Испытание Третье. Время разбрасывать камни

Еретик

Данбери

Узнав о возвращении хозяина Данбери, два бедных, но очень воинственных сквайра предложили ему свои мечи. Их звали сэр Эдвард и сэр Кроули.

Как и положено по регламенту, сэр Джон для охраны замка назначил караул. Начальником караула он поставил сэра Кроули. Ему в подчинение отходили Иосиф, Том, Дик и Майк.

Злосчастного сэра Эльфреда заперли в подвале.

Одноглазый Олли Пибоди запер свою лавчонку в Ингейтстоне, и пребрался в Данбери. Здесь, в одном из казематов, для него оборудовали кузницу. Оттуда, день и ночь, слышались удары молотков по наковальне. Олли, по совету принца Якова, перековывал чугун в сталь.

Братья Трейси, которых пригласил Олли, тоже не заставили себя ждать. Они привели двенадцать рабочих. Закипела работа. Рабочие ремонтировали стены, углубляли ров, чистили колодец, правили ворота.

По округе уже распространился слух, что сэр Джон берет на воспитание сирот. На следующее же утро, после прибытия в Данбери в замок явилось трое сирот, и попросились в обучение. Этих мальчишек, прежде чем ставить в строй, сэр Джон отправил выгребать мусор и грязь, обильно скопившиеся в замке, за время отсутствия хозяина.

В замок потянулись телеги с провизией, кирпичом, глиной, инструментами, оружием…

Яков прогостил в Данбери неделю. Пришла пора собираться в дорогу.

Перед отъездом Яков заглянул в казарму, где сэр Джон поселил мальчиков. Сироты были счастливы. Это были их, первые в жизни, постоянные кров и кусок хлеба.

– Я отправляюсь в путь, друзья, – сказал он. – Мне нужно попасть в Хай Холстоу. Я зашел проститься.

Глаза у Майка загорелись:

– Ты ведь идешь в монастырь Клайффа? Возми меня с собой!

– Зачем?

– Там меня научат читать. Может быть…

Яков положил ему руку на плечо:

– Читать тебя научат и здесь. И не может быть, а точно. Я позабочусь об этом.

Том сказал:

– Я тебе век благодарен буду. У меня мечта осуществилась. Я хотел стать воином, и я им стану.

Дик сказал:

– Благодаря тебе у меня кусок хлеба появился. Ты навсегда нас здесь оставляешь?

Яков покачал головой:

– Нет, что вы. Примерно через месяц-два вы мне все понадобитесь. Будьте готовы. Хорошенько учитесь у сэра Джона владению мечом. Но мало уметь махать мечом, нужно уметь подчиняться. Вы должны научиться у сэра Джона воинской дисциплине.

Иосиф сказал:

– Раз ты уходишь, а мы остаемся, мы хотим тебе принести присягу верности. Как нинзя приносит клятву самураю.

Он достал кинжал, и чиркнул себя лезвием по ладони. Остальные мальчики сделали то же самое. Яков понял, что сейчас последует клятва на крови. Он не знал, что делать дальше, поэтому взял кинжал, и тоже полоснул себя по ладони. Мальчишки восторженно взвыли.

Яков понял, что, опять, сделал что-то не то. Видимо, ему надо было просто намочить их кровью себе руки, или носовой платок, или одежду, или еще что-нибудь. Таким образом, он принял бы их клятву кровью.

А сейчас он сам становился их кровником.

Тем не менее, он, по очереди, пожал своей порезанной рукой окровавленные ладони Дика, Тома, Иосифа и Майка, и выслушал их сбивчивые, но искренние клятвы.

Яков запряг свою Рози, и был готов ехать. Сэр Джон вышел его проводить. Он сказал принцу:

– Я не отпущу вас одного, ваше высочество.

Они стояли возле ворот замка Данбери. Вокруг шумела суета. Из кузницы Олли раздавался звон молотков по наковальне, перекликались часовые на стенах, рекруты, бывшие сироты, под руководством сэра Эдварда, овладевали азами фехтования. Их уже набралось человек двенадцать. Тех мальчишек, кто не подошел для обучения владению оружием (был слаб, ленив, медлителен или плохо соображал), определяли на кухню, в слуги, или отправляли работать на огороде.

Сэр Джон сказал:

– Я хочу дать вам четырех сопровождающих. Я имею в виду Иосифа, Майкла, Тома и Дика. Они показали себя надежными ребятами. Признаюсь, меня впечатлило, как Том, в первом своем настоящем бою, разделался с двумя сквайрами. Что касается Майкла и Иосифа… Это практически готовые командиры. Первый мыслит стратегически, а второй превосходный тактик. Дик, хотя слабоват физически, настоящий проныра. Из него выйдет отличный лазутчик. Конечно, им еще многому надо научиться…

– Вы изменили свое мнение о сиротах?

– Признаться, да. Теперь я вижу, что вы совершенно правы. Каждый из этих мальчишек прошел суровую школу жизни. И выжил. Это немалого стоит.

Батлсбридж

Яков, отъехав от замка, на сотню шагов, оглянулся. Данбери было не узнать. Сияли свежим дубом новенькие массивные ворота. Зубцы на стенах, обрушившиеся от старости, восстановлены. Ров вычищен. Заросли кустов вокруг замка вырублены. Над донжоном реял фамильный флаг с гербом сэра Джона – синяя собака, и желтый дуб на белом фоне.

Вместе с Яковом ехали четыре мальчика.

Все были одеты в простые, но добротные одежды горожан. Под этими одеждами – кольчуги. На этом настоял сэр Джон. «От арбалетного болта кольчуга, может, и не защитит… Зато от стрелы или удара кинжалом – непременно», – сказал он. Мальчишки были вооружены легкими мечами, а Яков – своим посохом.

Полюбовавшись на возрождающийся Данбери, принц тронулся дальше. Стоял чудесный майский денек. Чирикали пичужки, летали стрекозы. Их путь лежал по дороге, идущей прямо на юг.

Пустив лошадок шагом, они за час проехали миль восемь. Яков ехал, сильно задумавшись. В голове у него крутились нехорошие мысли. Он не мог принять мысль, что на него покушались просто потому, что он якобы занимал чье-то место. Яков стиснул зубы. Они еще не знают, с кем связались! Уже через месяц его сироты будут представлять значительную силу. От него этой силы никто не ждет. Вот тогда и посмотрим! Он начал строить планы, как отомстить своим врагам.

Впереди показалась деревушка. Дик спрыгнул с лошади, и открыл входные ворота. Деревня словно вымерла. Не было видно ни единого человека.

Яков ехал по улице, разглядывая покосившиеся, облезлые домишки. Лишь собаки брехали, завидев всадников.

Наконец, они выехали на обширный двор, видимо, служившей в этой деревне площадью, рынком, местом общих сходок – и вообще, центром деревни. Здесь и столпились все жители деревушки.

Посреди площади стояла виселица. Под виселицей, с петлей на шее, стоял облезлый мужичонка. На его лице была написана тупая покорность судьбе. У ног крестьянина выла в голос не менее облезшая баба, с кучей ребятишек.

Яков сказал:

– Дик, выясни, почему вешают этого человека. А ты, Том, проследи, чтобы никого не вешали, пока я не разберусь.

Через минуту Дик доложил:

– Его вешают на недоимку. Он задолжал десятину местной церкви за три года. Сегодня, как сказал вот тот поп, как раз день сбора подати.

Яков нахмурился:

– Что? Подать? Весной? Перед посевом? Ну и ну!

Яков подал лошадь вперед, раздвигая толпу. Возле виселицы распоряжался очень толстый поп, с заносчивыми манерами. Рядом с ним стоял раскрытый воз с мешками зерна.

– Вы, лентяи, смерды, и подлые люди, – вещал поп, тряся толстыми щеками, – никак не уразумеете, что платить церковную десятину повелел нам наш Господь. – Он широко перекрестился. – Кто не платит десятину, должен спросить себя, а не задолжал ли он Господу нашему? – Он перекрестился еще раз.

– Ну что, Майк, посмотри на этого святошу, – сказал Яков. – Он вешает крестьянина только потому, что не нашел в его амбаре достаточно зерна для своего брюха. Ты таким же стать хочешь?

– Неееет, – протянул Майк, – тот, кто голодал, никогда не заберет последнюю краюху хлеба у голодного. А если глянуть на эту жирную ряху, сразу видно, что не голодает он…

– И как сейчас следует поступить? Пусть крестьянина вешают, или следует вмешаться?

– Позволь, я вмешаюсь!

– Действуй.

Майк, спрыгнув с коня, стал перед монахом.

– Ты хочешь взять с этого крестянина десятину, святой отец?

Монах перевел глаза на Майка:

– Так повелел Господь!

– Объясни мне: десятина – это одна десятая от того, что лежит в амбаре?

– Так положено по закону Господа нашего.

– А сколько ты нашел в амбаре этого человека?

– У этого бездельника? Да у него амбар пуст! Не может расплатиться зерном, заплатит шеей!

Яков нахмурившись, вмешался:

– Если у крестьянина амбар пуст, значит и десятину с него брать не следует!

Священик вытаращился на него:

– Да ты еретик!

– Я тебя, сейчас, как отделаю этим посохом, посмотрим, кто из нас еретик! – зарычал Яков.

Майк сделал знак Якову, чтобы не встревал, потом повернулся к попу:

– Скажи мне, а не Христос ли накормил двумя рыбами пять тысяч человек? Поскольку у них еды не было?

Монах тупо уставился на Майка.

– А не Иисус ли сказал: «Царствие божие так же возрастает, как зерна, брошенные в землю¹»? – продолжал Майкл. – Как ты собираешься взращивать царствие божие, в душах этих крестьян, если ты у них посевное зерно отнимаешь? А не следовало бы, тебе, святой отец, спросить у этого крестьянина: «А чем ты сеять будешь, сын мой?».

Святоша таращил на Майка бессмысленные глаза.

Видя, что святой отец молчит, Майк продолжил:

– А ты подумал, что если ты сейчас одного крестьянина повесишь, остальные, увидев это, разбегутся по лесам? И примутся, с голодухи, разбойничать, и грабить прохожих? Как делала до этого банда Чарли Свистуна! Поскольку справедливости, и отеческого вспомоществования, от тебя не дождаться?

Яков сказал себе: «Ну и ну! Майк только что изобрел политэкономию!»

Он приказал:

– Ну-ка, Том! Убери петлю с шеи этого несчастного!

Том, не слезая с коня, подъехал к виселице, и рубанул мечом по перекладине. Веревка упала к ногам крестьянина.

– Иди домой, добрый человек, – сказал крестьянину Яков. – И возьми себе зерна, на посев, из этого воза. И вы все, добрые люди. У кого дома нет зерна, чтобы посеять – берите!

Священник обрел голос:

– Вы совершаете святотатсво! Гореть вам всем в …

Он не закончил, поскольку Яков ткнул ему посохом в брюхо:

– Замолчи и убирайся отсюда, святоша. Имей в виду, что всего в восьми милях, отсюда, находится замок Данбери. Если я услышу, что ты продолжаешь бесчинствовать, и отнимать у крестьян посевное зерно, я пришлю оттуда двух молодцев. Чтоб они отдубасили тебя палками, по твоему жирному пузу. Тогда и посмотрим, кто будет гореть в аду, крохобор!

Крестьяне, опасливо посматривая на пятерых вооруженных людей, быстро разобрали мешки с повозки, и разбежались по домам. Площадь опустела.

Когда отряд Якова уезжал из деревни, на рынке остались лишь пустая телега, и жирный монах, застывший с открытым ртом.

Яков сказал Майку:

– Изрядно ты его! Я уже хотел отдубасить этого сквалыгу своим посохом.

Майк улыбнулся, как он один умел, одними глазами:

– Я тоже отдубасил. Только словами.

– А где ты слов-то таких набрался?

– Когда я хожу в церковь для бедноты, послушать проповедь, то не по сторонам глазею, а внимаю слову божьему…