Предисловие

9 апреля 2021 года весь мир отметил 200-летие со дня рождения французского поэта Шарля Бодлера, открывшего новую эпоху в мировой культуре, став предтечей символизма и декадентства в поэзии рубежа XIX–XX веков.

Творчество Шарля Бодлера открыло для поэзии новые возможности – исследовать тончайшие движения человеческой души, открывать необъяснимые ощущения и образы. Это послужило источником вдохновения для множества литераторов, художников, музыкантов XX века.

Интернациональный Союз писателей отметил юбилей великого поэта литературным конкурсом на премию им. Шарля Бодлера. Итоги конкурса были подведены в сентябре.

Мы предлагаем читателям познакомиться с работами лауреатов конкурса, представленными в этом альманахе.

О поисках себя в Мироздании рассказывает в своих стихах Елена Тверская, номинант I Международного фестиваля русскоязычной поэзии «Поэт года», лауреат III степени премии им. Ш. Бодлера.

Высокой философии и психологии отношений человека с Высшими силами, мотивам Омара Хайяма и великой любви к Родине посвятила свою поэзию Зинаида Загранная-Омская.

Член Ленинградского клуба юмора, поэт Игорь Константинов в свое время объехал весь Советский Союз, выступая перед читателями со своими пародиями. И в этом альманахе поэт представил свои стихи с широким размахом: от духовной поэзии до литературных пародий и язвительной сатиры.

Остры по содержанию и изысканны по форме стихотворения Ольги Нефедовой-Грунтовой, члена Санкт-Петербургского Союза литераторов и Интернационального Союза писателей.

Размышлениям о красоте мира, о любви, об истинных человеческих ценностях посвящена представленная в альманахе поэзия Романа Айзенштата, лауреата I степени премии Ш. Бодлера, члена Союза русскоязычных писателей Израиля, Ассоциации композиторов и авторов Израиля, члена Интернационального Союза писателей.

Прекрасные поэтические переводы стихотворений современных авторов представил лауреат II степени премии Ш. Бодлера Ханох Дашевский – поэт, переводчик, писатель, член Интернационального Союза писателей, Союза писателей XXI века, Союза русскоязычных писателей Израиля, Международного Союза писателей Иерусалима, Международной Гильдии писателей, Литературного объединения «Столица».

Представленная в альманахе поэзия члена Интернационального Союза писателей, лауреата региональных, всероссийских и международных конкурсов поэзии и авторской песни Елены Свириной познакомит читателя со всеми гранями личности автора – педагога, психолога, философа, барда.

Проникновенны и чувственны стихи о любви петербургского поэта, литературоведа, публициста Бориса Губанова.

Несомненно, захватит читателей дружеский диалог с поэтом Сергеем Бликом. В его стихах попытка познания жизни и внимательные, ироничные наблюдения над современным миром.

Интернациональный Союз писателей поздравляет авторов альманаха с победой в литературном конкурсе на премию Шарля Бодлера и желает неиссякаемого вдохновения.

Роман Айзенштат

Родился в городе Минске в 1946 году. Трудовой путь на чал с 15 лет, перепробовав много профессий. Окончил уни верситет, работал журналистом. Был удостоен серебряной и бронзовой медалей ВДНХ СССР. С 1991 года в Израиле. Автор 12 поэтических сборников. Печатался в России, Белоруссии, США, Украине, Израиле. На его стихи написано много песен профессиональными композиторами и бардами, он переводились на немецкий, английский и белорусский язы ки. Был среди победителей различных конкурсов и фестива лей, отмечен рядом наград, в том числе медалью «За выдающийся вклад в развитие русской литературы и искусства» журнала «Российский колокол», медалью «За заслуги в культуре» имени Адама Мицкевича. С 2021 года – академик Академии литературы и коммуникации (Франкфурт-на-Майне, Германия). Роман Айзенштат – член Союза русскоязычных писателей Израиля, член Ассоциации композиторов и авторов Израиля, член Интернационального Союза писателей.

Опять дожди, опять ветра

 
Опять дожди, опять ветра,
Зима пугает холодами.
Я, как всегда, купил вчера
Цветы своей прекрасной даме.
В пузатой вазе на столе
Они стоят, как вестник мая,
Не важно, что росли в тепле,
Сезонов разницу стирая.
Поправку в климат наш внесли,
Погоду в доме изменили.
На этом вот клочке Земли
Любовь еще пока что в силе.
 

Август, время звездопада

 
Август. Время звездопада.
Ночь. За городской чертой
Эту неба клоунаду
Наблюдаем мы с тобой.
Знаем, падают не звезды –
То Персей приветы шлет.
Может, нам с тобой не поздно
Тоже двинуться в полет?
Мы, две яркие песчинки,
Враз сквозь серость бытия
Славно по небу промчимся
И исчезнем. Ты и я.
 

Возвращение

 
Как выжил я, никто не знает.
Да стоит ли об этом вслух?
Снег на твоих ресницах тает,
От белых не отбиться мух.
 
 
А у меня глаза сухие.
Я верю, верю – это снег!
Пусть мы с тобой не молодые,
Но впереди ведь целый век.
 
 
Я рядом, я сумел вернуться,
Хотя полег в барханах взвод.
Тебе бы впору улыбнуться –
Ты плачешь. Видно, наперед.
 

Душу свою лечу

 
Душу свою лечу,
Выпуская на волю,
Пишу так, как хочу,
За всех вас делюсь болью.
На рыданья стал скуп,
Но, себя не жалея,
О других плачу, глуп,
Пусть простят, дуралея.
 

В синем доме

 
Дорогая, ты устала?
В синем доме от Шагала
Есть тахта с клетчатым пледом,
Я, тебе душою предан,
Буду рядом в тишине.
Отдохни. По нраву мне
Эта давняя картина.
Не у модного камина,
Возле доброй русской печки
Мы вдвоем, горят две свечки,
На столе твои оладьи,
Вечер тих, душевен, ладен.
Помолчим, без слов все ясно,
Мы вдвоем, и жизнь прекрасна.
Только гаснет свечек свет.
Я живу. Тебя уж нет.
 

Я – маленькая козявка

 
Я – маленькая козявка,
Под весом моим небольшим
Не гнется ни листик, ни травка,
Я легче, чем воздух, чем дым.
 
 
Меня приметит не каждый,
И жизнь моя так коротка.
Зачем же ее однажды
Твоя оборвала рука?
 

Раскинув руки, на лугу…

 
Раскинув руки, на лугу
Лежать, обняв травы прохладу…
Что в жизни я еще смогу?
А может, больше и не надо.
Что совершил, то совершил,
Что не сумел, то позабыто.
 
 
Вдруг луг цветами запестрил,
Лучами яркими облитый.
Он задышал, как великан,
Что знает, спать не должно летом,
Он излечил меня от ран.
Ушел, его душой согретый.
 

Дружбу годами не меряй

 
Дружбу годами не меряй,
Литрами выпитых вин.
Меряй ее ты доверьем
С юности и до седин.
 
 
Меряй не доброю вестью,
Не компанейской хвалой,
Не добросовестной лестью –
Правдой, пусть даже и злой.
 
 
Друг – не приятель, знакомый.
Друг – не товарищ, сосед.
Жизнь – наш дворец, но бездомный
Тот, у кого друга нет.
 

Тропа

 
Однажды в лесу я увидел тропу
(Она неприметной была),
Направился к ней и поставил стопу
(Крапива ее обожгла).
Хоть очень хотелось узнать мне, куда
Тропинка могла привести,
По ней, не увидев людского следа,
Тотчас передумал идти.
Прохоженной тропкой пустился я в лес
(Крапива к чему, бурелом?),
Удобства, практичности ласковый бес
Повел меня нужным путем.
На случай тот давний смотрю свысока
(Ну что б там за чудо нашел?),
Но в снах иногда эта снится тропа,
Тропа, по которой не шел.
 

Свиделись однажды мы

 
Свиделись однажды мы
С другом прошлых лет,
И, свидание обмыв,
Спеть решил поэт.
Что с пустою тарою
Делать у стола?
Он гитару старую
Вынул из чехла.
Сели мы под грушею
Осенью в саду,
И певца я слушаю,
А тот в полубреду.
Песню, будто на войне,
Поет наоборот:
«Не везет в любви мне,
В смерти повезет».
 

Океанский скиталец

 
Он знал паруса как пять пальцев,
Когда еще юнгою был,
В семью океанских скитальцев
Вошел и диплом получил
С печатью муссонов, пассатов
И подписью южных морей,
И не было среди пиратов
Отважней его и храбрей.
Спускался он с шаткого трапа
На берег, всего – ничего,
И шторма когтистая лапа
Не тронула душу его.
И снова он в море, он в море,
Братается с горькой волной,
И горе, проклятое горе
Обходит его стороной.
…Реальность выводит из сказки:
Ему девять лет, и он спит.
Парнишка прикован к коляске,
А мозг океан бороздит.
 

Поздняя осень у моря

 
Поздняя осень у моря,
Воздух прозрачен и чист,
И на деревьях на взгорьях
Зелен еще каждый лист.
 
 
Море сливается с небом,
Перистость облаков
Пеной к небесному брегу
Катит воздушностью снов.
 
 
Волн нет и легкого бриза,
Дождь и ветра впереди,
Только прибой – ну подлиза! –
Шепчет: «Ко мне подойди».
 
 
Как хорошо и привольно
Дышится у воды!
Так постепенно, окольно
Счастья увидишь следы.
 

Насколько ночь нежнее дня

 
Насколько ночь нежнее дня,
Лишь знаем мы с тобою.
Кому-то, может, и черна,
Для нас же голубою,
Похожей на небесный свод
И на волну морскую
Она пред нами предстает –
Вам не сыскать такую.
В ней каждый миг и каждый час
Пьянит открытьем новым,
И не случайно: он для нас
Любовью патентован.
Насколько ночь нежнее дня,
Известно нам с любимой,
И для нее, и для меня
Все просто, объяснимо.
 

Мирабель

 
В саду, где золотилась мирабель,
Встречались в дни, когда мы были юны,
И певчих птиц весенняя свирель
Сулила нам неведомые руны.
 
 
Качались незапретные плоды
Над юными хмельными головами.
Любовь в саду жила. Ее следы
Незримые читали мы сердцами.
 
 
Лишь в юности умение читать,
Не зная знаков, только чувствам веря, –
Природный дар. Я в том саду опять,
Но предо мной уже закрыты двери.
 
 
Здесь нет тебя, и нет меня того,
Кто был готов на все напропалую,
Себя отдав, добиться своего.
Ах, мирабель! Плод золотой целую.
 

То ли птица кричит в ночи

 
То ли птица кричит в ночи,
То ль котенок плачет от боли…
Город спит за окном, он молчит,
Современный, почти мегаполис.
 
 
Но и в сонную эту тишь,
Как в давно забытую повесть,
Вдруг вплетаются звуки. Услышь!
Бродит чья-то бессонная совесть.
 
 
Ты и сам, проснувшись порой,
Ощущаешь в сердце тревогу.
Чей там голос? Нет, вроде не мой.
Значит, рано ногами к порогу.