Болото.

Место для ночлега было не самым удачным – но выбирать не приходилось, в округе на километры ничего, кроме болот не было. Местный воздух, напитанный густой влажностью и плотными запахами был вязок и тяжел. Своей «кисельностью» топил геометрии, пропитывал одежду насквозь. От него было не укрыться, не спастись. И так же было с легкими, которые, как думалось, вбирали в себе не кислород, но воду, будто он был на дне некого водоема.

Солнце нырнуло за частокол верхушек гнилых голых деревьев, обещая скорую ночь, а тело требовало отдыха, поэтому найдя самую крупную и высокую кочку и взобравшись на неё, стал готовить временный ночной бивак наподобие военного лагеря.

– К черту Алтая! И зачем я дал себя уговорить? – Он приподнялся с колен и воткнул очередную сошку под палатку. – Ты, говорит, Рыжий, единственный, что сможет дойти до Завода и уцелеть. Там, вроде люди их застряли. Выручать надо. – Он крякнул. – А ведь, старый, не подумал, что, скорее всего и выручать то некого. Ну, ведь точно уже сожрали! А он, вроде колдуна, говорит, – «Чую их, живы еще. Но нужно торопиться». И вроде с таким намеком, что важные люди эти….

На пределах болота завозились ночные твари, а с востока раздался ужасный, вымораживающий вой страшного существа. Рыжий не повел головой в ту сторону, продолжил заниматься своими делами.

– Вот только, почему люди важные, а послали меня одного. А вот простая торговая миссия на Аркадии не обошлась без комиссаров, группы охотников с Мертвой Земли, группы автоматчиков из состава сводных застав, и это не считая самих караванщиков, вооруженных до зубов и чудовищных, смертельно опасных в гневе караванных огров. Хотя, – он махнул рукой на обстоятельство, – так было всегда. Всегда меня просят сделать нечто не возможное. Как в тот раз, в Локомотивном Депо. – В памяти вспышкой пронеслось недавнее приключение:

Локомотивное Депо.

Он так же, как впрочем и всегда, дал себя уговорить. Тот же Алтай, зная наперед все его возражения, пришел выпросить с него согласия:

– Да пойми, Рыжий! Там же люди гибнут! Ну что же ты на самом-то деле! Наши люди! Попадают в это чертово Депо и остаются там навечно! Уважь, не откажи.

Он, конечно согласился. А куда деваться, если больше некому.

– Только знай, что там, в Депо тварь эта. Ансури. Одним словом медведь, – ответил Алтай на его вопрос о твари, – только очень большой. Раз в шесть больше того же грызли. Ну, ты же понимаешь – современная экология, радиация и все в таком роде. А вот как убить, – попробовал ответить колдун, – я не знаю. Его, понимаешь, пытались разным оружием. Но ничего не берет. Только разозлится еще больше, и тогда пиши-пропало. Но ты поймешь, ты обязательно поймешь! У тебя точно все получится! – Убежденно воскликнул Алтай, убеждая даже не его, а самого себя.

Он кивнул головой, соглашаясь, накидал в рюкзак каких-то шмоток, набрал по своему усмотрению оружия, да и пару ножей, хотя их полезности он был меньше всего уверен. Вышел в ночь, чтобы к полудню добраться до Депо. В окрестностях Соты, как назывался их поселок, было относительно спокойно. Вот только на северо-востоке, в депо, поселилась эта тварь.

Ночь была теплой и уютной. Леля, сохранившийся огрызок Луны, после того, как её разрушили серые кощеи, выкатилась на небо треугольным сырным куском и осветила тенями степную дорогу. Широко шагая, Рыжий прокрутил ночь и время вперед, стремясь скорее закончить дело и на время заткнуть Алтая с его вечными разговорами о долге.

Следующего дня, когда солнце стояло в зените, он заходил, надев маску противогаза, в полусумрак Локомотивного Депо. Он примерно представлял, что ждало внутри, и как представлял – был готов ко всему-всему:

…Щекой плотнее прижался к прикладу, он её греет, а   уже от неё тепло расходится по всему телу. Оружие дает  власть над пространством, добавляет ему воли и осознание всемогущества. Крадется сквозь полуразрушенные фермы Локомотивного Депо, лезвием светового луча освещает клочок земли под ногами – боится себя раскрыть. Темнота окружает со всех сторон и если бы не спасительное жало света, то она его уже сожрала. Каждый шаг тщательно готовил, прежде чем поставить ногу на выбранный участок, он понимал, что не должен ничем себя раскрыть раньше времени. Как бы то ни было, он хотел выбраться отсюда живым и невредимым.

И вдруг – справа вверху шорох, кто-то уронил металлическую трубу, и теперь она, звонко ударяясь обо все подряд, шумно падала вниз, туда, где он. Чертыхнулся, бесшумно щелкнул выключателем на фонаре, спасительный луч растворился в темноте. И сразу ожидание страшного и неизвестного схватило ледяной перчаткой за горло, не давая свободы дыханию, не помогала даже присущая оружию уверенность. Заставил себя успокоиться и собраться – нельзя  позволять вести  себя по-другому, словно бы он испуганный кролик.

Стоял, пережидал. Но стояла ничем не нарушаемая тишина, в ногах ослабло напряжение, дал себе вздохнуть полной грудью.

– ГаГаГа. – Это снова справа сверху. Кто-то старательно чистил легкие и видимо по звукам, давалось ему это очень болезненно.

– ГаГаГа. – Еще раз.

Тишина, смачный плевок, потом что-то заскрипело, заходило и засипело простужено. Рыжий услышал, как что-то пришло в движение и «ОНО» начало грузно переступать, спускаясь вниз.

– Ну, вот и ты, Хозяин Депо. Здравствуй. – Подумал он.

Сделал пару шагов назад, последний неудачный – наступил на неудачную сейчас ржавую трубу, что в беспорядке валялись тут повсюду. Она, громыхая, покатилась, выдавая его расположение. Вверху затихло прислушиваясь, а после, видимо поняв, что неожиданно к нему пришли гости, издавая яростные и злобные звуки попрыгало-поскакало вниз, туда где он. Оставалось лишь одно –бежать, пока не станет ясным, с кем он имеет дело и насколько все плохо, для того, что бы начать поливать все тут огнем.

Свет фонаря скакал по теням, выписывая невероятные шаржи по незнакомому рельефу, давая сознанию смутные догадки по частям общего, вырванного у тьмы. Ему было не до догадок! Он бежал, выдыхая просто в ночь, но забитые фильтры обратно не давали много воздуха, и тогда он понял, что долго так не протянет, нужно было что-то придумать. Вместо мыслей в голову лезли лишь проклятия своей беспечности, а сзади уже приближалось, расталкивая сотни килограммов конструкций и труб. В глазах пот со лба слепит, разъедает, делает четкое не ясным. И вот уже пелена вокруг, какие-то нити, пленка и марь. Удар спереди, Рыжий упал на спину и что-то увидел, вроде миража, или видения, вроде видел себя со стороны, но прошлого:

Ему кажется, что пространство надулось вокруг рыбьим пузырем и видел словно через пелену. Окружают не время и место, наполненные вещами и событиями, а вроде тени и контуры того, что сейчас рядом.

Не ощущал здесь своего присутствия, протягивает руку вперед, но видит только ее, и она как будто провалилась в мутный кисель, который всосал и растворил в своем студне пространство. Поворачивается влево, а потом и вправо, но обстановка одна, в ней нет смены, и только следы его движений стекают тяжелыми вихрями по провалам, что оставили руки. Словно время тоже встало, следуя правилам мутного киселя, который размешай и взболтай – все равно вернется в свое исходное состояние.