Глава первая

Игорь Голубев щелкнул пультом сигнализации, открывая дверь своего «Фольксвагена», и сел на водительское сиденье. Виталий Дарницкий устроился рядом.

– Ремень накинь от греха подальше, – машинально бросил Игорь, трогаясь с места.

Виталий молча пристегнулся ремнем безопасности. Вскоре они выехали на Ленинградский проспект. Голубев следил за дорогой. Он был опытным водителем, однако никогда не позволял себе расслабляться за рулем. Виталий знал об этом и старался не отвлекать приятеля разговорами. Но Игорь сам начал беседу. Не отрывая взгляда от дороги, сказал:

– Значит, я позвоню где-то через недельку, распишу, что и как.

– Угу, – кивнул Дарницкий. – Ты сам-то уверен?

Голубев помолчал, потом неопределенно повел плечами.

– Не люблю заранее делать выводы, не разобравшись с ситуацией изнутри, – нехотя ответил он. – Но думаю, что ошибки нет. Мне еще год назад дед в письме упоминал об этом. – Игорь улыбнулся и, поймав непонимающий взгляд Виталия, пояснил: – Дед у меня – раритетный малый. Никакими современными достижениями технического прогресса не пользуется, пишет письма по старинке, почтой отправляет. Хотя я ему и телефон сотовый подарил, и даже компьютер хотел организовать. Он мужик сообразительный, хоть ему и под восемьдесят, быстро бы разобрался, что к чему. Не хочет ни в какую! И по сотовому не позвонил ни разу: периодически на почту шкандыбает и там междугородный разговор заказывает. Я ему говорю: «Дед, те деньги, что ты на эти разговоры тратишь, ты бы на мобиле сэкономил! А еще проще эсэмэску послал!» Но он и слушать не хочет!

Игорь засмеялся и придержал руль. «Фольксваген» постоял на светофоре, дождался зеленого света и поехал дальше. Виталий заинтересованно слушал Голубева.

– Так вот, – продолжал тот. – Дед у меня парень ушлый, зря болтать не станет. Да я же сам в этих местах родился, рыбы у нас там всегда прорва была. Даже общая загрязненность экологии и химпредприятия не смогли ее уничтожить. Ну, и раньше, конечно, браконьерством промышляли, что греха таить. И сейчас наверняка. И завод этот, недавно выстроенный, меня смущает, и ребята, которые на директора работают. Я по весне пару человечков туда послал – так, неофициально. Так вот, по их словам, ребята мутные. Заправляет ими некий Ашот. Никого с таким именем у нас в поселке никогда не было.

– Приезжий, – предположил Виталий.

– Ясное дело, приезжий, – согласился Игорь. – Но это и наводит на размышления. Понятно, что он не просто так приехал, а со своим интересом. Кто просто так в наше захолустье поедет?

– Мало ли кто. Ты же едешь, – усмехнулся Дарницкий.

– Так у меня тоже свой интерес имеется! – засмеялся Игорь. – Я, брат, сильно не люблю, когда кто-то пытается взять то, что ему не принадлежит. А за Бережное особенно душа болит, потому что места родные. И рыбу жалко, и икру… Ведь это наше, национальное достояние, а оно все в частных карманах оседает!

– Золотой ты человек! – притворно вздохнул Виталий. – Все о России, о России…

– В глаз хочешь? – усмехнулся Игорь беззлобно. – Можешь ржать сколько угодно, но мне обидно, когда народное добро налево уходит. Да, мне обидно за Россию. А у нас в стране почему-то все повернулось с ног на голову. Когда ты говоришь, что радеешь о своей Родине, людей душит истерический смех. И только публичная обстановка и вынужденная необходимость соблюдать приличия останавливают их от того, чтобы расхохотаться тебе в лицо. Быть патриотом – немодно и даже постыдно. Черт знает что! Вот быть вором – не стыдно. А патриотом – стыдно. Ты как на это смотришь?

Виталий осторожно пожал плечами и ничего не ответил. Он сейчас думал о другом, о практической стороне вопроса. Дарницкий – человек действия. И больше всего его интересовал результат. На получение результата и были направлены его помыслы. И сейчас он думал, правильно ли поступает, доверяя Голубеву разбираться с делом государственного масштаба. Сам Дарницкий не любил высоких слов, он вообще был довольно молчаливым и закрытым человеком. Но когда доходило до дела, на него смело можно было положиться. Все в отделе знали: Виталий, не тратя слов, все сделает так, как надо, не подведет и не смалодушничает. В душе будучи согласным с Голубевым, Дарницкий размышлял над тем, правильную ли тактику они выработали. Собственно, выработал Голубев – сам, один, – и даже не то чтобы выработал, просто наметил план действий. План был предельно прост: наведаться в родные края под названием село Бережное и попытаться разобраться на месте, как обстоит дело с нелегальной добычей и продажей черной икры, коей были богаты эти прикаспийские места.

Голубев пошел на это по собственной инициативе, это не входило в его служебные обязанности. И все-таки Виталию, под руководством которого Игорь работал, было неспокойно. Почему-то он интуитивно чувствовал опасность в начинании Игоря. Виталий успокаивал себя тем, что он просто устал за последнее время, давно не был в отпуске и напряженные нервы дают о себе знать. Пойти же сейчас в отпуск он не мог, в него отправлялся Голубев, а оставить отдел без двух ведущих сотрудников было неразумно. Поэтому они договорились, что первым отгуляет свой законный месяц Игорь, а уже потом отдыхать с чистой совестью отправится Виталий. И то если по делам в Бережном все окажется чисто. В противном случае намечалась серьезная и длительная работа, и отпуск Дарницкого снова откладывался на неопределенный срок. С одной стороны, он к этому привык. С другой – порой неимоверно хотелось отбросить все мысли о работе, забыть напрочь о всех нарушениях закона, взятках, липовых документах и с головой погрузиться в обычные, повседневные земные радости. Но пока он не мог себе этого позволить. Поэтому, подавив неуместные мысли и желания, Дарницкий спросил:

– А по заводу что?

– А по заводу все чисто, – тут же ответил Голубев. – По крайней мере, с документами полный порядок. Руководит им некий Юрий Константинович Кравченко, добропорядочный гражданин.

Дарницкий с задумчивым видом побарабанил пальцами по черной папке, которую держал на коленях.

– Ну, наивно было бы предполагать, что у него в документации будет явная лажа, – выдал он наконец свое резюме.

– Более чем, – кивнул Голубев. – Я и не предполагал ничего подобного. И вообще, глупо надеяться, что в таком деле будет легко ухватить их всех за хвост.

– Но, Игорь, это означает, что за ними наверняка стоит кто-то весьма влиятельный, – склонил голову набок Дарницкий.

– Естественно. А разве бывало по-другому в нашем деле? С пустяковым прикрытием работает только всякая шелупонь. А тут мы имеем дело с людьми серьезными.

– Вот поэтому мне все это и не нравится! – признался Дарницкий, покачав головой. – Может быть, с тобой еще кого-то послать? Люди есть, выделим…

– Не нужно! – махнув рукой, отказался Голубев.

– Ты не хуже меня знаешь, что в таком деле бравада ни к чему!

– А я и далек от таких глупых мыслей! Дело не в браваде и моих амбициях. Я там человек как бы свой, понимаешь? Приехал в отпуск к деду, отдохнуть… Я же не собираюсь на каждом углу кричать, что намерен разбираться с икорной мафией! Так что мне одному будет намного проще. Многие местные по простоте душевной охотно мне выложат такие сведения, которые никогда не скажут постороннему. А если я явлюсь туда как лицо официальное, это уже совсем другой расклад. Все, даже кто никакого отношения не имеет к браконьерству, воды в рот наберут и будут помалкивать. По принципу «моя хата с краю».

– Вот ведь народ! – подивился Дарницкий. – Сами страдают от беспредела – и не хотят порядок навести!

– Хотят, – возразил Голубев. – Но только без их участия. Пусть, мол, разбираются те, кому положено. А мы маленькие, какой с нас спрос!

– Ох, косный народ! – снова покачал головой Дарницкий.

– Менталитет такой. Он веками складывался, так что в два счета не переменится. И даже в три…

Дарницкий не ответил – задумался о своем. Потом, словно вспомнив о чем-то, сказал:

– Слушай, давно спросить хотел. Как там девчонка та после автокатастрофы? Люся, по-моему. Ты тогда еще этим делом интересовался.

– А-а-а. Да ты знаешь, она пропала куда-то.

– Ну, родственники, наверное, забрали.

– Да нет у нее родственников. Кроме этого козла, который сразу сбежал.

– Ну, может, одумался? Совесть заела – вернулся?

– Не знаю, – буркнул Игорь. – Ладно, выясню!

Они повернули на ТТК, доехали до пересечения с Хорошевским шоссе, и Дарницкий, выглянув в окно, сказал:

– Вон там останови!

Голубев довел машину до угла и притормозил в указанном месте. Дарницкий протянул руку для прощания и, взглянув в глаза своему приятелю, сказал:

– Если что – сообщай сразу. Я в тот же миг туда людей направлю. Надо будет – сам приеду. И ухо востро держи!

– Не переживай, не первый год замужем! – подмигнул Игорь.

Дарницкий хотел добавить что-то еще, но сдержался и выбрался из машины. Когда Голубев стартанул с места, Виталий проводил машину задумчивым взглядом…

Дома Голубев достал большую спортивную сумку, открыл шкаф и, в задумчивости посмотрев на полки, принялся не спеша складывать в сумку вещи, необходимые в дороге. Да и не только в дороге: в селе Бережном он планировал пробыть не меньше трех недель, следовательно, нужно было запастись всем, что может пригодиться, потому что с магазинами в Бережном было плоховато, а с ассортиментом товаров еще хуже.

Чтобы не так скучно было заниматься довольно нудным делом, Игорь включил телевизор, нашел канал новостей и продолжил свое занятие, вполуха слушая то, о чем вещали дикторы. Однако спустя минут пять он сделал звук в телевизоре громче: очередной сюжет привлек его внимание.

– …Разоблачены преступники, реализовавшие через крупные магазины в Москве черную икру на сумму около ста миллионов рублей. Вся икра добыта нелегальным способом, – сообщал с телеэкрана молодой корреспондент. – Супермаркеты «Океан», «Уголок», «Штерн» и целый ряд других сетевых супермаркетов столицы торговали черной икрой, добытой браконьерским путем через недобросовестных партнеров, поставлявших свой товар в крупные магазины. Следственный комитет установил, что всего было реализовано больше пяти тонн браконьерской икры. Преступникам предъявлено обвинение по части 3 статьи 175 Уголовного кодекса. Еще пять членов группы находятся в федеральном розыске…

Игорь заинтересованно посмотрел на экран. Тема была ему очень близка, он хорошо в ней разбирался. Упомянутая статья означала «заранее не обещанное приобретение имущества, заведомо добытого преступным путем». Что ж, все верно. Тема незаконной добычи черной икры в последнее время встала очень остро. Что там греха таить – это один из самых дорогих товаров на мировом рынке, поэтому черную икру добывали и будут добывать. Но самое обидное, что незаконным путем.

Игорь, оставив свои сборы, шагнул к компьютеру и быстро набрал в поисковике «новости нелегальная черная икра». Сразу же высыпался целый ворох сайтов. Перелистывая страницы, Голубев все больше убеждался в том, что и так знал слишком хорошо: преступников, незаконно добывающих черную икру, очень много. Об этом наглядно свидетельствовали увиденные им сообщения:

«…Около тонны нелегальной рыбопродукции изъято у предполагаемых браконьеров на Дорогомиловском рынке в Москве. Во время рейда на рынке из продажи изъято около тонны осетровых рыб со следами незаконного лова, а также сомнительного качества икра и мясо камчатского краба. Этот товар изъят из продажи, часть его направлена на экспертизу. На территории рынка проведены обыски. В рыбных торговых павильонах, складских помещениях и морозильных камерах обнаружена продукция особо ценных видов морепродуктов – таких как черная и красная икра, осетровые породы, камчатский краб. Особенно стоит отметить, что продавалась она открыто, без каких-либо документов, подтверждающих легальность добычи и безопасность для здоровья потребителя. Такое поведение говорит о том, насколько реализаторы контрафактной продукции уверены в своей безнаказанности…»

Игорь помнил этот эпизод: тогда на Дорогомиловский рынок были отправлены сотрудники из его отдела, у которых он и поинтересовался результатом рейда. Да, именно так: уверены в своей безнаказанности, потому и борзеют.

Голубев вздохнул и стал читать дальше:

– «Нелегальные морепродукты были найдены в ходе расследования дела, ранее возбужденного в отношении участников межрегиональной организованной группы, подозреваемых в реализации рыбы осетровых видов, а также черной и красной икры. Сотрудники полиции заметили на осетрине продольные разрезы и повреждения от крючковых снастей, характерные для браконьерского лова. Кроме того, на прилавках Дорогомиловского рынка была найдена партия белуги, занесенной как в российскую, так и в международную Красные книги. В общей сложности в ходе рейда полицейские изъяли из продажи около тонны нелегальной рыбопродукции, часть которой направлена на экспертизу. В настоящее время продолжается проведение оперативно-розыскных мероприятий по установлению других участников группы и дополнительных эпизодов их противоправной деятельности».

«В октябре этого года сотрудники УБЭП обнаружили на юго-востоке столицы шесть морских контейнеров с 4,5 т красной икры, а также партию рыбы лососевых пород и мяса краба, на которые у владельцев не было никаких документов. Это крупнейшая партия контрафактных морепродуктов, изъятая в Москве с начала года».

Это уже про красную икру, которая Голубева интересовала в меньшей степени.

Еще один эпизод всплыл в памяти, уже без помощи Интернета: не так давно во времена работы рынка в Лужниках сотрудниками УБЭП была обнаружена партия контрафактной икры. В ходе контрольной закупки сотрудники правоохранительных органов приобрели несколько килограммов красной и черной икры, в которой впоследствии эксперты нашли кишечную палочку. Тогда же задержали некую жительницу Астрахани, которой инкриминировалась организация поставок красной и черной икры на рынки столицы. Игорь знал, что ее осудили, прихватили даже кое-кого из подельников, все получили сроки. И таких случаев Игорь знал немало. Но все это капля в море. Все эти задержания барыг и мелких торговцев ни к чему не вели. Как добывали икру незаконно, так и продолжают добывать. И работает тут целая сеть, во главе которой стоят не такие вот мелкие сошки. Они просто винтики в крупнейшей, отлично отлаженной системе.

Ни для кого не секрет, что черная икра стоит очень дорого. И не потому, что она настолько полезна или вкусна, все гораздо проще: работает закон спроса и предложения. Как ни печально, но количество осетров с каждым годом неуклонно уменьшается. Эти рыбы, выдержавшие очень долгую историю своего существования, насчитывающую тысячи лет, не могут приспособиться к нынешним условиям, которые для них просто губительны. Строительство плотин на реках, загрязнение окружающей среды и, что особенно опасно, размах браконьерства привели к тому, что рыбы семейства осетровых отнесены к категории исчезающих, а следовательно, числятся в Красной книге и за их отловом призваны тщательно следить соответствующие органы. Но это теория.

А на практике все выглядит, мягко говоря, не так. Икру, как и нефть, иногда называют черным золотом и считают одним из главных российских богатств и брендов. Охотников до черной икры масса, желающих скупить ее находится очень много. Одни только мировые авиакомпании, являющиеся крупнейшими заказчиками, обожают угощать икоркой пассажиров класса люкс. А на спрос, разумеется, найдется и предложение. Конечно, авиакомпаниям выгоднее скупать икру у поставщиков, что продают ее подешевле. А дешевле отдают те, кто добывает ее незаконно. И огромные деньги уплывают из бюджета государства в частные карманы.

В России на икру существует государственная монополия. Но закон этот нарушается повсеместно. Преступные группировки, организующие незаконный рыбный промысел, вырастают как грибы из-под земли после теплого осеннего дождя. Игорь сам знал очень много подобных случаев. Практически каждый год разоблачались преступные группы, осуществляющие незаконный оборот икры рыб осетровых видов – то есть этой самой черной икры. Покупают у браконьеров, которые, в свою очередь, шерстят на лодках рыбные места.

Российские власти, конечно, пытаются бороться с браконьерством и подпольным производством икры. Ведь они в первую очередь страдают от нелегального бизнеса, являясь главными экспортерами. Властям эти нелегалы как кость поперек горла: из-за них теряется громадная часть прибыли. Но, как уже говорилось, икорная мафия работает четко и стоят за ней очень большие люди. Во главе рыбного хозяйства ставили даже бывшего генерала КГБ.

Так почему же российские власти закрывают глаза на бесчинства браконьеров? Да не закрывают, просто знают, насколько тяжкое это дело. Это не просто переловить пару-тройку десятков или даже сотен браконьеров – это ничего не решит. Но власть не сидит сложа руки, изыскивает методы борьбы.

Увы, серьезных успехов добиться так и не удалось, браконьеры на сегодняшний день обладают огромным потенциалом. Это и поддержка крупных чиновников, держащихся в тени, и великолепное оснащение: практически все они имеют современные быстроходные суда, хорошо вооружены. Легко предположить, что и органы, призванные бороться с преступниками, не избежали коррупции. Так ведь всегда случается, когда в деле завязаны большие деньги. А икорный бизнес по доходности превышает наркотический. Игорь Голубев отлично понимал, что им, рядовым ментам, даже и не снились такие суммы. Миллионы, миллиарды долларов! И, конечно, чтобы заниматься этим бизнесом безбоязненно, необходимо прикрытие в виде широкой спины. А за продавцами черной икры спины стояли широченные – чины не ниже генеральских. Вот и получалось, что низы – такие, как Игорь и его коллеги, – занимались бессмысленным делом. Их, низы, посылали бороться с браконьерством верхи, которые сами были завязаны в этом деле по уши. Рыба, как известно, гниет с головы – такой вот невеселый каламбур о рыбе…

Голубев закрыл браузер и отошел от компьютера. Пройдя на кухню, включил электрочайник и, дождавшись, когда тот закипит, приготовил себе крепкий кофе. Что толку читать о том, что ему, сотруднику правоохранительных органов, и так хорошо известно. Только расстраиваться лишний раз. Но вот делать все равно что-то нужно. Обязательно. Потому что если сидеть сиднем и считать, что тебя лично это не касается и пусть этим занимаются другие, то в итоге результат будет малоэффективным.

Игорь не мог оставаться в стороне, когда речь шла о разоблачении браконьеров, хотя напрямую данные преступления его и не касались. Тут играло роль другое: Голубев сам был родом из прикаспийских мест. Точнее, родился он в подмосковном городе Балашиха, в семье военного. Родители часто кочевали с места на место, пока наконец прочно не осели в Москве, после того как отец получил должность в столичном МВД. С самого раннего возраста – да практически сколько себя помнил – Игорь проводил летние каникулы в селе Бережном, у деда Харитона. Да и не только каникулы. Иногда, чтобы не таскать ребенка за собой по особо глухим местам, его оставляли в Бережном на целый год, чему несказанно были рады как дед, так и маленький Игорь.