Пролог

Я проработал в главной библиотеке королевства всего только одну неделю, после чего получил разрешение перейти в архив и начать там работу над разбором старых свитков. Об этом я и мечтал с самого начала, но не думал, что это станет возможно так скоро. Я жаждал получить знание о былых днях, более полную информацию, чем ту, что нам преподавали в Академии.

В архиве почти никого не было, потому что почтенные библиотекари считали здешнюю работу тяжёлой и пыльной, и никому не нужной. По их мнению, все эти дряхлые свитки были уже множество раз переписаны, и не было нужды разбирать неразборчивые старинные узкие буквы, рунические надписи и непонятные картинки, чтобы удостовериться, что написанное уже превратилось в общедоступное знание и хранится на полке читального зала. Для них эти свитки оставались только историей, требующей бережного хранения.

Но не для меня. Я верил, что когда-нибудь найду никем ещё не изученное знание древних веков.

Старший служитель подвёл меня к свиткам, с которых мне следовало начать, и оставил одного, не считая масляной лампы и письменных принадлежностей.

В этой работе не следовало спешить, да и я всё не решался начать, а только проводил рукой по туго свёрнутым трубкам папируса, телячьей кожи, берёзовой коры и прочим материалам, служившим в древности основой для письма. Я вдыхал в себя их аромат и словно становился соучастником прошлого, и знал, что к каким-то свиткам притрагивались известные личности, а другие создавались по приказам королей древности. Я стал искать всё более древние трубочки, и моя рука по локоть, а то и по плечо погружалась в стопку, чтобы вытащить не такой уж и ветхий свод законов или список указов короля, которые каждый второй подданный знал наизусть.

Мне казалось, что в самом низу я обязательно найду что-то уж совсем древнее. Я так разошёлся, перебирая свитки, что многие выбились из общей кучи и покатились по полу, и мне пришлось подбирать их. Однако прежде чем кидать их обратно, я всё-таки бегло их проглядывал. Так, на всякий случай. Но они все не представляли интереса, и я уже размахнулся последним – на нём были строки из всеобщей переписи населения – прежде чем оборотная сторона привлекла моё внимание. Я заметил тусклые зелёные и красные заглавные буквы, а это сразу указывало на то, что писавший жил никак не позднее Золотого века. Надпись на этом свитке представляла собой почти палимпсест.

Я развернул его полностью и просмотрел с двух сторон. Находка впечатляла. Как я мог сообразить, писавший жил в Золотом веке на самом деле, и держал я в руках его биографию. Заглавные буквы были выделены цветом по правилам чистописания средневековья, некоторые слова уже стали архаичными для сегодняшних дней, а почерк был по-каллиграфичному витиеват и с трудом поддавался разбору, но всё это не имело для меня значения, потому что я захотел узнать полное содержание, а для этого требовалось найти предыдущие и последующие свитки. Оборотная же сторона этого свитка относилась к временам более поздним – правлению Джосера Чёрного. Я даже не мог представить, кто мог таким кощунственным образом использовать оборотную сторону этого ценного документа.

Я зарылся в груду свитков чуть ли не с головой, ища те, на которых были колонки с данными о переписи населения и названиями местностей. Это оказалось нелегко и требовало большой концентрации внимания, но через какое-то время я выудил целых пять. И действительно, лицевая сторона каждого была испещрена тем же старинным почерком. Я отыскал начало и принялся читать, усевшись прямо тут, в середине раскиданных по полу и скатанных в трубки историй.

Спустя всего пару предложений я понял, что в мои руки попал уникальный документ, отыскать который я мечтал столь давно. Свою биографию своей же собственной рукой писала королева Флорентия Объединительница, чьи годы правления и получили название Золотого века. Именно она объединила под своей короной пять разрозненных государств в одно целое, и на основе её законов и указов до сих пор строится всё наше общество, а ещё она способствовала популяризации наук и искусства, отчего тьма первых веков существования Срединной земли при её правлении, наконец, отступила.

Флорентия Объединительница правила целых сто лет, а прожила и того больше – сто двадцать один год. Последующие поколения изучили вдоль и поперёк основные моменты её царствования и политики, но это не помогло пролить свет на её детство и юность. Она правила за тысячу двести лет до настоящего момента, и сейчас пробелов в её биографии было множество. И конечно каждого исследователя беспокоили два вопроса, на которые никто так и не нашёл пока ответов. Правда ли, что она вышла замуж за собственного брата, и правда ли, что могла превращать любой предмет в золото?

Теперь я мог узнать всё это с её собственных слов, ибо, несомненно, держал в руках документ, который имел отношение именно к годам перед её вступлением на престол. Я не стал задаваться глупым вопросом, почему прежде никто не обратил внимания на содержание этих свитков и использовал их для менее благородных целей. Я просто погрузился в чтение с головой.

Летопись первая

1

Я была младшим ребёнком у королевской четы Иова Справедливого и Софии Премудрой. Моя сестра Фиона была старше меня на восемь лет, и я всегда относилась к ней как к взрослой, брат Федр же был старше только на два года, но он сблизился со мной после того, как произошло то роковое событие, о котором я и поведаю чуть позже.

Я росла в неспокойные для королевства годы. Медиундом, Срединная земля, которой правил мой отец, была окружена враждебными нам землями. С востока, за рекой Синей, мы граничили с королевством Гнилых болот; с юга нас окружали Кровавые берега, за которыми был Великий Океан и острова Дикарей; с севера и запада же мы были окружены цепью высоких гор, за которыми находилась страна амазонок. Эти женщины-воины часто совершали набеги на наши земли и захватывали в плен мужчин. Когда мне было четыре, они увели в свою страну много наших бесстрашных воинов, но в моей памяти это событие совершенно не отложилось, и я ничего не могу сказать по этому поводу.

Наш народ был свободолюбив и независим, а почти каждый мужчина был воином. Это считалось достойным занятием и всячески восхвалялось. Даже женщины, несмотря на своё ужасное положение и тяжёлую жизнь в подчинении у мужчин-господ, не стремились сбежать в соседние королевства, ибо медиундомцы чтили традиции и обряды и предпочитали смерть жизни среди чужеземцев.

Первые шесть лет своей жизни я почти не помню. Знаю только, что за мной присматривала старая нянька, которая играла со мной, рассказывала сказки, а ещё следила, чтобы я не покидала предназначенных для меня помещений. Я жила в полной изоляции от всего остального мира и не помню толком, было ли мне разрешено бывать на улице, в тронном зале или огромной трапезной. Помню только толстые замковые стены и маленькие комнаты, в которых жила.

Не думаю, что мой отец, владыка и повелитель, король Медиундома, пришёл ко мне хотя бы раз за эти годы, а вот несколько посещений матери я отчётливо помню, но всё это отдельные отрывки прошлого, такие как запах её духов, блестящие камни в драгоценностях или очередная игрушка, которую она мне приносила. Только многие годы спустя я поняла, что у неё просто не было времени посвящать себя детям, каждую свободную минуту она уделяла своему господину и королю так же, как и все прочие жёны уделяли время своим мужьям. А ещё мне казалось тогда, что она любила меня меньше остальных своих детей, ибо я не видела в её действиях ни заботы, ни ласки, а только простой интерес, как и чем живёт её дитя, да ещё как любой родитель она следила, что бы я ни в чём не нуждалась. Я всегда считала себя слишком маленькой и робкой, что бы меня можно было любить. К тому же не мне предстояло унаследовать трон, и, чтобы у меня появилась такая возможность, надо было, что бы все мои родственники умерли, поэтому я не представляла никакого интереса для продолжения и сохранения династии.

В шесть лет началось моё обучение. К этому времени наставник Фионы и Федра уже умер, и для меня определили другого, очень молодого учителя. С первого же дня мы невзлюбили друг друга. Не знаю, на чём основывалась его антипатия ко мне, но его я не могла терпеть, потому что он относился ко мне не как к принцессе, а как к обычной крестьянской девочке. Учитель был абсолютно уверен, что у меня недалёкий ум и я не способна усвоить даже самых элементарных знаний, но на деле это была полностью его вина. Он не мог толком объяснить мне ни букв, ни рун, ни цифр, а только заваливал всевозможными заданиями, задавал множество вопросов и требовал правильных ответов. Конечно же, я с первых дней возненавидела такое учение, а он сделал выводы о том, что я ленивая и бестолковая, и не раз напоминал об этом. Наши занятия проходили наедине, поэтому он мог себе позволить обращаться ко мне неуважительно и без титулов, иногда даже не называя по имени. Он не смел поднимать на меня руку, но его слова били меня сильнее хлыста, а кроме старой няньки мне было некому пожаловаться, ибо родители так и не удосужились навестить меня за это время.

Вредный учитель любил жаловаться на свой тяжкий труд и не уставал повторять мне следующее, напоминая о том, какая я неблагодарная дочь:

– Я здесь только потому, что его величество Иов Справедливый попросил меня тебя обучить. Он считает свою дочь достойной образования, несмотря на твои врождённые лень и тупоумие, а ведь я не раз говорил ему об этом. Женщины слабы по своей природе и недостойны знаний, так я считаю. Я только зря трачу время, стараясь вбить знания в твою глупую голову, и, если бы ты была благодарной дочерью, ты бы усвоила всё, что я тебе говорю. Его величество преподнёс тебе дар, недостойный тебя. Все женщины недостойны. Им ни к чему знания, потому что у них нет ума. Цель их жизни состоит в том, чтобы род человеческий не прерывался, ни для чего другого они не годны.

И это ещё не самые крепкие эпитеты, коими он награждал меня каждый день.

После его высказываний я всегда жалела, что не родилась в обычной семье. Девиз нашей династии был «первые из многих», а это означало, что все члены королевской семьи своими знаниями, умениями, способностями возвышались над всеми своими подданными. Они должны были обладать преимуществами в жизни над простыми смертными, что только подтверждало их божественную власть. Именно поэтому я должна была учиться. Все прочие женщины королевства, включая жён вельмож и знати, были безграмотными. Они владели только необходимыми бытовыми знаниями, передаваемыми от старшего поколения к младшему, они едва могли читать и писать, а о счёте не имели понятия. Королевская же фамилия должна была учиться, накапливая знания всю жизнь, чтобы в любой момент начать великодушно и грамотно управлять своим народом. Каждый подданный был обязан считать своего короля или королеву мудрейшим из мудрецов.

Прошёл мучительный месяц, а я всё ещё с трудом разбирала элементарные руны. Признаюсь, в то время я ненавидела занятия, стараясь всячески избегать их, и вовсе не выполняла тех упражнений, которые мне задавал мой учитель.

И теперь я подхожу к описанию ужасающего события, которое приключилось со мной в день свадьбы моей сестры Фионы, и отпечаток его остался у меня на всю жизнь.