© Татьяна Блинова, текст, 2022

© Александра Дворецкая, текст, 2022

© Фёдор Козырев, текст, 2022

© Анна Котельникова, текст, 2022

© Ирина Кулажская, текст, 2022

© Евгения Мельникова, текст, 2022

© Анастасия Павлова, текст, 2022

© Александра Плахова, текст, 2022

© Анна Ракитина, текст, 2022

© Екатерина Талыкова, текст, 2022

© Диана Федорович, текст, 2022

© Георгий Хадеев, текст, 2022

© Ангелина Чернышова, текст, 2022

© Макет, оформление. ООО «РОСМЭН», 2022

* * *

Книги – это уникальная портативная магия.

Стивен Кинг

Сешафи, хранящая тайну

Диана Федорович

18 лет

Я живу в Тирасполе, Молдова.

Увлекаюсь написанием рассказов в жанре этнического фэнтези и философской сказки, а также поэзией, иллюстрацией и мифологией.

Любимые книги – «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя, «Алхимик» Пауло Коэльо, «Дом, в котором…» Мариам Петросян.

Рецензия Екатерины Соболь, автора серий «Дарители», «Анима», «Танамор»

Мне нравятся истории, действие которых происходит в пустыне, – от «Пустыни Тартар» Дино Буццатти до «Дюны» Фрэнка Герберта. Приятно, что юные авторы продолжают обращаться к этому уникальному месту действия – безжалостному, но полному своей особой красоты. Мне показался очень трогательным момент, когда мальчик видит сон о бесконечной воде – об океане, которого он никогда не видел наяву, а потом рассказывает о своем сне, и ему не верят, потому что «воды не может быть так много». В таких точных деталях для меня – настоящая литература. Также мне понравилось построение диалогов, проработка персонажей, выбор имен и названий – все точно попадает в выбранный автором ближневосточный стиль. Помимо этого, хочу отметить, как подходяще выбрана цель для персонажей. Что нужно людям в пустыне? Вода. Почему они ловят сфинкса? Потому что сфинкс знает, где искать воду. Зачем герой общается со сфинксом? Выясняет, как эту самую воду искать. Я очень люблю такую ясную, прозрачную (как вода, простите за каламбур) структуру сюжета, когда цель персонажей понятна на сто процентов.

* * *

В утро, когда вернулся Касим и охотники, Инсару снова снилась бесконечная вода.

Если остальные люди селения Вах-Нахим видели полные кувшины и просыпались, в безумстве глотая сухой воздух, Инсару всегда снилось одно и то же: зеркальная гладь, которая тянется до самой линии горизонта. Такую воду не вычерпаешь – ее много, она бесконечна, как пустыня, что поглотила весь мир, – и тогда Инсар боялся просыпаться, чувствуя запах влаги и прохладный, отчего-то соленый воздух.

А когда просыпался, на лице его долго блуждала улыбка. Сумасшедшая, бессознательная.

– Такого не бывает, – лениво отвечал Касим, когда Инсар рассказывал о сне. – Воды не может быть много. Она не может тянуться до края земли.

В такие моменты хотелось, чтобы Касим ошибался, но отвратительная правда лезла в глаза грязными уставшими лицами, треснутыми детскими губами, знойным белым солнцем и бескрайними просторами песка. И тогда становилось понятно – Касим прав, такого не бывает. Селение Вах-Нахим давно забыло, что такое вода.

– Слава богу удачной охоты! – крикнул кто-то, и сердце дернулось.

Пустынные охотники наконец вернулись… Нашли они влагу или нет?

Заветный сон исчез стремительно, под клекот соколов и разговоры людей. Солнце только-только оторвалось от земли, а дети, старики и женщины уже встречали мужчин. Вновь человек победил пустыню, добыл еду и, может быть, – если очень повезло – нашел воду… В этот раз охотники исчезли на месяц, но боги пустыни, похоже, улыбнулись им.

Потому что наконец-то люди селения Вах-Нахим казались счастливыми.

– Не принесли, не принесли они воду, – ворчали старейшины, однако на их лицах безошибочно читалась радость.

Что-то было особенное в шепоте, блестящих глазах, взглядах; люди толпились у огромной ржавой клетки, где когда-то держали львов, и Инсар сорвался на бег, заметив издали знакомую высокую фигуру.

– Инсар! – позвал Касим, улыбаясь в колючую бороду. – Инсар, иди сюда!

Он отряхивал пыльные руки о джалабию, и его смуглое обветренное лицо впервые за столько лет казалось молодым. Касим так редко улыбался…

Инсар замер. В один гул, раскалывающий голову, смешались ястребиные крики, шепот женщин и детей, бормотание стариков, и он долго смотрел перед собой, боясь выдохнуть.

В этот раз охотники снова пришли без воды.

Вместо этого они поймали монстра.

Рыжая блеклая шерсть, мощное львиное тело, огромные сложенные крылья и человеческая голова… Кто же это? Зверь прятал лицо в сложенные лапы, светлые волосы раскинулись по земле, как сухие корни, и казалось, что монстр мертв. Но бока вздымались, хвост подрагивал, и иногда доносился тяжелый, гулкий хрип – так хрипят только старые звери. И бури, приходящие с запада с красными тучами песка. И умирающие люди, подстреленные на войне за воду.

– Кто это? – Большего Инсар выдавить из себя не мог.

Лишь вопросы вертелись в голове: зачем они притащили этого монстра? Почему не убили? Отчего же охотники – суровые, покалеченные судьбой мужчины – смеются, как дети? Почему люди Вах-Нахима оставили свои заботы и радуются назло молчаливой пустыне?

Глаза Касима светились счастьем. Он хлопнул ладонью по ржавым прутьям, и те отозвались жалостливым скрипом.

– Это сфинкс, – ответил Касим, с гордостью выпрямляясь.

И этим коротким, загадочным словом он ответил на все вопросы.

В этот день Инсар наконец поверил в рассказы покойной старейшины. И в чудо тоже поверил.

Он часто вспоминал Азру, знающую сотню историй. Старейшина давно уже умерла, и прах ее сожженного тела смешался со знойным, пыльным воздухом, но истории то и дело всплывали в памяти.

Каких-то пять лет назад она по вечерам зажигала в своем шатре огонь, и было это самое волшебное, самое прекрасное время для детей, знающих лишь пустыню и солнце.

В шатре старейшины Азры всегда пахло травами и кофейными зернами, старой шерстью и одиночеством. Собирать детей вокруг себя было для бездетной вдовы единственным стариковским счастьем.

Укутанная в абаю и перебирающая в руках янтарные четки, Азра начинала рассказ.

– Когда-то воды было много, на всех хватало. – Так начиналась ее любимая история. Азра жевала корешок, задумчиво глядела в пламя костра и говорила не сбиваясь. – Люди пили воду каждый день, а те, кто не пил, быстро погибали. Тогда люди были слабее… Они сражались не из-за воды, а ради золота и земли, а еще умели плакать…

– Что значит «плакать»? – спрашивали ее иногда.

– Это когда вода течет из глаз. Это слезы, – отвечала Азра и продолжала: – И дожди шли… Это когда вода падает с неба.

Наверное, Азра давно сошла с ума, потому что даже дети знали: воде место в сердце пустыни, а не в небе – и уж точно не в глазах человека.

– Воды было много… А пустыни – мало. Наш народ звался кочующим; со своими караванами мы могли дольше остальных людей путешествовать по пустыне, обходить ее вдоль и поперек, и даже сами божества солнца и песка не трогали нас. Теперь же за воду воюют, убивают… Вода – это счастье. Наслаждение. Не всем оно доступно.

Да, дети бедного Вах-Нахима взрослели рано, и лишь Азра могла продлить их детство сказками о воде, падающей с неба.

Вечно угрюмая и мрачная после кончины мужа, Азра могла позволить себе скупую улыбку по вечерам, когда дети садились полукругом перед ней и затихали в ожидании новой сказки. Азра называла их лисятами, угощала финиками и потом долго смотрела вслед, когда дети расходились по своим шатрам.

Вечером Инсар недосчитался верблюдов, собак и ястребов – так бывает, когда охотники надолго уходят в пустыню. Одни погибали среди дюн и барханов, другие – по возвращении, выбившись из сил. Несколько раз он сбивался со счета, потому что в воздухе разливался жаркий дурманящий аромат жареного мяса. Сегодня будет хороший ужин: хоть воды и не нашлось, все охотники вернулись целыми, и никого оплакивать не придется.

– Касим бы никогда не погиб там, – твердил себе под нос Инсар. – Боги пустыни любят его…

Касим сильный, храбрый – и очень добрый. У Инсара больше никого, кроме него, нет; родители давно умерли, и Касим взял маленького, слабого ребенка под свое крыло, лелея мечту: вот вырастет Инсар достойнейшим человеком Вах-Нахима и продолжит дело Касима. Станет охотником, покорит пустыню и однажды принесет людям воду…

– Воды нигде нет.

Инсар дернулся, но обращались точно не к нему. Рауф, плечистый и хмурый глава охотников, единственный с утра ни разу не улыбнулся и теперь сидел у костра со своими товарищами. Лицо его всегда напоминало камень, и это пугало. Старейшины говорили, что в юности Рауф однажды напал на льва и голыми руками придушил его… Все восхищались его силой, а маленький Инсар, впервые услышав эту историю, подумал, что льву, наверное, было очень больно.

Инсар бы никогда не признался, но Рауф внушал дикий, просто необъяснимый страх. От него точно стоило держаться подальше.

– Воды нигде нет, – повторил Рауф басом, – но боги пустыни не оставили нас. В наших руках – гадкий, уродливый монстр, а значит… Значит, Вах-Нахим еще переживет всех! Мы еще покажем!

– Да-а-а!! – взревели охотники.

– Слава богу удачной охоты!

– Слава! – Они подхватили клич Рауфа, и приласканные псы, спущенные с привязи, залаяли.

Поев, охотники поспешили куда-то – наверное, к клетке со сфинксом, и к ночи Касим вернулся в шатер утомленным. Лицо его осунулось, взгляд, недавно горевший гордостью и счастьем, снова потух.

– Молчит монстр, – только и сказал он, а потом пробормотал: – А ты не ел же почти, доходяга…

Инсар что-то буркнул и лег спать. Он многое хотел сказать – и то, что скучал, и то, что каждый день молился богам пустыни за жизнь Касима, – но будущему охотнику не пристало болтать.

Касим смерил его недовольным взглядом, однако промолчал. Инсар всегда ел мало; он был худощавым, длинноногим и слабым для того, чтобы с Касимом уходить в пустыню.

– Не выживешь ведь в пустыне, – часто говорил Касим. – И охотиться не сможешь.

Инсар и не хотел охотиться. Лишь вода звала его в пустыню. Вода, вкуса которой он почти не знал.