Ну хорошо. Мне снилось, что мы у тебя. Только твоя квартира была какой-то крошечной, занюханной дырой на Манхэттене. Я проснулась раньше тебя, потому что хотела сделать что-нибудь приятное и приготовить тебе завтрак. Но я не умела готовить, а у тебя были только коробки с хлопьями, поэтому я решила сделать тебе тарелку «Лаки Чармс». Но каждый раз, когда я пыталась насыпать хлопья в миску, из коробки сыпались только крошечные комики с микрофонами.
– Подожди, – говорит Грэм, прерывая меня. – Ты сказала «комики»? В смысле, чуваки, которые ведут юмористические передачи?
– Я же говорю тебе, полная дичь. Да. Они рассказывали анекдоты про мужа, вернувшегося из поездки, и про тещу. Я ужасно разозлилась, потому что всего-то и хотела насыпать в тарелку хлопьев, а вместо них вылезали эти маленькие противные дядьки, лазили по всей твоей кухне и рассказывали дурацкие анекдоты. Когда ты проснулся и вошел в кухню, я плакала. Ревела в три ручья и бегала по кухне, пытаясь раздавить всю эту шушеру стеклянной банкой. Но ты не испугался, подошел ко мне сзади и обнял. И сказал: «Квинн, все в порядке. Мы можем позавтракать тостами».
Грэм тут же падает лицом в подушку, давясь от смеха. Я толкаю его в плечо.
– Ну-ка попробуй истолковать это, умник.
Грэм вздыхает и притягивает меня к себе.
– Это значит, что отныне завтрак, вероятно, придется готовить мне.
Такой план мне нравится.