Пушистые ресницы обрамляли глаза, голубые, как лед, – удивительный контраст с пламенем волос. Гладкая кожа на щеках порозовела от плача, а губы, розовые и нежные, слегка приоткрылись, когда она разглядывала наши руки.
В груди возник незнакомый трепет, похожий на жар камина или тепло летнего полдня. Он не спешил исчезать, вытворяя странные штуки с моим пульсом.