1. "Давилка"

Примерно году так в 1997-м когда мне было 14 лет или около того, моя семья (а я воспитан однополой парой, как и многие в нашей стране – мамой и бабушкой) наконец-то смогла сказать, что мы выжили в 90-е. Проще говоря, самое дно кризиса было пройдено. Зарплату на заводе маме стали задерживать не на полтора года, а всего на 1 год и 4 месяца! Это был прорыв, и, конечно же, маме захотелось чуточку улучшить свой быт…

Вообще о 90-х я могу рассказать многое. О поездках на картошку, о гуманитарной помощи (как бы я не относился к Америке, но присланные пиндосами соевые бобы и пятилитровые банки подсолнечного масла были существенным подспорьем), о наркоманах в подъезде, о забастовке школьных учителей, об отсутствии холодной воды все лето… В общем, мы выжили в 90-е! Именно что выжили, то была не жизнь, то было выживание, и мы сделали это! Каким-то чудом продержались на картошке и макаронах лет 6-7, не теряя при этом присутствия духа! И когда дышаться стало чуточку полегче – мама решилась на первую за десять лет крупную покупку! Стиральную машину-автомат!

О поколение, взращенное современными стиральными машинами! Как скучно ваше детство! Кто из вас помнит стиральные машины активаторного типа? Этакие бочки с пропеллером в днище, способные распылить на атомы ваш детский носочек, или закусить вашей любимой простыней? Что знаете вы об отжиме? Только то, что нужно выбрать не 1200 оборотов в минуту, а 800, чтобы белье не слишком помялось? А помните ли вы ручные отжималки к активаторным машинам? Два валика, между которыми нужно было просовывать белье, и крутить ручку, с усилием крутить, повисая на ней все всем своим хилым детским весом, выжимая воду из белья! Как интересно это было, каким необычным занятием казалось… да, у нас была именно такая машина, воду в которую нужно было заливать из душевой лейки, а сливать потом, опуская шланг в ведро или в таз. В таз – потому, что насоса для слива эта советская конструкция не предусматривала, и нужно было, чтобы сливной шланг был ниже уровня воды в машине.

В общем, мою маму этот агрегат порядком утомил, а тут как раз на работе ее более зажиточная коллега предложила: "Татьяна Васильевна, мы новую стиральную машинку покупаем, купите у нас старую? Автоматическая! Клевая такая!"

И мама повелась. Мама купила.

Тем же вечером двое здоровенных мужиков, восторженно матерясь, втащили этот чудовищный агрегат в нашу квартиру, на выдохе спросили "Где ванная?" и буквально зашвырнули машинку туда. Когда аппарат коснулся пола, содрогнулась не просто наша квартира, содрогнулась земная твердь до самых недр!

Вы думаете, современные машинки тяжелые? Те, которые рассчитаны на загрузку 6 килограмм белья, и у которых в днище вделана чугуняковая пластина, чтобы при отжиме эта хреновина не ходила ходуном? Да, они тяжелые. Но рядом с тем жутким советским монстром из моего детства, они – ну просто Давид рядом с Голиафом! Нет, машинка не была огромной, с некоторой натяжкой ее можно было даже назвать компактной. Она была просто тяжеленной! Инструкция к ней отсутствовала, ибо потерялась за давностью лет, потому как машина явно была старше меня, да и к моей маме, наверное, имела полное право обращаться на "ты", поэтому точного ее веса я так и не знаю. Но, судя по физиономиям тех двоих, что к нам ее заносили, килограмм 120 в ней было точно.

Почему она была такой? Все просто: этот монстр был детищем советского машиностроения, в котором не знали слов "пластик", "композит" и "эргономика". Машина была надежной, несокрушимой, а случае войны из нее наверняка можно было бы извлечь элементы танковой брони или запас патронов калибра 7,62.

Машину звали "Эврика", и, увидев ее впервые, я мрачно пошутил, что именно это название в ужасе выкрикивал Архимед, голышом выбегая из ванной комнаты. Причем, вполне возможно, увидел он конкретно ЭТУ машину… Я не знаю, когда конкретно в СССР начали делать стиральные машинки-автоматы, но весь ее вид, вся ее мрачная сила и аура несокрушимой мощи намекали на то, что она помнит как минимум Сталина.

– Зато она автомат! – гордо заявила крайне довольная покупкой мама.

Мама еще не знала, что всего через десяток лет ее поразит болезнь всех людей ее поколения, выражающаяся в недоверии ко всему современному и автоматическому. Мама не знала, что в будущем, когда у нее в ванной комнате будет стоять НОРМАЛЬНАЯ машинка-автомат, она будет замачивать белье, не доверяя ее режиму предварительному застирывания, и подливать в нее воду во время стирки, мотивируя это тем, что глупая машина наливает воды слишком мало, явно недостаточно, чтобы стирать по-настоящему качественно. В тот момент она просто радовалась, что теперь ей не придется стоять возле ведра с пропеллером, сливая и заливая воду, и крутя ненавистную ручку отжималки, прозванной в народе губозакаточной машинкой.

Я же думал о другом… Я думал о рассказе Стивена Кинга "Давилка", в котором в гигантский гладильный пресс вселилось черт знает что, и машина принялась убивать, с каждой жертвой набираясь сил и становясь еще опаснее и еще смертоноснее…

Своими соображениями я поделился с мамой. Привычно услышал, что я ненормальный и мое увлечение ужасами сведет меня с ума… Привычно возразил, что я уже ненормальный, так что терять мне нечего, и мы принялись знакомиться с покупкой.

Давилка имела два отверстия для слива и залива воды, барабан вертикальной загрузки, и написанную прежними хозяевами инструкцию пользования, приклеенную на верхнюю крышку. Инструкция начиналась с фразы: "Закладывать ровно 4 килограмма! Ни больше, ни меньше! Иначе смерть!" Дальше шло примерное соотношение весов: "Пододеяльник – столько-то", "простынь – столько-то", "трусы – почти ничего не весят" и, наконец: "Плед – НИКОГДА!" В первом приближении все было понятно. Попутно мама вспомнила рекомендации своей коллеги: "Заливной шланг – наденьте на кран и включайте воду перед стиркой и полосканием, сливной шланг – сначала можно кинуть в ванную, а потом, когда она остатки воды сливать будет – в ведро, а то у насоса мощности не хватает, на высоту ванны он воду может не поднять!"

Как-то по-другому я представлял себе работу автоматической стиральной машинки. Как-то в духе "Включил и ушел". К нашей же Давилке предполагалось приставлять дежурного, который будет следить за тем, что она делает, и активно ей в этом помогать. Включать воду, когда она захочет пить, и подставлять ведерко, когда это чудовище будет тошнить. Строго говоря, у нее не было разных режимов стирки, она имела только три положения переключателя: "Стирка", "Полоскание" и "Отжим". Второй переключатель задавал время работы режима. Запускать их нужно было поочередно! Залили воду – постирали. Подошли, включили отжим. Подошли, включили полоскание. Потом снова подошли, включили полоскание еще раз… В общем, вы поняли, да? Центральным процессором "Эврики" был человек.

И вот настал миг первого запуска этого чудовища.

Мы тщательно взвесили белье, запихнули в ее барабан примерно 4 килограмма, искренне надеясь, что все рассчитали верно, включили вилку в розетку, подсоединили шланг к крану, сливной бросили в ванну, выбрали режим стирки и нажали "Пуск".

Машина захрипела заливным насосом, требуя воды, как алкоголик на утро после хорошей пьянки! Насосавшись воды, машина принялась вертеть барабаном, порой недовольно порыкивая, но в целом – ведя себя вполне прилично и цивильно. Понаблюдав какое-то время за ее работой, мы разбрелись по комнатам, каждый – заниматься своим делом. Спустя час в ванной что-то дзынькнуло, это Давилка снова требовала к себе внимания – пора было сливать воду, что было возможно только в режиме отжима.

Надо ли говорить, что 1000 или 1200 оборотов в минуту, являющиеся нормой для современных стиральных машин были для нашей "Эврики" чем-то из области фантастики? Выдавала она 500 оборотов в минуту, но какие это были обороты! Уверен, ее барабан был раза в 4 тяжелее, чем у любого "Индезита" или "Боша" современности, а значит и мощность, требовавшаяся для вращения этой дуры, была несопоставима с нынешними мощностями.

Машина сначала загудела – это активировался насос, порциями отрыгивая грязную воду в ванну, а затем и вовсе взревела, словно танковый мотор, выходя на свои 500 оборотов! Вибрация наполнила всю ванную комнату, дрожь бетонных перекрытий я буквально ощущал кожей! Рев нарастал, вибрация усиливалась с каждой секундой, и тут до мамы дошло, что мы делаем не так!

– Там же вода осталась! Помнишь, я говорила, что ее насос не справляется? Надо шланг опустить, чтобы у машины хватило сил слить воду? Бери ведро и держи шланг!

Я опустил шланг в ведро, присев на корочки. Высота, на которую нужно было поднять воду, уменьшилась, и вода действительно полилась, причем полилось ее довольно много, но, как выяснилось, недостаточно… Что-то продолжало идти не так! Давилка пришла в движение, и пошла на меня, смещаясь в мою сторону боком, утробно рыча и мелко дрожа от переполнявшей ее ярости.

– Еще ниже держи шланг! – крикнула мне мама, каким-то образом перегнулась через идущее в атаку чудовище и метнула в меня пластмассовый таз.

Я отодвинул ведро, опустился на карачки, ибо на корточках стоять уже не мог, и опустил шланг в таз. Вода лилась, машина наступала!

– Держи ее! – крикнула мне мама.

Пол подо мной дрожал, Давилка ревела под самым ухом…

– Да чем мне ее держать-то? – крикнул я в ответ. – Жопой что ли?

– Жопой и держи, она же уходит!

– Да пусть идет на все четыре стороны! – ответил я, но боком в машину все-таки уперся, пытаясь удержать ее на месте. Безрезультатно, у нас явно были слишком разные весовые категории! И тут машина словно услышала мои слова про все четыре стороны, и собралась воплотить их в жизнь! Она перестала вибрировать и стала прыгать, подскакивая в воздух как минимум на сантиметр, и с грохотом падая обратно. Я всерьез забеспокоился о том, не соединится ли наш 12-ый этаж с 11-м?

Мама в ужасе попыталась прижать машину руками к полу, но безрезультатно. Рев двигателя больше не нарастал, видимо машина вышла на свою предельную мощность, но то ли наличие в баке воды, то ли просто клокочущая в ней ярость берсеркера не давали ей нормально отжимать белье. Давилка хотела крови, и явно собиралась сначала прикончить меня, а потом пойти убивать дальше – это я осознал, увидев, что она уже отползла на полметра от стены, у которой стояла, выползла практически на середину ванной и все сильнее сдвигает меня к противоположной стене.

– Выключи ты ее! – заорал я, уже не на шутку испугавшись.

Мама потянулась к реле времени – переведя его на ноль можно было остановить этого монстра (по крайней мере, я надеялся, что реле еще властно над Давилкой, что живущий в ней демон еще не полностью освободился от сдерживавших его чар), но дотянуться не смогла. Тянуть руку приходилось через всю машину, а та скакала как оглашенная, подпрыгивая все выше и выше.

– Не могу!

– Тогда выруби ее из розетки!

Мама повернулась к розетке и в этот момент проклятая Давилка поняла, что это ее последний шанс и использовала его на все 100! Она подскочила сантиметров на пять и обрушила всю свою мощь на мою ногу. На мизинец!

Вообще я понимаю, что мизинец создан именно для того, чтобы с его помощью убеждаться в том, что вся мебель в доме – на месте. Но никогда еще мебель сама не приходила к мизинцу, чтобы сказать ему: "Я тут!"

Я взвыл, перекрикивая затухающий рев мотора этого чудовища, и рванулся вперед, выдергивая ногу, снося к чертовой матери таз с водой и врезаясь виском в стену.

Итогом первой стирки стал синяк в пол моей хари, опухший мизинец (может и сломанный, кто знает, на рентген мне, конечно же, идти было лень), залитая водой ванная комната и держащаяся за сердце мама.

Ах да, еще и вышедшая на середину ванной комнаты Давилка, которую мы вдвоем, пыхтя и отдуваясь, кое-как сумели запихнуть обратно в ее угол.

Со временем мы, конечно, приноровились с ней справляться. Травм больше не было. Но каждый раз, когда она начинала реветь мотором, мое воображение рисовало мне свирепого тигра, распластавшегося в воздухе в смертоносном прыжке и парализующего жертву своим ревом.

И знаете… Я скучаю по этой машине. По ее злобной ауре, по хищному взгляду двух ее реле, напоминавших глаза, расположенные чуть выше огромного рта-барабана. Кто знает, может именно благодаря ее присутствию в нашей квартире свои первые шаги на ниве литературы я сделал именно в жанре ужаса. И юмора!

2. Новенькая.

До июня 2014 года у нас был сложившийся коллектив. Может быть не самый лучший, но сложившийся. Три менеджера отдела продаж и директор тесно притерлись друг к другу, знали, чего друг от друга ожидать, и ничего друг от друга не требовали.

Ну, то есть, директор требовала от нас увеличения объемов продаж, а мы от нее – размера премии, но это все закономерно. Это мелочь.

Так мы и жили вчетвером. Иногда дружно, иногда – ругаясь. В общем, менять мы ничего не хотели и не планировали. И тут одна из нас – уволилась!

Для меня, больше на свете ценящего стабильность и размеренность, это было подобно грому посреди ясного неба. Да, были у нас с уходящей коллегой терки и разборки, были обиды и проблемы, но все это было планово и закономерно. И менять я, как всегда, ничего не хотел. Да и любили мы уходящую коллегу. Где-то любили, где-то – просто привыкли. И вдруг БАЦ, и мы остались втроем.

Поделили клиентов, какое-то время поработали таким вот, урезанным коллективом, и вскоре поняли, что трое – это мало. Нужен был четвертый! И Лена, наш директор, принялась искать нового сотрудника, а мы с Аней пригорюнились.

Новый сотрудник. НОВЫЙ! Кто-то со стороны, не привыкший к нашим тараканам, быть может не готовый подкармливать печеньками нашу мухоловку (да, у нас в офисе жила здоровенная мухоловка по имени Машка, которая потом встретила Пашку и вместе они наплодили Настюху, Коляна и Михалыча) и терпеть наши заскоки, коих у нас много. А вдруг этому новому сотруднику будет резать слух наш громкий мат? А вдруг он не ест булочки, которые любим мы? А вдруг он будет приносить на работу котлеты и вонять ими на рабочем месте? А если он не пойдет с нами в сауну на корпоратив? Или пойдет, но пить не будет? Вдруг он вообще за трезвый образ жизни? Как с таким работать?

Больше всего мы переживали за нашу стаю мухоловок. Ушедшая коллега их боялась, весело визжала, поджимая ноги, когда Машка пробегала у нее под стулом, но питомцев не обижала и с удовольствием кидалась в них крошками печенья.

В общем, "а вдруг?" было очень много. Нам было страшно! Мы уже были на 100% уверены, что с новым сотрудником компании мы не сработаемся, а поэтому не сговариваясь решили, как только кто-то новенький у нас заведется – изжить его к чертовой бабушке!

Лена тоже загрустила, потому как найти нового человека оказалось не так то просто. Выпускники институтов хотели зарплату в 70 тыщ, но не готовы были вкалывать. Матерые продажники вкалывать были готовы и рады, но стоили (объективно стоили, в отличии от молодых специалистов) за сотню тысяч, которые мы платить готовы не были. В общем, итогом долгих и нужных поисков стала логист Таня, знакомая нашего кладовщика, которая решила сменить специальность с логиста на продажника.

Таня вышла на работу в свой первый день.

Таня не понравилась нам с первого взгляда.

Таня была обречена!

Самое интересное, мы не сговаривались. Мы просто синхронно решили показать себя, компанию, и вообще работу, с худшей стороны.

Танин рабочий день начался с моего громкого крика:

– Как же я ненавижу эту сволочь!

Таня испуганно посмотрела на сумасшедшего, сидящего через стол от нее. А Аня привычно меня поддержала. Ее голос аж звенел от ярости:

– И не говори! Вот ведь собака женского пола!

– Ужас какой-то!

– Да вообще! Ад! Полный имрюк!

Таня нервно сглотнула и робко спросила: "Простите, вы о ком?"

– Да об 1С этой проклятой! Дебильная программа, все через одно место делает, сервак медленный, админ криворукий, так и живем…

После чего мы минут 15 вводили новенькую в курс дела, рассказывая все баги нашей 1С. Суть нашего монолога сводилась к тому, что работать в этой программе невозможно вообще, и как только она попытается выписать свой первый счет – она взвоет, полезет по стенке на потолок, чтобы там написать заявление об увольнении.

Таня нервно копалась в компьютере. Мы матерились в голос, проклиная 1С. Спустя какое-то время пришел первый клиент. Анин. Она выписала ему какой-то товар, отправила за ним на склад, и едва за ним закрылась дверь, мы хором пробормотали: "Дебил!"

К нашему сожалению, Таня не спросила, почему он дебил, и нам пришлось самим припоминать все его грешки вроде несвоевременной оплаты счетов, долгого выбирания товара и ошибок при заказах, которые выливаются в возвраты и переделки документов.

Таня испуганно молчала.

Лена в своем кабинете тихонько вздыхала и качала головой. Она уже понимала, что новенькая долго не протянет, но сделать ничего не могла. Мы с Аней вошли во вкус.

Так продолжалось до обеда. Всем приходившим клиентам мы перемыли косточки. На робкие танины вопросы о том, есть ли у нас нормальные клиенты, мы громко орали в ответ: "НЕТ!" и перебивая друг друга начинали рассказывать о том, какие все вокруг тупые и как тяжело работать продажником. В особенности – в нашей компании, где товара никогда не бывает в наличии, вся техника – китайская и ломается на раз-два, и запчастей для нее приходится ждать по полгода.

Лена сначала пыталась вмешиваться и нас осаживать.

– Ну как нет товара-то? – возмущалась она. – Я же вот, на прошлой неделе пятитонник заказала, все было.

– Все было! – соглашался я. – Но сейчас уже нет. Вот смотри, обложки ПВХ текстура "кристалл" зеленые. Всего одна пачка!

– Так у тебя их никто и не берет!

– Как никто? Да я за прошлый месяц их 148 штук продал, а в этом мне и продавать нечего.

– Как ПВХ "кристалл" закончились? – подключилась к спору Аня. – Мне их позарез 20 штук нужно.