Августин не указывает нам выхода. Выхода нет вообще. Застраховаться невозможно, любовь чревата горем. Полюби – и сердце твое в опасности. Если хочешь его оградить, не отдавай его ни человеку, ни зверю. Опутай его мелкими удовольствиями и прихотями, запри в ларце себялюбия. В этом надежном, темном, лишенном воздуха гробу оно не разобьется. Его уже нельзя будет ни разбить, ни тронуть, ни спасти. Альтернатива горю или хотя бы риску – гибель. Кроме рая, уберечься от опасностей любви можно только в аду. Я думаю, самая беззаконная, самая неумеренная любовь не так противна Богу, как защитная черствость. Поддаваясь ей, мы, в сущности, закапываем талант, и по той же самой причине: «Я знал тебя, что ты человек жестокий». Христос не для того учил и страдал, чтобы мы тряслись над нашим счастьем. Не забывший о расчете ради брата, которого видит, забудет ли о нем ради Бога, Которого не видит?[90] К Богу же мы приблизимся, не избегая скрытых в любви страданий, а принимая их и принося Ему. Если сердцу нашему должно разбиться, если Господь разобьет его любовью – да будет воля Его.