ширине, как три или четыре к одному. Спущенный же корабль имел соотношение шесть к одному.

Создателю этого судна пришлось приложить немало усилий, чтобы его детище уверенно заскользило по волнам. Именно по его настоянию в Саглино появился опытный бассейн, по глади которого скользили модели кораблей, выполненные в строгой пропорции. Здесь могли смоделировать практически любую погоду, от полного штиля до урагана, со вздымающимися волнами.

Конечно, задумка со всеми приспособлениями оказалась достаточно дорогой. Одни только вентиляторы с редукторными коробками для имитации ветра различной силы чего стоили. Ведь для их привода пришлось использовать отдельную паровую машину. Потом весла для поднятия в бассейне волнения, с которым предстояло вступать в единоборство заботливо изготовленным моделям кораблей.

Но, с другой стороны, только одно проектирование нового корабля уже с лихвой оправдывало эти вложения. А ведь никто и не думал останавливаться на достигнутом. И потом, находя ответы на многие вопросы в безопасном бассейне, казна не только экономила деньги, но и сберегала далеко не бездонные людские ресурсы…

Новый корабль получился непохожим на все строившиеся ранее. Так, русские корабелы отказались от пузатых бортов, сужающихся кверху, в форме эдакой луковицы. Вместо этого их новое судно в поперечном сечении подводной части скорее напоминало треугольник. Изменилась и форма носа корабля, получившая острые очертания, из-за чего корабль теперь не толкал перед собой бурун, а пластал водную гладь. Вкупе с более высокими мачтами и увеличенным парусным вооружением новый корабль развивал скорость до семнадцати узлов.

Казалось бы, с введением этих новшеств и получив преимущество в скорости, корабль непременно проиграет в остойчивости. Да он был просто обязан перевернуться при первом же более или менее сильном порыве ветра. Но благодаря тщательно высчитанному балласту русские корабли неизменно выправлялись. К тому же более высокие борта улучшали мореходность.

Произвело ли появление этого судна фурор? Вовсе нет. И немалую роль в предвзятом отношении к новинке играл именно балласт. Дело в том, что существовавшие на данный момент типы судов, при схожих размерениях с русским, уже имели трюмы большего объема, за счет формы корпуса. А тут помимо этого немалую часть объема трюмов пришлось уступить под все тот же балласт, который, собственно, и обеспечивал остойчивость. Так что по объему трюмов русский корабль проигрывал тому же галеону не менее чем вдвое.

Выигрыш в скорости? Допустим. Но ведь не вдвое же. Хотя да, такое судно способно уйти от преследования. Чего еще ждать от русских. Но опять же это вероятно при наличии хорошей команды и знающего капитана. Погоня в море, и уж тем более в океане, может длиться несколько суток, и тут уж возможно все.

Так что никакого ажиотажа вокруг этого корабля, названного «Буревестником», не было. Что же до иностранцев, то они конечно же не могли не выказывать своего восхищения кораблем, проявляющим столь высокие мореходные качества. Но при этом, даже заказывая корабли на русских верфях, выбирали старые и проверенные модели, отдавая предпочтение только стоимости постройки.

Год ходовых испытаний, с выходом в открытый океан. За это время новое судно успело сбегать в Вест-Индию и вернуться обратно. Не обошлось без недостатков, которые были учтены при закладке серии. Но в целом корабль показал себя с положительной стороны. А главное, без заходов в европейские порты, что было вполне возможно, «Буревестник» преодолевал расстояние от Петербурга до Ямайки всего лишь за месяц. Тогда как обычно это расстояние не покрывалось меньше чем за два месяца.

После ходовых испытаний и устранения недостатков на трех верфях – кронштадтской, архангельской и таганрогской – было заложено сразу три корабля-близнеца, названные государем клиперами. Одновременно император объявил о формировании Добровольческого флота. Признаться, это его действие вызвало у морских держав снисходительную улыбку.

Все выглядело очень похожим на то, как действовал еще Петр Первый. Если он не находил того, кто был готов взяться за то или иное предприятие, то начинал его за казенный счет. Уже потом, к налаженному делу, пусть и не всегда на должном уровне, он приставлял охотника. Разумеется, если таковой находился. Между прочим, так в свое время поднялись знаменитые на весь мир Демидовы. Именно с казенного заводика в Невьянске, которому никак не могли дать ума казенные управляющие, началась их уральская империя.

С введением служебного ценза в России некоторые моряки остались не у дел. А специалистами они были хорошими, хотя их опыт зачастую и ограничивался Балтийским и Черным морями. Моряки же это особая каста. Настоящим моряком можно стать, только заболев морем. Попробуй такого посадить на поместье или поставить за плуг. Он же больной на всю голову, какая, к ляду, пашня.

Вводя ценз на флоте, Петр рассчитывал на то, что отставники будут поступать на службу к купцам. Но потребности тех в моряках ввиду указанных выше причин были куда скромнее, чем предложение. Вот и решил Петр строить наполовину казенный торговый флот.

Идея была проста. Отставной офицер, не дослужившийся на флоте до капитана (все же кораблей было куда меньше, чем способных моряков), получал возможность не просто командовать кораблем, но и стать его владельцем. Казна за свой счет строила судно и передавала капитану. Получив корабль в свое распоряжение, тот вел дела на свое усмотрение.

Правда, при этом должны были выдерживаться некоторые условия. Первое: часть прибыли от торговых операций отходила в казну. Второе: ежегодно капитан должен был гасить задолженность перед казной за постройку судна. При этом никаких процентов. Ему надлежало выплатить только стоимость судна. Третье: в случае войны судно рекрутировалось, довооружалось и входило в состав одного из флотов. Реквизировать для военных нужд купеческие корабли Петр категорически не хотел. Если только за плату и только в добровольном порядке. И без того желающих вести морскую торговлю не так уж и много, хотя как только он не бился с родным купечеством. И четвертое: попутное выполнение незначительных поручений.

Ну и где капитан мог найти такой заработок, чтобы иметь возможность расплатиться по долгам? Выбор в общем-то невелик. Наняться в британскую или французскую Ост-Индскую торговую компанию. Конечно, трюмы у корабля для его размерений не такие уж обширные и с большими ост-индскими кораблями не больно-то посоперничают. Однако заработок на этом направлении все одно изряден.

Оно вроде как компания платит только за перевозку товаров, но, с другой стороны, команде судна не возбраняется закупить и перевезти часть собственного товара. Немного, однако с учетом разницы в ценах неплохая прибавка к жалованью. К тому же, обладая хорошим ходом, можно было рискнуть на самостоятельное плавание. На таких больших расстояниях выигрыш очевиден, и плата за сжатые сроки поставок повыше. Да и пиратам сложно угнаться за столь быстрым судном. Только не стоит пытаться хитрить с компанией и вести самостоятельную торговлю. Дурная затея.

Второй вариант – Золотой берег. Здесь вполне можно вести дела и получить солидную прибыль, если придерживаться кое-каких правил. Ну и быть готовым дать по сопатке решившему нагреть на тебе руки. Или успеть ретироваться, если он оказался куда сильнее. А в роли нападающего мог оказаться кто угодно.

Чтобы быть успешным на африканском побережье, вовсе не обязательно заниматься работорговлей. Предприятие очень выгодное и при имеющейся практике пассажирских перевозок на судах Добровольческого флота обещает серьезные барыши. Тут ведь главное не забить судно черным деревом под потолок, а обеспечить сохранность груза, то есть максимально снизить смертность. А у русских это неплохо получалось, и опять же немалым плюсом было меньшее время, затрачиваемое на пересечение океана.

Но государь не жалует работорговлю. Так что остается только золотой песок и какие-нибудь африканские диковинки. А подобная торговля подразумевает долгую стоянку, порой в пару месяцев, пока к тебе стекаются местные, жаждущие приобрести твой товар. И это при практически полном отсутствии безопасных бухт. Так что приходится использовать русла рек.

А кто сказал, что разносящиеся вести достигают только ушей аборигенов и минуют уши морских разбойников? Да те же аборигены могут решить, что им вполне по силам взять белых на абордаж. И надо заметить, основания для подобной уверенности у них есть. Прецеденты имеются. Так что торговля в этих местах, как и любое выгодное предприятие в этом жестоком веке, дело весьма опасное.

Ну и третий способ – это колонии в Америке. Или если быть более точным, то так называемая Вест-Индия. Правда, выбор тут не столь уж велик. Английские владения еще доступны, а вот что касается голландских и французских, тут все гораздо сложнее ввиду существования их Вест-Индских компаний. Самая выгодная торговля с испанцами, готовыми платить за товары из метрополии звонкой монетой. Но испанские власти не допускают в свои владения никого другого, кроме своих купцов.

Нет, все не так безнадежно. Как и везде, здесь имеются особые правила игры, достаточно только придерживаться их. Где-то торговать открыто, где-то контрабандой. Кого-то подмазывать, с кем-то делиться или оказывать услуги. Ну и не забывать вертеть головой на триста шестьдесят градусов. В водах Карибского моря любой торговец в какой-то момент может оказаться пиратом.

Словом, с достойными заработками, которые бы позволили сравнительно быстро рассчитаться за судно и стать его полноправным владельцем, дела обстоят не столь безнадежно. С другой стороны, предприятие это в любом случае опасное, тут и стихия, и морские разбойники, и военные, которые, прикрывая свой разбой, потом спишут все на какой-нибудь инцидент. Но это воспринимается в порядке вещей. Достойный заработок не всегда требует одного только мастерства, чаще его приходится подкреплять еще и различными рисками.

Тем не менее создание Добровольческого флота было воспринято русскими моряками с воодушевлением. Шутка сказать, за какие-то пять лет он разросся до сорока кораблей. И эта цифра неуклонно росла. Во всяком случае, Зарубин о погибших добровольческих кораблях пока ничего не слышал.

Сам Павел Иванович встал на мостик «Чайки», спущенной на воду на кронштадтской верфи пять лет назад. Это судно было одним из тех самых трех, ставших первыми в большой серии. За прошедшие годы, курсируя по маршруту Санкт-Петербург – Ямайка, Зарубин успел выплатить три четверти стоимости судна. Если в последующие пару лет ничего не изменится, он станет его полноправным владельцем. А ведь ему только сорок лет…

– Господин капитан, прошу разрешения заступить на вахту.

Подошедший лейтенант Добровольческого флота был лишь на год старше помощника, а потому разница не бросалась в глаза. Впрочем, разница практически не была заметна даже с более старшим по возрасту капитаном. Обожженные южным солнцем, обветренные всеми ветрами, просоленные множеством морей и тремя океанами, все они выглядели сверстниками.

– Заступайте, – так же привычно, как и лейтенант, отдав воинское приветствие, разрешил капитан.

Угу. У всех у них, как и у двух третей матросов, за плечами служба в военно-морском флоте. Потому и порядок на корабле воинский. Впрочем, а как тут иначе-то, коли опасность чуть не на каждом шагу. И вообще, драться приходится куда чаще, чем военным морякам, потому как тех все же стараются обходить даже более сильные корабли иноземных держав. Не то что торговые суда, на которые не облизывается разве только ленивый.

– Ну что, Виктор Юрьевич, теперь можно и позавтракать, – потирая руки, предложил капитан.

– Я, пожалуй, кофейку, и покрепче. Проголодаться как-то не успел.

– Кофе? И как же вы собираетесь отдыхать после вахты? У вас же весь сон отобьет.

– Да какой тут отдых, когда такое творится, – безнадежно махнул рукой помощник.

– А вот это вы зря, Виктор Юрьевич. Когда еще мы сойдемся с этим неизвестным, а на тот момент вы мне нужны взбодрившимся и хотя бы малость отдохнувшим. И потом, кто его знает, может, это и не разбойник вовсе, а честный купец. Мы же, совершенно беспричинно, готовим ему горячий прием. Так что если и кофе, то только с коньяком. Причем после завтрака. И не спорьте.

– Есть.

Это «есть» тоже от императора. Бог весть чем он руководствовался, когда вводил в армии и на флоте подобный ответ на полученную команду. Удивляться его прихотям уже устали. Ну да, не ломает устоев, как его прославленный дед, и на том спасибо.

– Доброе утро, господа.