– Люси, может, лучше ещё палок поискать? По-моему, он и так низкий. Если ему руки короткими сделать, то вообще лилипут выйдет, а ведь мы планировали большого сделать, – причитал Крис.

Люси задумчиво и хмуро смотрела на страшного снеговика прямо перед собой. Сидя на корточках, она поставила руки на колени и подперла ими щёки, размышляя: «Почему у нас ничего не получается? Разве снеговиков так трудно делать? Но Крис прав, только неохота палки идти опять искать, разве что просто оторвать от дерева.» Она ещё посидела. А неплохой вариант.

– Тогда кому-то придётся идти за ними. – Парировала она. – А я не хочу. Кто пойдёт? – И оглядела мальчишек.

– Я хочу. – Уже встал и направился к выходу из двора Ник, но Крис вдруг окликнул его:

– Подожди, один пойдёшь? Можно с тобой?

– Конечно. – По лицу Ника радостно расплылась улыбка, и тот сильно и от этого слегка по-клоунски замахал руками. – Только давай скорей, быстро найдём всё и закончим. – Крис подбежал к нему и оглянулся назад, на Люси.

– Что, одну меня оставите? – Люси немного удивилась, что они вдвоём так быстро решили ретироваться. Она потопала к ним. – Забыли про меня, ишь пошла молодёжь нынче в наше время.

– Молодёжь? А не слишком ли ты мала говорить такие слова, наша маленькая Люсинда? – Пафосно заговорил Ник, встав как столб посреди проспекта, широко поставив ноги и уперев руки в бока. Он запыхтел, надул щёки и стал изображать бабушку Люси, толстенькую ворчливую старушку, которая была единственным человеком, называвшим внучку таким длинным именем.

– Сам ты маленькая Люсинда. Делать тебе нечего, кроме как родственников моих изображать! – Люси деланно разозлилась. Ребята зашумели.

– Может уже, пойдем уже? – Протянул позже Крис. Он стоял между этими двумя, ёрничавшими, как детсадовцы. Бывают времена, когда они делают это слишком часто, хотя именно поэтому те ему нравились.

– Да, сейчас. Только пусть этот китайский болванчик успокоится. – Люси прекратила свои обвинительно-карательные речи в сторону Ника. Тот ещё попыхтел, покряхтел, а когда понял, что эти двое уже не заинтересованы в его выступлении, остановился и затих.

– Идёмте тогда. – И они