Человек и человек
^{(одноактная пьеса)}

Действующие лица:

Лариса,

Валера,

мужчина.

(Вечер. Городская набережная. Спуск к воде, две лестницы слева и справа, наверху фонарь. Легкий плеск воды о гранит. Когда зажигается свет, видны мужчина и женщина, целующиеся на правой лесенке. Женщина – в красном плаще и в шляпе с широкими полями, мужчина в осенней куртке и в вязаной шапочке. Они целуются, но видно, что мужчина хочет поскорее уйти, он отворачивается от женщины, и оказывается, что это совсем еще юноша, лет восемнадцати.)

Валера. Ну, все, все, Ларис, все, пора бежать.

Лариса (оборачивается, ей на вид лет 35–38). Валера, не уходи так рано. Я еще на метро успею. Побудь, а? (Обнимает и целует его.) Ну, что тебе идти-то тут – две минуты.

Валера. Мне заниматься надо, у меня зачет завтра, я же говорил, по зарубежке.

Лариса. Господи, ерунда, какая! Что ты, не знаешь, что ли, ничего? Я тебе столько всего рассказывала. И тебе еще готовиться надо? Не надо меня обижать, а то я подумаю, что ты меня не слушал. (Обнимает, целует.)

Валера (отстраняясь). Да у нас педагогиня вредная. Она мужиков всех валит.

Лариса. Ну, она наверно не любила ни разу.

Валера. Да мне какое дело! Привяжется еще. Пойду учить.

Лариса. Давай я тебе расскажу. Ты вопросы задавай. (Пауза.) Валер, поехали ко мне. Я тебе все-все расскажу. А?

Валера. Не могу я, я же говорю, не могу. Отец взъерепенится. Мать не поймет.

Лариса. Ты же не мальчик, в конце концов.

Валера. Ты понимаешь хоть что-нибудь? (Поднимается на ступеньку выше.) Послезавтра встретимся. А лучше в пятницу.

Лариса. Валера, а разве бывают зачеты осенью? Ведь сессия-то…

Валера (перебивает). Ты мне не веришь? У нас все бывает. (Пауза.) Ну, это такой промежуточный, неофициальный.

Лариса. Ладно. (Поднимается к нему ближе, берет за руку.) Иди, занимайся хорошенько. (Тянется к нему, целует.)

Валера. Что ж ты плачешь-то? Я не могу, когда ты плачешь! Ты же взрослый человек. Перестань.

Лариса. Что я могу поделать, Валерочка? Оно само собой как-то плачется. (Пауза.) Я – взрослый человек? Да, я очень взрослый человек! Я даже плачу перед тобой, хотя должна тебя не замечать. Что я могу еще для тебя сделать?

Валера (резко). Да не надо ничего делать! Отпусти, и все! И все! (Он высвобождается). Я прошу… Мне надо… Мне надо идти…

Лариса. Мне же хорошо!

Валера. А мне плохо! (Отталкивает ее, поднимается наверх к фонарю.) И больше не надо ничего! Не хочу я больше тебя знать-то. Стой на месте. Не поднимайся ты… И забери свои чертовы пирожки. (Вынимает из кармана куртки бумажный сверток и бросает вниз.) Мне неприятно и гадко с тобой. Пошла ты! (Уходит.)

(Лариса поднимает сверток, тут же садится на ступеньку и плачет, потом вскакивает, поднимается по лестнице к фонарю.)

Лариса (кричит). Валера, Валера! Вернись!

(Опускает голову и руки и спускается к воде. Садится на приступок, поджимает колени, утыкается в них лицом и замирает на время. Сзади, по левой лесенке, неслышно для Ларисы, спускается мужчина в длинном и широком белом плаще, в резиновых сапогах. Он молча подходит ближе и смотрит на Ларису, задумавшись.)

Мужчина. Я, это, есть хочу!

Лариса (вздрагивает, быстро встает). Ой, господи, что вы пугаете-то меня так?!

Мужчина. А ты не плачь. Дай пирожки!

Лариса. Что вам надо? (Хочет убежать, но мужчина загораживает ей дорогу.)

Мужчина. От себя не убежишь. (Вдруг у него начинают литься слезы, дальше он говорит, плача.) Я вот три дня не ел, а ты убегаешь, убегаешь! (Вытирает слезы ладонью.) Я не опасный, я только плачу всегда, когда обижают любящих. Я так рыдаю, что не остановиться! Так я возьму? (Берет сверток, разворачивает, ест.) Ух, ты, с капустой! Давным-давно мечтал. Сама пекла?

Лариса (осторожно). Отпустите меня.

Мужчина. Я думал, у тебя горе. Как он тебя сейчас тут послал-то, а! Мы товарищи по несчастью. У меня тоже, знаешь, горе. А вообще-то иди, свободна. (Дает Ларисе дорогу.) Иди, мучайся. Жди, когда у него в одном месте засвербит. Или того хуже – совесть проснется, и он прибежит-приползет на коленях виниться. А ты его не простишь, не простишь, и он будет страдать. О-го-го! Так?

Лариса (недоуменно). Я не понимаю: смотреть, так вот подглядывать… да как вы смеете!

Мужчина. А вот смею! (Доедает пирожки.) Пирожки твои – барахло!

Лариса. Они из пирожковой.

Мужчина. Из какой, не подскажешь?

Лариса. Слушайте, дайте мне уйти!

Мужчина. Иди. Чего стоишь? Я тебя не держу. Ну, вперед и с песней!

Лариса. Какой вы все-таки хам! (Плачет.) Ничего святого!

Мужчина. Откуда, что ты?! Ни грамма.

Лариса. Дайте лучше закурить, а то я не остановлюсь. (Мужчина достает пачку папирос.) Господи, почему же именно папиросы? Как это можно курить?

Мужчина. А я и не курю. Это про запас. Хотя вот сейчас, после мерзких этих недопеченных пирожков, пожалуй, надо сменить во рту обстановку. (Закуривают.) Интересно, дым во рту. Как-то необычно. (Присаживается на ступеньку лестницы.) Да ты садись, нечего тут стоять, как столб телеграфный.

Лариса. Не указывайте мне, пожалуйста, что мне делать! Я не ваша подружка!

Мужчина. А чего ж так? Надо хвататься за любую возможность. Пора уже, понимаешь ли! Хватит уже думать о несбывшемся. Твой принц улетел к другой, помоложе. Оно и понятно. Потому что везде должен быть порядок, равновесие, а не сбой в системе. Семнадцать лет разницы – это много.

Лариса (присаживается рядом). Слушайте, перестаньте за больное задевать.

Мужчина. Клин клином! (Курят.) Ты вот всю свою жизнь чего-то искала, все выбирала. То поинтеллигентнее, то почестнее, то поумнее, то да се. И чего? Выбрала последнего троечника, который тебе в сыновья годится.

Лариса. Погодите, а откуда?..

Мужчина (смеется). Тоже мне открытие. С тобой и с виду все ясно. Даже мемуары писать не надо. Могу сказать, что дальше будет.

Лариса. Не надо.

Мужчина. Ничего у тебя не будет, пока ты не поймешь.

Лариса. Мне неинтересно.

Мужчина. Как всегда, интересно только свое мнение! А прогибаешься перед мальчишкой, который как раз и не стоит этого.

Лариса. Я люблю.

Мужчина. Вот новость! Да ты и понятия не имеешь, что такое любовь. Да и все вы здесь вокруг и везде не знаете и не узнаете.

Лариса. Вы сумасшедший?

Мужчина. Банально, милая, делать выводы, не пройдя со мной и двух шагов.

Лариса (рассматривая его). А вы плащ не испачкаете? А то ведь здесь грязно.

Мужчина (угрюмо). Всегда нужно знать только две вещи: чего я хочу и чего не хочу. И делать только то, что хочу. Потому что если не хочу, то это против желания. А значит, против себя. А мой плащ постирается. И мне сейчас не до него.

Лариса. Вам нехорошо?

Мужчина. Да, будет тут хорошо, когда все одно и то же кругом. Поплавать, что ли? (Снимает плащ и остается в одной майке поверх брюк.)

Лариса (вскрикивает). Вы что, сдурели?! Как вас там? (Хватает его за руку.) Что случилось-то? Только не бросайтесь, пожалуйста, в воду, умоляю!

Мужчина. Я собирался поплавать. Мне так хочется.

Лариса. Хорошо, черт с вами, только я тогда уйду.

Мужчина. Замечательно. Прошу. (Указывает ей наверх.) У меня нет времени с тобой прохлаждаться, Ларисочка.

Лариса (после паузы). Вы что же, застали не только конец нашего разговора с Валерой? Вы что, все это время подслушивали?

Мужчина. Я? Да Боже упаси! Ну, то есть, наверное. Хотя я не помню. Это ты по поводу того, что я знаю, как тебя зовут? Значит, слышал, слышал. (Надевает плащ.) А может, и не слышал. Я ведь и угадать мог.

Лариса. А все-таки, вас-то как зовут?

Мужчина. Меня? (Пауза.) Угадай!

Лариса. Откуда же мне знать?

Мужчина. Я же смог. Попробуй.

Лариса. Миша.

Мужчина. Вот так! А почему именно Миша?

Лариса. Просто на язык попало.

Мужчина. Хорошо, Миша так Миша. Я согласен.

Лариса. Не угадала?

Мужчина. Угадала, угадала. Не нервничай. Какая разница, как кого зовут. Человек и человек, и больше-то никто. А Миша или Валера – подумаешь, красота! Я Миша, ты Лариса, познакомились. Ну что, купаться будешь со мной?

Лариса. Я до такого… (Задумывается.)

Мужчина. А зря. Охлаждает пораненные и горящие чувства.

Лариса. Вас бросили!

Мужчина (угрюмо). Бросили тебя. А ты все надеешься. Выкинь надежду. Начни сначала. Скажи себе: «Я желаю поменять жизнь»!

Лариса. Что вы понимаете в женщинах?! Как можно из сердца любимого-то выкинуть?

Мужчина. Да обман это! (Пауза.) А, впрочем, твое дело! (Быстро встает.) Спасибо за беседу! (Взбегает по лестнице наверх, говорит оттуда.) Там у себя, среди вялых, безликих коллег, там, где ты все еще продолжаешь долбать хрестоматийные проблемы, которые мы и так знаем… Там у тебя, среди научных статей есть то, что тебя держит, но нет того, что тебе нужно. Литература и искусство – вещи неосязаемые, а жизнь бьет вот такими юными мальчиками.

Лариса. Вы что, меня знаете? Вы следите за мной?

Мужчина (не слыша ее). Это был удар об стену. Шишка выросла и надо приложить что-нибудь холодненькое!

Лариса (кричит). Вы не ответили!

Мужчина. Я пытался угадать и попал в точку. Спустись с небес, говорю я тебе, посмотри вокруг. (Спускается снова к воде.)

Лариса. Но я же забочусь о нем! Я хотела с ним быть.

Мужчина. Я рад, что заботишься, но факты… Сама посуди – нужна ли ты ему.

Лариса (кричит). Но у меня больше никого нет! Это все, что мне удалось.

Мужчина. Он тобой просто пользуется…

Лариса. Не верю, не верю!

Мужчина. Тебя прогнали.

Лариса. Даже если не любит, все равно мне! Я с ним осталась бы.

Мужчина. Вот чудило! Верная женщина! Ничего не упустила из виду?

Лариса. Да пусть унижает. Я простила. Ничего лучше все равно не будет.

(Мужчина закуривает, Лариса тоже.)

Какой-то сладкий дым у папирос. Ну, поймите, Миша – молодой он, красивый, здоровый. Я бы родила от него ребенка.

Мужчина. Банальщина первостатейная! Я же говорю – одно и то же, куда ни плюнь. Хотя этот довод мне понятнее.

Лариса. Почему я с вами вообще разговариваю? Что это, в самом деле? Вы суетесь в мою жизнь, а я вас слушаю.

Мужчина. Наверно, я говорю то, о чем ты думаешь сама, а вот сказать не можешь. (Садится рядом, обнимает ее осторожно за плечи.) Скоро ночь, а решение не принято. Так и будешь хвататься за соломинку? Так и будешь жить и мечтать, опираясь на давно упавший стол?

Лариса. Но ребенок же.

Мужчина. Что так поздно? Где вы были раньше?

Лариса. Да и Валера для меня как ребенок, поймите.

Мужчина. И ты его потом оставила бы в покое?

Лариса (после паузы). Нет… Я не смогла бы.

Мужчина. И все-таки чувства впереди. Ай-ай-ай! Взрослая женщина, а порывы ребячьи. Так беги к нему, стучи в дверь, разбей окна. Объясни родителям его, кричи, проси! (Пауза.) Услышит? Как ты думаешь? Я думаю, вряд ли. Где серьезность критической буки? Где искусствоведческий порыв, наконец? Где то, благодаря чему ты разгоняла блестящих мужчин? Хотя, конечно, следить за собой надо. Вот что это за шляпа? (Срывает с Ларисы шляпу, бросает в воду. На голове Ларисы несообразная стрижка.