Дверь лифта бесшумно скользнула вверх. Она каждый раз напоминала гильотину, отсекавшую Никаса в его кабинете от реального мира за дверью. К счастью для мужчины инструменты по отрубанию частей тела давно остались в прошлом. Его встретили лампы, утопленные в потолок кабинета. Они следовали выверенной линией вдоль пустых стен винно-красного цвета, образуя призрачные конусы света, старавшиеся прогнать ночь за стеклянную стену небоскреба, добавлявшие глубины не только помещению, но и, благодаря игре теней, его цветовой палитре. Детские воспоминания о семейном поместье, на стенах которого не оставалось места от портретов удалых пращуров и различных красочных пейзажей Земли прошлого, напрочь отбили у Никаса желание чем-то осквернять простую чистоту вертикальных поверхностей тех мест, где он обитал. Звуки шагов гасил разложившийся по всему многоугольному пространству мягкий узорчатый ковер. Наверное, последний на целой планете в подобном отменном состоянии. И для Никаса он являлся еще одним поводом для гордости. Такая обыденная некогда вещь теперь мало кого интересовала. Нынче ковер считался пережитком давних сытых дней даже у тех, кто мог теоретически себе его позволить. Однако никто не решался тратить время и ресурсы на подобное нерациональное приобретение. Весь оставшийся мир предался аскетизму, стараясь выстроить светлое будущее на основе парадигмы тотальной экономии и переиспользования. Именно поэтому абсолютно все, кто впервые заходил в этот кабинет на аудиенцию, по-настоящему удивлялись находившимся тут вещам. Что Никаса одновременно и смешило, и вдохновляло. Был ли гость членом правления или подчиненным – все без исключения читали расположенные в этих стенах знаки, понимая, чего стоит хозяин кабинета и сколько сил сосредоточено в руках мужчины.

Он встал у стола, вырезанного забытым мастером десятки и десятки лет назад из сорта дерева, давно уничтоженного пагубным влиянием человечества на природу. Подобные столы, во всю сопротивлявшиеся времени, обитали в небольшом электронном каталоге, насчитывающем меньше десятка позиций. И Никас потратил действительно много ресурсов, чтобы заполучить свой экземпляр. Излишество? Но ведь сложные времена не должны заставлять человека закрывать глаза на истинное искусство и красоту. А на сегодняшний день подобные вещи превратились в атавизм. Только не в этом кабинете и не у этого человека! Никас, хотя ему и вменяли расточительство с гордыней, знал одно: окружая себя подобными символами, он становился выше любого равного ему в глазах остальных, что решало исход переговоров в его пользу.

Взгляд мужчины уперся в собственное отражение в огромном окне. Кабинет находился в старом здании из бетона и стекла, и поэтому его окна занимали одну из четырех сторон помещения от потолка до пола. Отражение в точности, без искажений повторяло свой оригинал: высокий молодой человек с аккуратно уложенными пышными волосами; подтянутый; одетый в деловой костюм, замещенный в современных гардеробах и рабочего, и члена правления унисекс-комбинезоном; с проницательными глазами, в которых собеседнику виделся неугасающий молодецкий огонь. Выпирающая грудь делала Никаса похожим на галеонную фигуру, мчащуюся впереди всего корабля навстречу неизведанному новому. Его распирала энергия и наяву, и в отражении.

А за толстым стеклом в темноте поздней ночи открывался вид на умирающий город увядающего человечества, по-тараканьи копошащегося на практически мертвой планете. На остатках цивилизации, фактически на ее мусоре, накопленном за тысячи лет в излишке. Вся панорама отчетливо представала перед взором благодаря скудному освещению за спиной. Там простирался некогда шумный и огромный город, чьи огни ранее стелились мигающим ковром прямо до горизонта. Вон видны уходящие к небу черные зубья давно покинутых и разрушаемых временем высоток на фоне чуть более черного неба. Их вид вдруг напомнил Никасу одно воспоминание из детства: частично раскрошившиеся зубы его прадеда, среди которых виднелись и металлические штыри от имплантов, которыми родственник улыбался маленькому правнуку, находясь на смертном одре. Прадед совсем не боялся смерти. Его потомок следовал показанному примеру.

У подножия башни кипела суетная жизнь людей-трутней. Там внизу они спешили кто домой со смены, чтобы наесться высокобелковой пищи, лечь спать и начать день заново, а кто, уже отоспавшись, бежал к своему рабочему месту, предписанному ему давным-давно еще при распределении чуть ли не в детском возрасте. И с каждым днем мужчины и женщины, парни и девушки старели на глазах. В двадцать пять большинство выглядело в полтора раза старше. Любой из них без оглядки на мир вокруг трудился ради одной цели – чтобы жил если не он, то хоть кто-то другой.

Электрические огни перемешивались с огнями костров от горючего, доставленного космическими танкерами с Юпитера и дальних звезд. И чем дальше от башни, тем скуднее становилось освещение улиц, тем меньше окон горело в наполовину покинутых домах. Где-то через пяток километров город совсем вымирал. После нескольких одиноких и разбросанных огней властвовала лишь тьма. Правда на склоне холма вдали Никас каждую ночь наблюдал небольшую световую паутину пыхтевшего из последних сил завода, но помимо него и центральной части города, простирающейся под его ногами, этому миру только звезды и изрытая роботами Луна дарили свет. Такой же призрачный, как и надежду. Неосвещенные небоскребы, брошенные жителями на произвол, стояли за спинами пока что жилых собратьев, один за другим пропадая в черноте. Кто-то бы мог назвать их молчаливыми великанами, скрывающимися от посторонних глаз. Но мужчине они казались надгробными камнями цивилизации. Камнями, которых вскоре станет еще больше. А затем и они раскрошатся.

«Спасение… Здесь необходимо не спасение, а прощение.»

Мысленно он вернулся в день, когда отец передал Никасу компанию «Космические грузы» в холдинге «Спасение». Оставив молодого наследника управляться с громадной и тщательно выстроенной за десятилетия логистической махиной, он сгинул, как сгинуло от болезней, голода, природных катаклизмов и прочих напастей миллиарды землян. Их планета с начала обратного отсчета превратилась в музей под открытым небом. И в склеп. Обернувшись на свой кабинет, Никас припомнил и тот день, когда впервые поднялся сюда в одиночестве, став полноправным вершителем своей судьбы. И судьбы оставшихся в живых землян. Кабинет показался ему тогда отражением мира за окном. Он отвечал духу непростого времени и обеднению людской духовности. Но подход за подходом Никас менял облик места, из которого дергал за нити и старался предвосхищать надвигающиеся события. То, что он построил за прошедшие годы, сегодня радовало его. И стол, и такие же для кого-то бесполезно удобные кресла для гостей, и ковер, и мелочевка, разбросанная по столу – все это собиралось им несколько лет. Все это – плод его усилий.

Как и система разведывательных кораблей, развитая вопреки всему: обманывая, утаивая, угрожая. Драгоценные ресурсы, брошенные на постройку ковчега, готового через десятилетия отправиться черт знает куда вместе со всеми оставшимися представителями рода людского, Никас осторожно присваивал «Космическим грузам», чтобы создать нечто совсем иное – альтернативу. Он ругался на собраниях, шептался с кем надо, ручался поддержкой нужных людей для сохранения и накопления технологий, специалистов, компетенций. К нему переходили лучшие аналитики, инженеры, пилоты. Его пламенные речи склоняли людей к кропотливой совместной работе. В их глазах загоралось пламя. Так логистическая компания получила силу и возможности, обретя сокрытую от чужих взглядов миссию дать человечеству более реальный шанс на выживание вне Земли.

Вновь глянув под ноги на площадь, образованную башнями с вековой историей, он почувствовал ответственность за людей. Ту ответственность, которую не чувствовал ни отец, ни его соратники. «Они оказались в одной лодке вместе со всеми. До конца дней отцом управлял страх и ощущение неизбежности. А может и беспомощности. Но на наше счастье я вижу эту жизнь под другим углом. Вижу более подходящие пути для решения нашей общей проблемы. И нам всем повезло, что именно мне выпала возможность и сила сделать необходимые шаги, дабы привести людской род в его новые владения.»

Впереди справа замигали окна сразу нескольких зданий. А значит одна из подстанций засбоила. С каждым годом аварий становилось больше и больше. Энергетическая система старела, переставала справляться с итак уменьшающейся нагрузкой, убивая саму себя. В конце концов дойдет до того, что и тот район навсегда погаснет. Агрегаты разберут на запчасти, вытянут провода. Быть может люди не покинут свои дома, но электричество им не вернут. В приоритетах сейчас не благополучие, а выживание вида.

«Моя священная обязанность снять со всех то ярмо, что они несут на себе по прихоти наших предков. И как кстати, что шанс наконец-то подвернулся!»

Никас стоял у стекла, наблюдая, как подача сигнала SOS ветхими электросетями прекращается и освещение приходит в норму. Он каждый день ожидал пришедшую этим вечером новость, как дети дня рождения. Он готовился к тому, чтобы повести народ через расступившиеся воды неизвестности к ясной цели северной звезды, указанной лихими разведчиками. Они – его гордость, труд последних лет. Главный актив. Сколько нервов, средств, сил ушло на создание этого отряда, обросшего мифами и космическими легендами. И теперь труд принес плоды. Не зря он жертвовал и рисковал абсолютно всем ради того, чтобы обрести людей, ставших опорой не только для него, но и для человечества.

Эмоции, переполнявшие мужчину, так неожиданно захлестнули его в момент, когда пришла весть об активации протокола «Новый дом», что он никак не мог справиться с ними. Казалось, что под ребрами резвится тот самый мальчик, которому как будто уже в прошлой жизни подарили котенка. Ощущение сбывшейся мечты, робкой надежды, подпитывающейся каждодневными попытками уговорить родителей купить тебе хвостатого друга. И вот наконец он у тебя в руках – верный шанс начать, а вернее продолжить жизнь по-другому. Внести в нее нечто новое. Измениться самому и стать для кого-то важным.

Собираясь уже третий, четвертый раз связаться с одним из дюжины транспортных кораблей флотилии, с которого пришел запрос на соединение по приватному каналу, Никас вновь убрал палец от кнопки вызова. Ребячья взволнованность не к лицу солидному мужчине, состоящему в совете земного «Спасения», готовому на любые подковерные игры, только бы возглавить величайший поход к новой земле обетованной. Однако волнение просто так никогда не уходит. А значит необходимо все же совладать с самим собой. Глубокий вдох, попытка спрятать глупую, счастливую ухмылку победителя со своего лица и…

Искусственный голос секретаря разрушает всю волшебность момента. Приятно покалывающие тело эмоции притупляются, а осанка Никаса Стейли вновь выпрямляется, возвращается маска безразличия на лицо, в глаза холодный огонек.

– Что случилось, Анна?

– Генрих Крузе. Он только что пытался связаться с вами.

– Гони его в шею.

– Он просил передать, что направляется к вам для конфиденциального разговора. Только с глазу на глаз.

Ребенок внутри замолкает и забивается в угол. Сейчас не время для игр. Его место занимает тот самый Никас, пустивший щупальца во все компании холдинга, ожидая подходящего момента для атаки.

– Разверни его. Скажи, что меня здесь нет.

– Сожалею, но мистер Крузе оказался непреклонен. Видимо, ему достоверно известно где вы. Он лишь добавил, что дело, с которым он направляется к вам, не терпит отлагательства. И перво-наперво он должен обсудить его с вами, мистер Стейли.

«Снова эта старая гвардия лезет своим носом туда, куда их не просят. Я чую, что тут нет никакой случайности! Проклятый Генрих точно хитрее всех соратников отца и, уверен, как бы я не заметал следы, он всегда шел по пятам…»

– Задержи его подальше настолько долго, на сколько сможешь. Пусть охрана использует любые предлоги. И обязательно проверьте его по датчикам!

– Как скажете.

В этом холодном голосе слышалась лишь готовность повиноваться и служить без вопросов и объяснений. За это Никас любил искусственный интеллект слегка больше людей.

Сейчас среди огней ночного города, постепенно сдающего позиции времени, петлял транспорт с довольно старым человеком, повидавшим много чего за целый век. Его голос был одним из тех, кто утвердил бессмысленный план по спасению человечества от последствий последних сотен лет. И теперь молодой мужчина нутром ощущал надвигавшуюся опасность не только для него лично, но и для всех прошедших лет кропотливого труда и стремления к слому давних взглядов, корпоративных устоев и соглашений во благо прогресса и выживания.

Ковчег. Корабль, которому суждено отправиться к неизведанным мирам, чье путешествие слишком опасно, чтобы быть единственным вариантом людского рода. Одно большое судно для всех выживших. Единственная нештатная ситуация, и целая раса сгинет в космической тишине, так и не избежав рока. Но ведь молодого выскочку никто и слушать не хочет! Ни в подростковом возрасте, ни пятнадцать лет назад, ни сейчас.

«Придется исправить это. Если я этого не сделаю, то все пропадет. Каждое новое собрание убеждает в том, что мой выбор единственно правильный. Что старики слишком далеко зашли для того, чтобы признать свою неправоту. И сегодняшний день подтвердит все мои аргументы, укрепив веру. По крайней мере, так хочется.»

Теперь не оставалось ничего, кроме как связаться с «Надеждой-7», капитан которой уже около получаса ожидал соединения. Все транспортники назывались «Надеждой» по идее Никаса. В этом названии он видел символизм миссии.

Палец все же нажал на виртуальную кнопку вызова, парящую над столом. Где-то на орбите спутник космической связи запустил создание микроскопической кротовой норы, достаточной только для мгновенной и бесперебойной передачи радиосигнала за несколько световых лет отсюда. На том конце моста связи корабль генерировал связанную кротовую нору. Процесс составил лишь две десятых части секунды, когда перед Никасом наконец-то предстало взволнованное лицо капитана одного из кораблей его авангарда, проецируемое в пространстве кабинета. Перед главой компании уже крутился рой небольших ботов, создающих его трехмерную модель в комнате связи «Надежды-7». Контакт наладился.

– Мистер Стейли. Прошу прощение за беспокойство. Но инструкции Юлии Назаровой предписывают связаться с вами лично по этому закрытому каналу.

– Все хорошо, Гаспар. Говори.

Спокойный и властный голос раскатом прошелся по всему кабинету, пустившись в увлекательное путешествие неизведанных пространств через кротовую нору. Хотя внутри Никаса волнение мелко вибрировало, сотрясая стержень человека.

– Если честно, то я и представить не мог, что… Ну знаете, секретный протокол, приказы капитану корабля от разведчика. За десяток лет привыкаешь только к обыденности… Не представлял, то такое возможно.

– Гаспар, ближе к делу.

Все более тяжелый голос, вскрывающий ненужные слои волнения и страха человека на том конце, улетел в пространство.

– Докладывай по существу.

Взволнованное лицо капитана разгладилось, омолодив на пару лет. Гаспар напустил максимально равнодушную мину, стараясь соответствовать моменту. В самом деле, он – капитан корабля дальнего плавания, рассчитывающего только на свои мозги и силы экипажа. Прошел столько сложных ситуаций. Обошел столько опасностей. А в момент одного из важнейших событий для человечества – растерялся.

– Конечно. Просто все это слишком неожиданно для нас.

Восемнадцать часов назад мы получили сигнал бедствия из системы GEd-1085, куда направилась разведчик Юлия Назарова. Вы сами знаете, что такие сигналы всегда посылаются только ради одного: чтобы проинформировать нас о безвозвратной потере. В этот раз произошло неожиданное. Вместе с сигналом SOS мы получили приказ на спасение разведчика и подпись для активации протокола, существование которого оказалось невозможно доказать простой проверкой системы. Нам пришлось потратить час, чтобы установить достоверность пришедшего сигнала и убедиться в действительном существовании этого протокола только через активацию, после чего свернули всю деятельность и совершили перелет в систему согласно обновленному регламенту.

Посадка выдалась очень сложной, так как планета находится во власти сильных ветров и высокой облачности. Мотало изрядно. К тому же давление и гравитация на планете выше, чем мы привыкли. Если честно, мистер Стейли, не хотелось бы проворачивать подобное на нашем корабле еще раз.

– Если ты будешь говорить быстрее, то не придется.

– Юлия обнаружена и доставлена на корабль со множеством травм, по всей вероятности, оставленных после падения на планету. Мы определили примерное место катастрофы, но не исследовали его. Юлия пришла в сознание при транспортировке на корабль и начала раздавать довольно спорные поручения. Нам пришлось следовать новому протоколу и исполнить большинство из их. Сейчас мы находимся на орбите ее планеты. И я прошу вас подтвердить обоснованность исполнения полученных команд.

– Что с Юлией? Жива? – перебил Никас.

– Задействованы все медицинские мощности корабля. После того, как мы получили от разведчика исчерпывающие инструкции, она разрешила погрузить себя в медикаментозный сон. На лицо лучевая болезнь с поражением костного мозга и желудочно-кишечного тракта. Сломан позвоночник в двух местах, паралич нижней части тела. Все усугубляет долгое голодание. Плюс в ее организме присутствует изрядная доза тяжелых металлов. Обезвоживание. Никас…

– Она просила что-то передать мне?

– Да. У нее есть для вас зашифрованное сообщение. Она отказалась предоставлять мне данные, собранные во время ее нахождения внизу, но я хочу сразу сказать, что эта планета – полная дрянь, если на то пошло. И именно поэтому я прошу еще раз…

– Начни передачу.

– Мистер Стейли, перед этим я хотел бы проинформировать вас о том, что…

«Сейчас, в момент, когда я так близок к цели, когда мне остается только лишь убедиться в том, что избранный путь для человечества – верный и единственно правильный, мне начинают мешать все, кому не лень.»

– Гаспар. Немедленно. Я дам тебе возможность высказаться после. А пока у нас ограниченное время. Мне нужно услышать доклад разведчика. Затем я выслушаю тебя с твоими переживаниями и решу, что делать дальше.

«Крузе ведь просто так не остановить тоже.»

Неполная проекция капитана витала в воздухе, как бюст древнего писателя или исследователя, в большом количестве когда-то размещаемых в музеях. Сейчас он замолчал на пару секунд, почти обиженно рассматривая Никаса под его ожидающий взгляд. Еще немного, и он бы взорвался от медлительности Гаспара. Но вдруг проекция погасла, а в кабинет проник новый звук. Он шипел и отстукивал помехами.

Пока эфир не позволял себя расслышать, поэтому Никас поспешил усесться поудобнее в свое личное мягкое кожаное кресло, за которое ему тоже пришлось побороться. А затем в помещении раздался несколько грубоватый женский голос, как будто Юля давно испытывала жажду.

"Гаспар, ты получил данные по газовому гиганту? Судя по всему, добыча водорода здесь будет более рентабельной, чем в прошлой системе: нет ни спутников в огромном количестве, ни колец. То есть хаотично летающие астероиды не страшны. Возраст системы целиком позволяет нам успеть на пока еще дешевый пир. Из минусов: в GEd-1085 находится звезда класса А0. Такие светила моложе и горячее Солнца, но менее предсказуемые. Пока что измерения температуры показывают дельту в пределах 8450-9000 Кельвинов. По корональным выбросам все спокойно. Но ты не понаслышке знаешь, как быстро меняется настроение у звезд.