– Вопрос забыл, – сказал папа. – Вы постоянно сбиваетесь. Еще и кричите. Трудно уследить за мыслью.
– Либо вы меняете ребенку имя, либо переводитесь в другой детский сад. И пусть уже они с вами разбираются.
– Как вы грозно говорите, – сказала мама. – Прямо страшно.
– Ни то ни другое, – ответил папа. – Менять сыну имя мы не собираемся. И переводить его в другой детский сад тоже не собираемся. Тут удобно. И он привык. Ему нравится.
На подоконник сел голубь, поглядел через стекло, нагадил и улетел.
– Но, – сказала Катя. – А. Э. М.
И замолчала. Нужно было срочно придумать убойный аргумент. Прибить этих двух фашистов. Катя повернулась к ним, взяла смартфон и включила камеру.
– Снимаете нас? – спросил папа.
– Да, да! Я вас снимаю!
– Ваше законное право.
Некоторое время они сидели и снимали друг друга. У Кати случился легкий тремор, картинка подрагивала.
И памяти было маловато. На восемь минут видеосъемки. Когда минуло четыре минуты, Катя спросила:
– Вам не жалко вашего сына?
– Мы его очень любим и заботимся о нем изо всех сил и возможностей, – проникновенно сказал папа. – Он ни в чем не нуждается.
– Это ненадолго! Вы только вообразите, что его ждет дальше, когда он подрастет. Он же станет изгоем! Над ним же станут издеваться!