© Кирилл Шатилов, 2016

© Кирилл Шатилов, фотографии, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предыдущие книги цикла

МНОГОЛИКИЙ СТРАННИК:

«Торлон»

«Торлон. Война разгорается»

Из живой летописи Вайла’туна, собственноручно ведомой Скелли, главным писарем замка

3768-й день моей Службы

…Сегодня под вечер из Пограничья возвратился Локлан, сын Ракли. Вернулся он не один, а с пленной рыжей дикаркой и неведомым пришельцем, который называет себя Вилом, что-то постоянно лепечет на своем странном наречии, но почти не понимает ни языка вабонов, ни даже кенсая. Удалось лишь разобрать его имя да имя той земли, откуда он будто бы прибыл – не то Антлия, не то Англия, не то как-то ещё. Вида он совсем нашего, но грязен, слаб и напуган. И это при том, что, по словам поймавшего его Локлана, пришелец сей странствовал по Пограничью с доспехами самого Дули, первого истинного героя Вайла’туна, несчётное число зим назад сгинувшего в Мертвом Болоте. Доспехи тотчас же забрал себе Ракли, но я надеюсь поутру увидеть их и удостовериться в их подлинности…

3777-й день моей Службы

…Утром пришла из Пограничья новая весть. Шеважа, эти смердящие дикари, познали тайну Огня и спалили заставу, ту самую, которую недавно посещал с проверкой Локлан. Пришла весть эта в лице чудом спасшегося подмастерья по имени Хейзит и нескольких уцелевших виггеров, сопровождавших его. Воистину было сказано, что радость ползёт на брюхе, а беда мчит на крыльях! Как бы я хотел, чтобы если уж кто явился, так кто-нибудь иной, а Хейзит этот пусть бы сгинул в пламени следом за отцом своим, строителем Хоканом! Так ведь он ещё исхитрился придумать какой-то способ получать камни, что давно у нас истощились, из простой глины. Придумал и Ракли им соблазнил. Да так умело, что тот отряжает ему теперь силфуров немерено на постройку пекарни, а меня вынудил ещё и верительными грамотами его снабдить. Тэвил да покарает их всех за скудомыслие и непотребства!..

3781-й день моей Службы

…Воистину нет конца тому, начало чего покрыто туманом! Кто бы мог подумать, что мой предтеча, бывший главный писарь замка, этот полудохлый старик Харлин, подобно своему юному дружку Хейзиту не только переживёт пожар в собственной лачуге, но и унесёт ноги в неизвестном мне пока направлении. Подозреваю, что свитки «Сид’э» он прихватил с собой. Как бы мне хотелось задушить его собственными руками! Ну да ничего, ничего, мои ищейки уже идут по следам и скоро будет уничтожен последний список…

3793-й день моей Службы

…Давеча сведущие люди мне донесли, будто бы шеважа осмелели настолько, что объявились с самыми серьёзными намерениями на окраине Пограничья и даже дерзнули открыто напасть на тун, коим верховодит этот пронырливый карлик Тэрл. А примечательней всего то, что не успели они подпалить деревянные ворота, как на них с тыла обрушился никем доселе не виданный всадник и разметал дикарей что малых щенят. После чего так же таинственно скрылся в неизвестном направлении. Остаётся лишь гадать, откуда он и на чьей стороне…

3799-й день моей Службы

…Локлан сбежал! Говорят, последний раз его видели на торжестве у Томлина, доверенного ростовщика Ракли. Вместе с ним ушли несколько близких ему людей, включая рыжую дикарку, которую он явно облюбовал, чужеземца Вила и кое-кого из воинов. Обиднее всего, что пропала и Орелия, дочь его слуги Олака, в судьбе которой я принимал немалое участие и на которую имел свои виды. По слухам они дерзнули бросить вызов Бехеме и попытались переплыть её стремнину. Младенцы! Я буду рад, когда найдут их тела…

3809-й день моей Службы

…И первый день Зимы…

3813-й день моей Службы

…Сбылось то, на что я надеялся, но что даже не помышлял доверить этим страницам: Ракли поплатился за своё самомнение и свою гордыню. Сегодня после полудня доверенные люди Демвера Железного и Тивана схватили его и бросили в подземелье. Пусть пока там остынет. Теперь путь открыт, и никто не сможет помешать мне совершить задуманное. Осталось лишь покончить с Хейзитом и его глиняными камнями, которые не должны стать всеобщим достоянием и лишить нас многих выгод. Надо уничтожить его печь, а карьер засыпать…

3818-й день моей Службы

…Чудеса продолжают сбываться моими молитвами! Строительству печи будет не сегодня завтра положен конец под вполне простительным предлогом: не то из Пограничья, не то из верховьев Бехемы явились новые неведомые супостаты гигантского, говорят, роста и учинили на карьере резню. Нужно спасать беззащитных строителей. И Хейзита в том числе…

3820-й день моей Службы

…Хейзит сбежал из-под самого носа у Гийса, сына Демвера Железного. Ему помогли, иначе быть не может. Сдаётся мне, что сам Гийс, будь он неладен. Потому что они увели с собой и его. Прямо из таверны матери Хейзита. А её бывший воздыхатель, торговец оружием Ротрам, самолично встал на защиту и помешал свершиться правосудию. Надо будет при случае его призвать и прощупать. Если он окажется не торговцем, а торгашом, мне такой человек пригодится…

3824-й день моей Службы

…Вот уж воистину будет сказано: где убавится, там и прибавится! Я ждал, что с появления того самого Вила начнут происходить странные вещи, но кто бы мог подумать, что настолько! Следом за Вилом объявился неведомый всемогущий всадник, за ним – гиганты у карьера. Тем временем пропал Локлан, бежал Хейзит, исчез Гийс, а нынешним утром обнаружилось, что с совета в Обители Матерей так и не вернулся Сима, которого я в бодром здравии видел накануне. Только я получил эту тревожную весть, как выяснилась и другая пропажа, куда как более важная, тем паче что двойная: из хранилища были похищены доспехи Дули и не пришёл на обычный с недавних пор ужин в тронной зале Демвер Железный. Связано ли одно с другим? Боюсь, что да, хотя пока не знаю, каким именно образом. Предателем Демвер точно не был. Разве что судьба сына тяготила его в последние дни…

3827-й день моей Службы

…Многое выяснилось, но ещё больше покрылось мраком. Сима нашёлся! И спас его от верной гибели не кто иной, как Гийс, сбежавший от Хейзита и его семейства. Оказалось, что они встретились где-то в коридорах подземелья и ушли вместе на окраину, к самому Пограничью. По словам Гийса, он видел труп отца. По словам Симы, таковым Демвера сделал сам Гийс. Я этого пока не могу до конца осознать, но очевидно, что мальчик вырастает в большую и опасную змею, которую проще пригреть, нежели поймать. Тэвил, дай мне силы довести задуманное до конца!..¹

День у Валбура не заладился с самого утра.

Стоило тащиться в такую даль, чтобы увидеть на рыночной площади кислую морду Минтела, местного торговца, которому Валбур ещё до первых холодов сбагрил все свои корзины в надежде выручить за них хоть сколько-нибудь лишних силфуров² и в коем-то веке обзавестись приличным мечом. Сегодня он был вынужден убедиться в том, что корзины как лежали вдоль задней стены лавки, так и лежат, а сам Минтел по-прежнему поёт свою любимую песню:

– Плохо идут. Ручки крепкие. Все, кому нужно было, купили, а им и сносу нет. Предупреждал тебя, надо похуже было делать, чтобы отрывались или дно отваливалось. Теперь вот не берут совсем.

Валбур смотрел в вытаращенные глазки Минтела и еле сдерживался, чтобы не садануть ему кулаком по скошенному подбородку. Так бы и удавил на месте собственными руками. Разве ж можно делать для людей товар таким, чтобы его через день-другой выбрасывать? Что будет, если кузнецы станут так же к оружию своему относиться? Вышел на бой, махнул мечом – а в руке одна рукоятка осталась. Рваная корзина к смерти не приведет, да только в любом случае нерадивого плетельщика ждал бы сокрушительный удар по гордости и самолюбию. Минтел этого в толк взять никак не мог и, похоже, не пытался. У торгашей, как лишний раз мог убедиться Валбур, совесть всегда чиста. Хотя бы в силу того, что она у них напрочь отсутствует, проданная вместе с чужим товаром.

Стоило же ему пересчитать оставшиеся корзины и напомнить Минтелу, что забирал он три дюжины, а десятка уже не хватает, то есть, что неплохо было бы, однако, поделиться барышом, тот расхрабрился, наговорил ему в ответ кучу гадостей, сказал, что, мол, проданы они были за сущую мелочь, от которой до сего дня ничего не осталось, уйдя на текущие расходы, и на полном серьезе предложил возмущенному до последней крайности Валбуру, если он недоволен, забрать все оставшиеся плетёнки с глаз долой – пусть что хочет, то с ними и делает.

У Валбура давно был соблазн самому постоять на рынке да поторговать честь по чести плодами своих трудов, только вот ещё в давнюю пору он удосужился выяснить, что дело это непростое и весьма затратное. Сегодня он имел возможность в том лишний раз убедиться, покинув Минтела и найдя, не без труда, рыночного смотрителя. Тот прохаживался между рядов в сопровождении двух вооруженных охранников. Приближение не менее внушительной фигуры Валбура его явно напугало, но когда он смекнул, о чём разговор, речь его снова приобрела безразличный и надменный характер.

– С некоторых пор здешний постой подорожал, мил человек. Те цены, что ты называешь, давно уж удвоились, в лучшем случае.

– Что? Как это – удвоились? Почему?

– Да кто же их знает! Удвоились и всё тут. Все так платят теперь. Не хочешь – не плати. Охотников предостаточно найдется.

– Это с каких же пор?

Смотритель что-то невнятно кинул ему насчет смены власти в замке и с независимым видом двинулся своей дорогой.

Валбур несолоно хлебавши вернулся к заветному прилавку и застал Минтела продающим одну из его корзин. Старушка осталась покупкой довольна и недоверчиво покосилась на широкоплечего богатыря, без стеснения взявшего продавца за грудки.

– Не продаются, говоришь!

– Случайно вот эту продал, – лепетал Минтел, тщетно пытаясь оторвать от ворота железные пальцы. – Один силфур, так и быть, уступлю за неё.

Валбур отпустил его, взял монетку, и потребовал ещё. Положение жалкого попрошайки приводило уважающего себя фолдита³ в ярость, однако он рассчитывал на причитавшиеся ему деньги, а выходило, что домой ему снова возвращаться порожняком. Не говоря уж о не купленном мече. Поэтому он вынужден был до конца выслушать отповедь вновь осмелевшего торгаша, который заговорил о том, с чего когда-то начинал свои хитрые переговоры.

– Сам видишь, Валбур, очень слабо твой товар расходится. Цену, если помнишь, ты устанавливал. Я её само собой придерживаюсь, не падаю и не отступаю.

– Понижай.

– Я понижу, ты уедешь, народ прознает, придет, захочет вдруг купить, тут бы цену и поднять, а я не могу, не пошлю же за тобой за тридевять земель, вот и окажемся мы в убытке.

– Откуда ж убытку взяться?

– А оттуда, что продать можно было выгоднее. Но это я так, мечтаю, знаешь ли. Ничего такого не будет. Вот увидишь. Если ещё ждать вздумаешь. Хотя на твоем месте я бы поступил куда как умнее, продав мне остатки оптом.

– Это по дешёвке что ли?

– Отчего же по дешёвке? Ты сколько корзин насчитал? Двадцать две? Вычесть ещё одну. Итого двадцать одна. За тридцать силфуров готов забрать. Поди плохо! Договорились, разбежались и спим спокойно.

– Ты спать-то погоди, приятель, – проворчал Валбур, прикидывая в уме выгоду от такой сделки. Выгода была невелика, полмеча за такие деньги не купишь, но это всё ж таки лучше, чем вовсе пустой кошель, не считая одной случайной монеты. – За сороковник давай.

– Э-э, куда хватил! Такие деньги я за них сам ещё вряд ли выручу.

Сторговались, одним словом, на тридцати четырех. Валбур оставил без внимания протянутую для рукопожатия влажную руку Минтела и отправился, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого рассадника головных болей, завистливых мыслей и прочих недугов Малого Вайла’туна.

Вскоре выяснилось, что глаза его глядели в сторону ближайшей таверны, куда он никогда прежде не захаживал, предпочитая отойти подальше да зато понадежнее – в таверну «У Старого Замка». Но та, как он знал, вот уже некоторое время закрыта по причине скоропостижного бегства прежних хозяев. Ввоо причине бегства хозяев. же некоторое время хаживал, предпочитая отойти подальше да зато понадежнее – в пошлю о всяком случае, так ему рассказывал приятель Йорл, который частенько вынужден был мотаться сюда с поручениями от аола⁴ Артаима и с которым они не раз сиживали там за хлебосольным столом радушной Гверны и её хорошенькой дочки, кажись, Веллы или вроде того. Толком о том, что же произошло «У Старого Замка», ни Йорл, ни кто из их знакомых не знал. По знал. ни кто из их знакомых говаривали, будто у Хейзита, сына Гверны, лучшей стряпухи в округе, были слишком тесные отношения с беглым сыном бывшего властелина замка, Локланом. Отец последнего, Ракли, ещё до зимы оказался схваченным заговорщиками из военных кланов и не то казнен втихаря, не то брошен в темницу. Локлан же, не дожидаясь, когда и его настигнет кара за бездарное правление отца, скрылся в неизвестном направлении, и все поиски до сих пор ничего не дали. Теряясь в догадках, бездельники от нечего делать пустили слух, мол, он подался на тот берег грозной и многоводной Бехемы, хотя даже ребенок знает, что на такое может отважиться разве что полный сумасшедший или настоящий герой, подобный Адану. Но и Адан, переправляясь через Бехему, не избежал её безжалостных бурунов и погиб. Как бы то ни было, Валбуру оставалось лишь вспоминать обильные посиделки «У Старого Замка» и горевать из-за невозможности окунуться сейчас в знакомую, почти домашнюю, атмосферу.

Попавшаяся ему по пути таверна носила гордое название «Лихой воробей» и привлекала к себе внимание не только красивой резной вывеской при входе, изображавшей этого самого воробья с нагловато вздернутым клювом и коротеньким мечом под крылышком, но и задницами двух коней, привязанных здесь же, под ней. Кони уныло тыкались мордами в сугроб, ища недосягаемую в эту пору траву, и раздраженно фыркали, нисколько не радуясь своим дорогим сбруям и красивым седлам. Сено из стоящей перед ними кадки они давно сжевали.

Покачав головой, Валбур толкнул плечом дверь и вошел в тепло избы.

Посетителей было немного. Правда, и такого обилия столов и лавок, которое он помнил по прежней таверне, здесь не наблюдалось. Три довольно грубо сколоченных стола возле двух окон справа да столько же слева – вот и вся нехитрая обстановка. Зато вместо лавок за каждым стояло по четыре отдельных стула со спинками. Валбур сразу смекнул, что посидеть здесь выйдет, вероятно, подороже, чем «У Старого Замка», однако он уже вошёл и обратил на себя внимание двоих длинноволосых эделей⁵, которых, судя по всему, и ждали привязанные на улице кони. Кроме того, его появление не осталось незамеченным компанией уже успевших выпить и развеселиться молодых особ обоего пола, занимавших сразу два стола, которые они, пользуясь свободой, сдвинули торцами, и за которыми теперь слышались не столько голоса, сколько выкрики и потуги запеть что-нибудь разухабистое. Кто-то стал даже делать ему знаки, приглашая присоединиться.

Он стащил шубу с шапкой и сел у двери лицом к остальным посетителям, ожидая появления хозяйки.

– У нас для этого гвозди имеются, – сказала подошедшая к нему вскорости девица в почти чистом переднике и с ехидной ухмылкой на довольно красивом, хотя и несколько потасканном лице. – Пьём? Закусываем?

Валбур встал и набросил одежду на указанный гвоздь, торчавший из стены за его спиной. Сверху вниз посмотрел на собеседницу и ухмыльнулся. Рубаха на её груди имела не по-зимнему соблазнительный вырез чуть ли не до пупа, и в нем круглились приятные глазу формы.

– Закусываем.

– Кроку⁶ принести?

– Ну, так и быть, неси, хозяйка.

– Я не хозяйка, – с достоинством заявила девица и удалилась, повиливая не менее привлекательными выпуклостями.

Валбур выпивать не любил. Разве что за компанию с Йорлом, потому что не мог отказать другу, для которого трапеза вдали от дома всегда была неполной, если не пропустить кружку-другую. В туне⁷ же старика Артаима всякое крепкое питиё не слишком приветствовалось. Настоящий фолдит должен работать, а не горло полоскать, наставительно говаривал он. На памяти Валбура было два или три случая, когда Артаим прилюдно выпроваживал человека на все четыре стороны только за то, что тот позволял себе выпить и в таком состоянии устраивал кому-нибудь неприятности. Строгость нравов всем шла на пользу. Будучи в Вайла’туне, где некоторым удавалось неплохо жить, не трудясь, Валбур искренне удивлялся, как можно тратить время и деньги на доведения себя до непотребного состояния. В туне он занимался не только плетением корзин, но частенько одалживал свои крепкие руки кузнецу, помогал плотникам, ходил на промысел с охотниками, учил малышей грамоте, а иногда, под настроение, сочинял песни, которые потом сам же пел по какому-нибудь уместному случаю под собственное тренькание на дедовском карадоне⁸. Трудясь с утра и до ночи, он получал столько наслаждения от сознания своей нужности, что никакой крок даже в самой теплой компании не мог бы с этим сравниться.

Но после разговора с хитрым торговцем Валбур был слишком раздосадован, чтобы настаивать на своих принципах. Здесь его никто из знакомых не видел, а потому он охотно уступил предложению разносчицы и теперь ждал, когда ему принесут обещанное.

Тем временем в таверну вошли ещё четверо посетителей. Вероятно, завсегдатаи, мелькнуло в голове у Валбура, поскольку новоприбывшие не задержались в зале, где могли бы занять любой из двух свободных столов на стороне эделей, а прямиком, не раздеваясь, прошли в направлении кухни. Прошли так быстро, что никто не успел обратить на них должного внимания. Молодежь продолжала горланить, подбадривая парочку, которая слиплась в долгом поцелуе. Эдели как раз отвернулись к окну, и один из них указывал в нём на что-то второму.

И всё же Валбур заподозрил неладное. Уж слишком стремительны были их движения и слишком напряжены ссутулившиеся спины. В руке шедшего впереди он краем глаза заметил топор. Вероятно, поэтому раздавшиеся с кухни сдавленные крики не застали его врасплох. Кричала женщина. Не та, которую он ждал с кроком, потому что эта возникла в проходе, и рот ей зажимала широченная ладонь одного из незнакомцев. Он толкал её перед собой в сторону выхода, свирепо вращая глазами и держа перед глубоким вырезом на рубахе короткий нож с широким лезвием. Его дружки по очереди появились следом. Третий перебросил через плечо увесистый мешок. Последний нёс мешок полегче, однако в него вцепилась обеими руками другая женщина, лицо которой было залито слезами и кровоточило из нескольких глубоких ссадин.

Валбуру приходилось слышать о налетах, которым последнее время иногда подвергались жители Большого, а иногда и Малого Вайла’туна, однако он и предположить не мог, что это происходит так просто и буднично. Вошли, заглянули к хозяевам, схватили, что было ценного, и восвояси.

Компания замерла, забыв про целующихся. Эдели привстали на местах, но явно не от желания вмешаться, и застыли, увидев направленные на себя острия двух коротких мечей.

Девица в переднике с ужасом смотрела на Валбура. Сейчас её вытолкнут на улицу, а уж что будет дальше, это никому не известно. И уж точно он не дождётся своего крока.