– Зачем тебе творить весь этот ужас? – спросил Иван.
– Потому что мое дело обеспечить, чтобы все, что происходит, происходило так, как оно происходит.
– Так оно же все и так происходит, само собой?
Гамаюн склонила голову набок. Глаза ее засияли:
– О, Иванушка, не само по себе. Вспомни, как твоя матушка рассказывала тебе сказки у печки. Ты их слышал сотни раз. Джек вечно карабкается по бобовому стеблю. Добрыня Никитич вечно едет в Сарацинские горы. Финист Ясный Сокол всегда женится на купеческой дочке. Ты знал, чем все закончится, но ты все еще хотел слушать, как мать тебе читает, изображая добрым голосом, как страшно рычит волк. Если бы она рассказывала их по-другому, то в них все не происходило бы так, как уже произошло. И все же она должна была их рассказывать, чтобы сказка продолжалась. Чтобы она сказывалась так, как сказывается. То же самое и со мной. Я знаю все истории. Бояре всегда бреют свои бороды. В Церкви всегда случается раскол. Украина вечно вянет на поганом ветру. Но я все еще хочу слышать, как мир рассказывает эти истории, как только он и может рассказать. Я хочу дрожать, когда мир изображает волка. Все это еще должно случаться, чтобы случиться. Ты уже вошел в ту палатку. Ты уже расстался с ней. Ты уже потерял ее. Ты бы мог рассказать свою историю по-другому в этот раз, я полагаю. Но ты не расскажешь. Тебя всегда будут звать Иван Николаевич. Ты всегда будешь входить в эту палатку. Ты будешь видеть ее шрам под глазом все на том же месте и гадать, где она его заполучила. Ты всегда будешь дивиться, как у одной женщины может быть столько черных волос. И ты всегда будешь влюбляться, да так быстро, будто тебе по горлу полоснули. Ты всегда будешь убегать с ней. Ты вечно будешь терять ее. Ты всегда будешь дураком. Ты вечно будешь мертвым в ледяном городе, а снег будет падать на твое ухо. Ты все это уже сделал и сделаешь это снова. Я здесь только для того, чтобы удостовериться, что все так и случилось.