Иногда ночью, когда все спят и меня никто не видит, я люблю слушать песни Бритни Спирс. Или Рики Мартина. Или саундтрек из “Бара Гадкий койот”. Они работают как машина времени, возвращая меня в то время, когда я слушала их на кассетном плеере по дороге в институт или на прогулке по ВДНХ. Полчаса достаточно, чтобы вернуть себе чувство юности и плевать на цифры в паспорте. Всё как в старой песне - главное, ребята, сердцем не стареть - потому что стать занудой я боюсь больше, чем морщин. И у меня есть несколько антивозрастных приемов. Музыка и книги, среди которых теперь и “Первая смерть Лайлы”.
Я и эту книгу хотела оставить под покровом ночи среди других своих guilty pleasure, где-то среди кассет с Бритни, Кайли, Агилерой и старых выпусков журнала Coolgirl, но это нечестно. Неправильно это - молчать о том, что волновало порой до настоящего озноба, пробив броню из скепсиса (это возрастное) и иронии (это врожденное).
Лидс Гэбриел и Лайла познакомились в бассейне на свадьбе старшей сестры Лайлы, где Лидс был в составе приглашенных музыкантов. Обычный, казалось бы, one night stand с сестрой невесты имел продолжение сначала на пару дней, а потом и на месяцы. Они были действительно счастливы вместе до того дня, пока Лидс не выложил в инстаграм их совместное фото. Помимо хейта от поклонниц, к которому Лайла была готова, оно навлекло на них удар, расколовший жизнь на до и после.
Вот умеет Гувер писать о чувствах так, что мне не приходится закатывать глаза. Тут ведь как и в песнях. Про любовь можно петь по-разному. Кому-то нужен Стас Михайлов, кому-то Scorpions и Bon Jovi. Мне Bon Jovi, пожалуйста. И вот Гувер может именно так. Искренно, сильно, чувственно, но при этом без лишней сентиментальности и патетики. Любовь в ее книгах - это шоколадный торт со сливками, а не с маргариновыми розочками. Брутальный отвал башки с клубничной начинкой.
Вывод. Меня все еще могут увлечь истории о любви и о привидениях. Это крутое открытие (примерно как обнаружить, что ты все еще может встать на мостик из положения стоя). И это сейчас. А в двадцать лет я наверно вообще, сидя на лекциях, писала бы в тетрадях их имена и рисовала сердца с шипами, как на дисках Romantic Collection.