Однако в единичных случаях – в наших протоколах за десять лет наблюдений их всего три – деритуализация, дошедшая до наивысшего экстаза, не отступает. Тогда происходит непоправимое: угрожающие и боевые позы гусаков приобретают все более чистые формы, возбуждение доходит до точки кипения, и бывшие друзья внезапно хватают друг друга за шиворот и обрушивают друг на друга град ударов ороговелыми сгибами крыльев, звуки которых разносятся очень далеко. Такую смертельно серьезную схватку слышно буквально за километр. В то время как обычная драка гусаков из-за соперничества за самку или за место для гнезда редко длится больше нескольких секунд и никогда не продолжается больше минуты, при одном из трех боев между бывшими партнерами по триумфальному крику мы запротоколировали продолжительность схватки в целых четверть часа после того, как бросились к ним издалека, встревоженные шумом сражения. Ужасающая, ожесточенная ярость таких схваток, видимо, лишь в малой степени объясняется тем, что противники очень хорошо знакомы и потому испытывают друг перед другом меньше страха, чем перед чужими. Чрезвычайная ожесточенность супружеских ссор тоже возникает не только из этого источника. Я склонен считать, что в настоящей любви всегда спрятан такой заряд замаскированной союзом латентной агрессии, что при разрыве союза возникает тот отвратительный феномен, который мы называем ненавистью. Нет любви без агрессии, но нет и ненависти без любви!