Глава 3

Когда вернулась в гостиную, обнаружила, что Рэм негромко разговаривает с Андреем, видимо, о его поездке, а Женька сидит на диване и хмуро смотрит на меня. Ну и что такое? Опять необоснованная ревность? Странно, вроде раньше он себя спокойнее вёл, даже когда замечал в мою сторону мужские взгляды. Чего это его так повело на Рэме, причём на ровном месте? Ни я, ни он, поводов совершенно не давали. Ну а что вместе ездили к свидетельнице, ничего криминального не вижу – между прочим, Рожнов тут тоже работает, и его обязанность не только просиживать штаны в кабинете да раздавать приказания. Оперативная работа тоже входит в перечень обязанностей начальника нашего агентства. Я воинственно вздёрнула подбородок, посмотрела в глаза Женьке и остановилась напротив, скрестив руки на груди.

– Что? – тихо спросила Лиса, не собираясь допускать скандала и ссоры на ровном месте.

– А чего ты одна не поехала? – надо отдать Женьке должное, он постарался скрыть недовольство и говорил так же тихо, как я.

– Потому что с начальством не спорят, – я пожала плечами. – И потом, ему же надо в курс дела входить, как мы тут работаем и всё такое. Ты говорил, на кладбище нужно съездить? – перевела я тему, сев рядом с ним.

– Ну надо, на всякий случай, – Лис тут же обнял меня и придвинул к себе. – Андрюха не нашёл ничего, но сама понимаешь, у тебя нюх тоньше, – рыжий улыбнулся немного виновато и заглянул мне в глаза.

Вот подлиза. Ничего, я всё равно запомнила, и мы поговорим о его ревности на пустом месте.

– Тогда поехали, пока не стемнело, – предложила я и снова поднялась, повернувшись к Рэму и Андрею. – Мы на Волковское, гляну, что там и как.

– Хорошо, – невозмутимо кивнул шеф, едва посмотрев в нашу сторону.

А мне почему-то снова вспомнилось странное замечание, что я должна знать о татуировке на его лице. Тряхнув головой, я выбросила лишние мысли из головы и пошла одеваться. Женька подал мне куртку, на мгновение обняв и прижавшись губами к макушке, когда я влезла в рукава, и совершенно неожиданно меня пронзило странное чувство, столько было в этом жесте какой-то отчаянной нежности. Мне стало слегка не по себе: я вроде не собиралась бросать Лиса, да и не искала внимания других мужчин, что же его так повело-то? Повернулась к нему, провела по щеке, заглянула в зелёные глаза, в глубине которых притаился огонёк тревоги.

– Ну ты чего, эй? – шепнула и легко коснулась губами его губ. – Жень, в самом деле.

Он ответил долгим взглядом и улыбнулся – улыбка вышла немного грустной.

– Алёнка, больше всего в жизни я боюсь потерять тебя, – почти шёпотом ответил он. – Мне кажется, в один прекрасный день ты просто возьмёшь и исчезнешь, как призрак.

Я фыркнула от неожиданности, потом негромко рассмеялась.

– Глупостей не говори, – распахнула дверь и вышла в подъезд. – Какой призрак, Жень? Я вполне себе живая и материальная. Осень, что ли, на тебя так действует или полнолуние скоро? – не удержалась, ехидно поддела Лиса.

Он хмыкнул, обнял меня, и к моему облегчению с его лица ушло напряжение. Надеюсь, больше Лиса переклинивать не будет. До Волковского мы добрались быстро, по пути я рассказала то немногое, что узнала от Иры и изложила свои соображения насчёт врагов Кати или Коли.

– Только странно выходит, если это кто-то из поклонников Катерины сделал, или наоборот, – я нахмурилась. – Ведь тут получается, что один погиб, а вторая вот-вот уйдёт за ним.

– Знаешь, месть отвергнутого порой бывает страшной, – задумчиво протянул Женька почти то же самое соображение, что и Рэм. – Так что не надо сбрасывать со счетов возможных соперников.

– Я хотела с Катей завтра переговорить на предмет её воздыхателей, – кивнула я. – А потом может и с ними пообщаться.

– Хорошая идея, – согласился Женька и остановился, заглушив двигатель, потом посмотрел на меня. – Ну что, пойдём?

Вздохнув, покосилась на сумеречную улицу, на небо, грозившее вот-вот снова разразиться мерзким дождиком, и начала снимать куртку. В отличие от книг фэнтези, где одежда при трансформации чудесным образом сохранялась, в реальной жизни всё совсем не так. Приходилось каждый раз раздеваться при превращении, и учитывать этот нюанс при возврате себе человеческого облика. В какой-то момент, когда на мне осталось только бельё, остро ощутила на себе взгляд Лиса и отчего-то смутилась. Покосилась на него, щёки тут же вспыхнули, как облитые кислотой, и я пробормотала:

– Жень, глаза сломаешь.

Он же жадно смотрел на меня, и в полумраке салона его вытянувшиеся вертикально зрачки то и дело вспыхивали зелёным огоньком, как у кошки в темноте. Я отвернулась, как могла, завела руки за спину и расстегнула бюстик, потом скованно повела плечами, но сказать ничего не успела. Шеи вдруг коснулись горячие пальцы Женьки и медленно провели вдоль позвоночника до самой поясницы. Я нервно хихикнула и прогнулась, оглянувшись через плечо.

– Женя!.. Щекотно! – одёрнула расшалившегося Лиса, и он с тяжёлым вздохом убрал руку. – И вообще, мы на работе, – выразительно глянула на него и стянула трусики.

Поёжилась, глубоко вдохнула и зажмурилась, потянувшись к внутренней сущности. Магия поднялась изнутри, защекотала пушистой кисточкой в животе, прошлась вдоль спины, и кожу защипало, как всегда перед трансформацией. Мгновение я словно находилась в невесомости, перестала чувствовать своё тело, а потом мир резко изменился, и в первую очередь в нос ударили запахи. Лиса – вереск и весенняя трава, машины – резина и пластик, и я не удержалась, сморщила нос и смешно фыркнула, тряхнув головой. Потом уловила аромат воды – всё-таки пошёл дождь, и едва уловимый, самый тонкий – магии. Волковское кладбище окутывала невидимая ограда, защита, чтобы похороненные здесь спали спокойно. Конечно, защита не самая лучшая, именно что против стихийного проявления некротического всплеска, от тёмных ритуалов она уж точно не спасёт. Я открыла глаза и посмотрела снизу-вверх на Женьку – он казался теперь большим, нависал надо мной и смотрел с умильной улыбкой. Да, знаю, мой песец очень миленький и хорошенький, когда белый и пушистый. Но если меня разозлить, кусаться я умела больно, да и когти на лапках могли разодрать до крови.

Я вскочила и нетерпеливо завиляла хвостом, выразительно глянув на него. Ну, дверь будем открывать или как? Чем быстрее закончу, тем скорее окажусь снова в тепле машины. Лис вздохнул, протянул ко мне руку и почесал между ушами. Я недовольно тявкнула и вывернулась, ткнувшись в дверь.

– Да, да, конечно, – спешно кивнул Женька и взялся за ручку. – Может, тебя понести, Алён? Там мокро и грязно, – он не торопился открывать.

Отрицательно мотнула головой – чтобы разобраться, было ли что-нибудь запрещённое на кладбище, мне надо обнюхать и исследовать самой, а не с комфортом устроившись на его руках.

– Понял, – Женька снова вздохнул и распахнул дверь. – Тогда пойдём.

В морду мне ударила противная мелкая морось, классический осенний дождь в Питере, я чихнула от неожиданности, но спрыгнула на мокрый асфальт и потрусила к входу на кладбище. Рядом пристроился Женька, открыл зонтик и попытался прикрыть меня, но я оглянулась и выразительно посмотрела на него. Мой густой мех пока успешно противостоял мерзкой погоде, а семенящий рядом с белым песцом мужчина с зонтиком выглядит со стороны странно и нелепо. Лис мой безмолвный посыл понял, стушевался и буркнул:

– Ну а что ты мокнуть будешь?..

Заботливый мой. Жаль, песцы не умеют улыбаться. Я шевельнула носом и сосредоточилась на работе, тихонько тявкнув Женьке. И где могила нашего незадачливого мёртвого жениха?

– Здесь недалеко, – понятливо кивнул Лис и свернул на боковую дорожку.

Пока шли, я чутко принюхивалась, пытаясь разобраться, творилось ли на этом кладбище в последнее время что-то тёмное и нехорошее, но пока ощущала лишь охранную магию, запах сырой влажной земли, совсем лёгкий отголосок гнили, иногда заглушаемый ароматами цветов и мокрой листвы. Ничего необычного, никаких тёмных ритуалов. Хм. Интересно как, выходит, ритуал привязки трупа к живой девушке провели не здесь?.. Я оставила выводы на потом, когда осмотрю могилу, и вскоре мы пришли.

– Вот, – Женька кивнул на свежий холмик, и я сосредоточилась на деле.

Прикрыла глаза, замерла, поводя носом и прислушиваясь к ощущениям. Всё та же земля, прелые листья, трава, цветы, гниль… Охранный контур, да отголоски недавно ушедшего духа с какой-то из соседних могил – работал штатный некромант-полицейский, определил мой нос по остаточным запахам его магии. И ничего больше. Могила Коли оставалась чистой, никто её не осквернял. Я оглянулась на Женьку: а вот теперь, пожалуй, не откажусь, чтобы меня взяли на ручки, а то лапы мёрзнут и дождь усилился. Он усмехнулся, покачал головой, и через несколько мгновений я уже оказалась в тёплых надёжных объятиях.

– Хитрюга, – вполголоса произнёс он с нежностью и спрятал меня под куртку, не обращая внимания на влажную шерсть и грязные лапы.

Я вздохнула и уютно устроилась в гнезде, только нос высунув наружу: хорошо! Безотказный мужчина, как же это приятно, и ворчать не будет, что испачкала ему свитер – засунет вечером в стирку и всё. И даже сам нажмёт кнопочки, а не будет бубнить, что надо бы выстирать. Ну это так, мелочи жизни, я отвлеклась немного. Мы дошли до машины, Женька аккуратно посадил меня на сиденье, и когда я вернула себе человеческий облик, без слов протянул большое махровое полотенце, вытащив его из кармана на сиденье.

– Спасибо, – благодарно улыбнулась я и шмыгнула носом, начав растираться и сушить влажные волосы. – Так, обряда никакого там не проводилось, надо искать концы в морге или вообще в больнице, – уверенно заявила, стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд Женьки – на мне всё ещё не было одежды. – Надо ехать туда.

– Завтра, – непреклонно заявил Лис. – Уже вечер почти, и тебе под горячий душ надо.

– Ой, да ладно, всего-то минут пятнадцать провела под дождём! – фыркнула я, поспешно натягивая бельё – очень уж заинтересованно Евгений изучал мою грудь с напрягшимися от холода тёмными горошинами сосков.

– А уже носом шмыгаешь, – назидательным тоном отозвался он и подал мне свитер.

– Зануда, – я не удержалась и закатила глаза. – Ладно, завтра так завтра, не вопрос.

– Тогда поужинаем где-нибудь? – с готовностью подхватил Лис, и в его зелёных глазах с уже нормальным зрачком засветилась надежда.

– Хорошо, – согласилась я – о разговоре с Женькой о его поведении не забыла. – Отзвонюсь сейчас в офис, – достала трубку и набрала наш номер прежде, чем он успел что-то сказать.

Скорее всего, Варвара точно там, она из нас всех самая дисциплинированная и всегда сидит ровно до шести вечера, когда в теории заканчивается официально рабочий день. На практике же, если у нас дело, то каждый отправляется домой, когда считает нужным, выполнив все необходимые задания. Обычно за дежурного оставался Глеб Валентинович, занимаясь всякими бумажными делами, да иногда Василиса засиживалась вместе с Радой. Строгого соблюдения рабочего графика от нас не требовали. Однако, когда в трубке раздался спокойный голос Рэма, я, признаться, слегка удивилась и чуть не выронила телефон.

– Агентство «Острый нюх», слушаю, – отозвался шеф.

– Э-э… Это Алёна, – слегка обескураженная, представилась я зачем-то, покосившись на часы: пять вечера.

А что, в офисе больше никого нет, что ли? Глеб Валентинович никогда не брал первый трубку, если кто-то ещё оставался там, всё же, начальство, негоже за секретаря работать.

– Да, Алёна, – так же невозмутимо произнёс Рэм.

– Мы с кладбища, ничего там нет, надо искать в больнице или морге, – излишне поспешно доложилась я, внутри зашевелилось смутное беспокойное ощущение, слишком похожее на замешательство.

– Хорошо, поезжайте домой, я остальных уже отпустил до завтра, – в очередной раз обескуражило начальство. – Сегодня нет смысла что-то делать.

– А… Да, хорошо, – я взяла себя в руки и кивнула, хотя Рэм не мог меня видеть. – До свидания.

– До завтра, Алёна, – попрощался шеф и отключился.

Во дела, значит, зря мы, что ли, беспокоились насчёт его властности? Никто нас строить не собирается? Тогда если он всех отпустил, почему сам сидит в пустом офисе? Мог со спокойным сердцем ту же Василису оставить, ни она, ни её муж не возражали обычно. А вообще, какое мне дело до того, по каким причинам Рэм остался в офисе? Остался и остался, главное, мы можем ехать домой. Повеселев, я повернулась к Женьке.

– Где ужинать будем? – с воодушевлением поинтересовалась, но Лис встретил меня хмурым взглядом и подозрительным прищуром. – Жень? – слегка удивившись, позвала я.

– Я мог позвонить, – буркнул он и отвернулся.

Я длинно вздохнула, подождала, пока мы отъехали от ограды кладбища, и завела неприятный, но необходимый разговор прямо сейчас.

– Женя, я не понимаю, что с тобой происходит, – не скрывая недовольства, произнесла, покосившись на сосредоточенное лицо рыжего. – Ты чего как с цепи сорвался? Какая разница, кто бы позвонил и предупредил?

Соколинский поджал губы, вцепился в руль и недовольно засопел. Я терпеливо ждала ответа.

– Прости, – наконец нехотя произнёс он. – Я… постараюсь держать себя в руках, – с явным усилием добавил Женька.