И познаете вы истину, и истина сведет вас с ума.

Олдос Хаксли

Как утверждал один незаурядный писатель, заканчивать истории трудно, ведь все должно свестись к чему-то одному, и именно поэтому концовки невыносимы. Мне же тяжело рассказать о случившемся, так как я толком не знаю, с чего все началось. Когда появилась та точка отсчета, которая втянула меня в порочный круговорот секретов городка Эмброуз. А потом я осознала, что для меня в любом случае история началась с нее, с Моники. Всегда и везде была она.

«От меня пахнет дешевым виски, а от нее проблемами. Я делаю ей двойной сухой мартини, не снимая плаща и шляпы. Играет саксофон, и под стоны блюза начинается косой дождь. Девушка не доживет до утра и будет убита на рассвете – слишком много знает, видела лишнее. Влиятельный любовник, чье имя не произносят в номерах обшарпанных мотелей, просто не сможет оставить ее в живых и прострелит красотке голову лично. Дело свалят на меня, но, когда я выйду, Чикаго окрасится в алый цвет. Гнилые полицейские, продажные свиньи судьи и просто каждый причастный к этому ублюдок – все получат свое. Черно-белый город… а пока я буду наслаждаться изгибами ее идеального тела, моля, чтобы виниловая пластинка не умолкала…»

– Он что, только что заспойлерил весь фильм? Почему в главной роли не Том Харди? Актриса так себе. И что, два часа фильма будут идти под его комментарии?

Смотреть кино в компании Эмбер всегда было невыносимо. И я не понимаю, почему в тот вечер мы решили, что будет иначе. Кажется, единственный фильм, к которому у нее не было претензий, – «Титаник».

– Это жанр нуар, – возвела глаза к потолку Кэтрин, – черно-белые тона, циничный главный герой-детектив, красотка, которую нужно спасать, перестрелки в темных подворотнях…

– Ага, – небрежно отмахнулась Эмбер, и, вскочив на ноги, встала напротив нас, закрывая обзор плазмы. – Знаете, так дальше не пойдет! – Она уперла руки в бока, и ее понесло. – Наступила последняя неделя лета, мы вот-вот окажемся в старших классах. А за три месяца ничего существенно не поменялось: нас не пустили на фест Лоллапалуза, мы не попали в тематический лагерь «Хрустальное озеро», а самое отвратительное – никто из нас не лишился девственности. Это фиаско.

– И что ты предлагаешь? – с подозрением спросила Анна.

– Вечеринку! – блестя глазами, как змея-искусительница, Эмбер показала нам свой мобильный, где социальные сети пестрели свежими постами и публикациями.

– Там собралась почти вся школа, – дрожащими от возбуждения пальцами Эмбер только и успевала листать новостную ленту, забитую отчасти провокационными фотографиями.

А там и впрямь оказалась вся тусовка старших классов. Девушки в откровенных нарядах, некоторые просто в купальниках у бассейна, кое-кто уже топлес (вот уж кого потом наверняка переведут на домашнее обучение). Парни в школьных красно-белых регби с пивом в руках или косячками между зубов. Большинство уже пьяные, и все без исключения веселые.

– Я так понимаю, это вечеринка Брайана О'Нила?

– Да. Она началась час-полтора назад, но народ уже так разошелся, что все может закончиться в любую минуту, – ныла Эмбер, остервенело что-то печатая в своем телефоне.

Мы с девочками молча переглянулись. О вечеринках Брайана О'Нила слагали легенды, попасть туда – лучшее, что может случиться перед новым учебным годом с теми, кто расстался со средней школой.

Разумеется, вечеринка у Брайана была намного ярче, нежели наш пятничный девичник с фильмом сороковых годов и распиванием запасов домашнего вина за летними сплетнями. Но родители Кэтрин, у которой мы ночевали, уехали в другой город по делам и вернуться должны под утро, а звонить спрашивать у наших смысла не было – слишком поздно.

Увидев, что мы колеблемся, Эмбер не поверила своим глазам.

– Девчонки, это же вечеринка Брайана О'Нила… считай, лето провели впустую, а дальше нас что ждет? Танцы в честь Хэллоуина в школьном спортзале и Рождество дома в свитерах с оленями?

Тут Эмбер была права. Она переехала в Эмброуз два года назад, и хоть город сразу затянул ее в свой туманный омут с запахом холодного дождя, иногда она как будто пробуждалась и доказывала нам, что посиделки в «Бетти Буп» – не единственное, чем можно себя развеселить.

Тут стоит объяснить, что собой представляет Эмброуз. Мой любимый город сиреневых закатов, за пределами которого, как иногда кажется, больше ничего не существует. А может, так оно и есть.

Эмброуз – тихий маленький городок, куда вы можете попасть, проехав Изумрудный лес на севере Сиэтла. В данном месте есть все, свойственное типичной американской глубинке: эмброузовская школа с баскетбольной командой «Адские псы» и группой поддержки «Ласки». Музыкальная школа, она каждый год находится под угрозой закрытия, и только благотворительные взносы любителя блюза и поклонника Роберта Джонсона мистера Вульфа да выпускницы данной школы мисс Блэк дают возможность держаться всему на плаву. Школьники коротают свободное время в закусочной «Бетти Буп», чьи неоновые вывески розового и синего цвета освещают мрачную заправку мистера Тони напротив, непостижимым образом делая ее еще более зловещей на вид. Ночной бар «Безумный Роджер» под покровительством все той же мисс Блэк открывает двери в полночь. Там поют под аккомпанементы рояля девушки, приезжающие в поисках лучшей судьбы. Городская библиотека, полицейский участок да больница – на этом достопримечательности Эмброуза по большому счету заканчиваются. Школьные вечеринки в честь Дня города и Рождества – вот и все культурные программы.

Зимой ученики Эмброуза катаются на санках вдоль главной аллеи, летом загорают возле Лунного озера, купаться в котором категорически запрещено: сильное течение хрустальных вод считается слишком опасным.

Было время, когда скромный городок жил за счет работы шахт в самом сердце Изумрудного леса, но теперь они заброшены и забыты. Основной доход Эмброуз получает от вишневых садов. Их продукция дает возможность производить исключительный вишневый ликер, он имеет великолепный спрос в больших городах и столицах.

Всех нас с самого раннего возраста учат тому, что ходить в вишневые сады запрещено. Любоваться с горы Влюбленных – да. Ходить меж рядов вишневых деревьев – ни в коем случае.

Много кто в юности мечтает покинуть город и отправиться в студгородок. Вот только проблема в том, что Эмброуз мало кого отпускает. Он охотнее принимает чужаков, что редки, но быстро пускают здесь корни. Все друг друга знают. Все соседи.

Утром и вечером вне зависимости от времен года город окутывает плотный молочный туман, а по ночам ярко светит луна. То и дело льют неприветливые дожди.

Эмброуз оказался идеальным местом для мрачных убийств, сомнительных несчастных случаев и таинственных исчезновений. Правда, мне только предстояло об этом узнать.

– …туда уже даже клуб «французов» явился, – простонала Эмбер, пожирая глазами экран телефона.

А вот это уже был весомый аргумент для нарушения правил.

Мы тут же дружно придвинулись к подруге поближе, чтобы убедиться в сказанном ею воочию. И в самом деле, четверо ребят улыбались с множества фото, но только один будоражил мое воображение, и поэтому все рядом с ним казались расплывчатыми пятнами. Алекс Картер – эмброузовский краш, будущая причина моих бесконечных слез, как бы приторно это ни звучало.

Я навсегда запомнила тот день, когда впервые его заметила. В те редкие апрельские дни, когда погода Эмброуза не столь капризна, город устраивает ярмарки. В воздухе витает запах жареного попкорна, дети запускают воздушных змеев и едят яблоки в карамели; взрослые, с недоверием косясь на кривляющихся клоунов, покупают билеты на аттракционы. Я как обычно пила вишневую колу, стоя с Моникой в очереди в комнату страха, мои пальцы были липкие от розовой сладкой ваты, когда я обратила внимание на светловолосую девчонку в белом платьице – ей безумно понравился большой плюшевый медведь с глазами-пуговицами. Она завороженно смотрела, как один парень, с легкостью попав из автомата по всем мишеням, забирает мягкий трофей. Алекс уже собирался уходить, когда заметил детский взгляд, обращенный на игрушку. Секунда-другая – и он с улыбкой протягивает медведя девочке. Радостно подпрыгнув, она схватила подарок, и, поблагодарив своего новоявленного героя, побежала к родителям хвастаться.

Алекс, сунув руки в карманы, довольно смотрел вслед девочке, словно был ее старшим братом. Та улыбка отпечаталась у меня в памяти навсегда.

Воспоминание вихрем пронеслось у меня в голове, даря предвкушение возможной скорой встречи. Теперь сама мысль о том, чтобы остаться дома, казалась уголовным преступлением особой тяжести.

– А как же фильм? – возмущенно воскликнула Кэтрин. – Мы что, зря его выбирали?

– Это ты его выбрала, Кэтрин, – поправила ее Анна, – знаете, а ведь там в любом случае будет Кимберли… ну, вы поняли, которая сейчас главный редактор школьной газеты. Она такого шанса не упустит – быть в самой гуще событий и сплетен…

В следующем году Кимберли выпускалась (что будет счастливым событием сродни изгнанию дьявола). Анна же грезила о месте главного редактора школы класса с пятого. По крайней мере, это была официальная версия ее неприязни к Кимберли.

– Вы же так хотели посмотреть фильм…

– Кэтрин, ты просто не оставила нам выбора, – легонько постучала по ее плечу Моника и, оценив выражение моего лица, сказала:

– Собираемся.

– Я знаю, как дойти до Брайана коротким путем, – засияв, сказала Эмбер, начав атаку на косметичку Кэтрин.

– Никто ни с кем не фотографируется. Сейчас тяжело сохранить приватность, но это в наших же интересах, – важно предупредила Анна.

– Кэтрин, найди мне что-нибудь не такое пижамистое, – попросила я, оглядывая штаны с фламинго, которые она мне выдала, так как на свою юбку я пролила вино, и теперь она, постиранная, висела на люстре. Почему-то. Но ведь это комната Кэтрин…

Пока она рассказывала о том, что О’Нилы разводят дома павлинов-альбиносов, а девочки передавали друг другу хайлайтер и чихали от французских духов мамы Кэтрин, я скептически оглядывала вещи подруги. Имея милейшую внешность, она одевалась соответственно, но если Кэтрин в бледно-розовом платье выглядела ангелом, то я напоминала жертву нападения «My Little Pony».

…Мы собрались и вышли из дома в рекордные сроки. Ветер пах ночью, скошенной еще днем травой и желанием повеселиться. Мерцающее звездами небо неумолимо затягивалось облаками. Пытаясь идти на каблуках настолько быстро, насколько это возможно, мы выдвигали догадки, не ушли ли уже «французы» с вечеринки и почему с ними нет вечной подпевалы Лили.

Клуб «французов» – группа из четверых бравых ребят, Алекса, Фреда, Питера, Дэвида, и их верной боевой подружки Лили. Старшеклассников свела любовь к руфингу – кипящий в крови адреналин, будоражащий тело и освобождающий душу, был для них смыслом жизни. Когда ребята покорили практически все возможные высоты Эмброуза, они решили не просто поднять планку, а дать миру знать о себе, и прошлым летом, полетев на каникулы во Францию, взобрались на вершину Эйфелевой башни. Когда приехал сонный парижский патруль, вызванный не верящий своим глазам дежурным, «французов» уже, как говорится, и след простыл. «France 24 the News» истерил еще на протяжении долгого времени, но так как ребята были в масках, они остались инкогнито. И только жители Эмброуза узнали своих героев: красные маски «Адских псов» выдали их.

Школьники пришли в неописуемый восторг с оттенком благоговения, прозвав отчаянную пятерку «французами», а мнения старших разделились. Небезызвестный любитель блюза мистер Вульф, он же директор школы Эмброуза, провел некое подобие воспитательной беседы, но, как позже признался Фред, это походило скорее на дружеский разговор с намеком на инструктаж по безопасности.

Родители ребят отнеслись ко всему спокойно, чего не смогла понять даже моя мама, а она возмущалась по поводу этой ситуации, когда подливала мне вино за ужином. «Французов» любили все – веселые, задорные и харизматичные, они были теми, с кем хочется дружить. Другое дело – Лили. Но, как любила повторять Моника, в семье не без урода.

Открытая и милая со своими парнями, Лили с другими не церемонилась. Питер объяснял это защитной реакцией на любые попытки дружеского сближения. Своих друзей она любила искренне, ведь никто из девчонок ее страсти к руфингу не разделял, предпочитая днями напролет сидеть в Инстаграме.

С нами «французы» при редких встречах проявляли нечто подобное дружелюбию, ведь мы тоже небезызвестные заводилы школьных и внеклассных мероприятий. Правда, как и они сами, к себе в компанию никого не пускали – исключением стала разве что Эмбер. Но такие, как она, исключение во всем и всегда.

…Благодаря тому, что Эмбер знала короткий путь, мы дошли до Брайана за пятнадцать минут, хотя музыку услышали задолго до этого.

Жилище О’Нилов скорее походило на особняк, нежели на обычный дом, в похожих обычно живут главные злодеи в фильмах или книгах. И если бы не Канье Уэст, чей голос разносился из добротных колонок во дворе, возможно, я бы так и подумала, ведь ходят слухи, что родители Брайана работают на правительство.

Двухэтажное здание возвышалось над липовыми деревьями, справа от него расположился шикарный бассейн. Тропинка начиналась от величественных черных ворот и вела к центральному входу. Минимализм, отстраненность от внешнего мира немного озадачивали, однако на тот момент все изменилось из-за бунтующих под алкоголем школьников Эмброуза. В бассейне на надувном матрасе играли в карты на раздевание, какой-то парень, находящийся прямо в воде, был одет во множество свитеров, куртку, джинсы и три шапки. Он пытался сфокусировать взгляд на картах и не проиграть. Старшеклассницы танцевали возле бассейна, распивая текилу, многие сидели в беседке, играя в «Правда или действие». Тут и там валялись синие и красные пластиковые стаканчики, какая-то компания обливалась пивом. Судя по звукам, сердце вечеринки находилось внутри дома, и мне было даже сложно вообразить, что устроили там.

– Так, давайте не разделяться и не делать глупостей, – нравоучительно изрекла я, и уже минуты через три мы сделали то и другое.

Первой откололась от компании, как ни странно, Кэтрин. Разглядев что-то у бассейна, она сделала ручкой, пообещав скоро нас догнать. Мы вошли в дом и чуть не оглохли от музыки и шума – вечеринка была в самом разгаре. Половина школы танцевала в зале под хрустальной люстрой. У крутой лестницы на второй этаж, возле столика с антиквариатом, толпились парни и девушки постарше: не обделили Брайана вниманием выпускники школы прошлых лет. В интерьере дома преобладали бордовый и белый цвета, при других обстоятельствах это наверняка угнетало, но под пьяные веселые крики казалось более или менее сносным. Хотя, может, тогда меня посетило что-то вроде предчувствия.

Моника поправила платье, верхние пуговицы угрожающе затрещали, зато бюст, которому многие могли позавидовать, стал намного лучше виден. Пролепетав что-то насчет пива, она направилась в сторону лестницы на второй этаж, где я не без удивления обнаружила одного из прошлогодних выпускников нашей школы, а теперь гордого студента того медколледжа, куда отбыли на летний семинар для первокурсников родители Кэтрин. Значит, он его решил пропустить. Эмбер, толком ничего не объясняя, но тоже пообещав скоро вернуться, была такова. Я видела еще пару раз, как она пробегала по залу и кухне, а потом, как и Анна, куда-то пропала.

Я же не знала, куда себя деть. Без девочек чувствовался дискомфорт. Его усилил внезапный удар в плечо. Обернувшись, я увидела Джона Новака, он врезался в меня, и чутье мне подсказывало, что не случайно. Но Новак, буркнув «прости», побуравил меня взглядом пару секунд и слился с толпой танцующих.

– Чего и следовало ожидать, – хохотнул кто-то сбоку.

Я по инерции повернулась на голос, и сердце пропустило пару ударов. Передо мной стоял не кто иной, как Алекс Картер.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, и мои губы невольно растянулись в улыбке.

– Как только вы вошли пару минут назад, Джон не сводил с тебя глаз, а потом не придумал ничего лучше, чем привлечь внимание, чуть не сломав тебе ключицу, – весело пояснил Алекс. – Глупо, конечно, зато его действия заинтересовали прекрасного принца. Меня.

Мои брови в наигранном удивлении поползли вверх.

– А что же прекрасный принц не заступился за девушку?

Напустив во взгляд тумана, Алекс поник и сказал:

– У меня неважное состояние после финала «Игры престолов»… – И, улыбнувшись, добавил: – И это пару дней назад я был прекрасным принцем. Сейчас просто злой и обаятельный.

Я засмеялась, а он, подойдя поближе, сказал:

– Старшие классы, да? Я тоже впервые попал на вечеринку в конце средней школы. Меня откачивали два дня, – в его голосе звучала деланная гордость, но я не понимала, шутит он или говорит серьезно.

– Ээм… да… Мы с девочками на пороге новых открытий, как говорит Эмбер.

– Эмбер?

– Ага. Из ее уст звучит довольно подозрительно.

– Это ты с Питером мало общалась. Вот из чьих уст все звучит не только подозрительно, но и зловеще. Особенно когда он говорит не пропускать уроки и готовиться к экзаменам.

Я вновь улыбнулась, так как мне было известно, что учится Алекс очень хорошо. Возможно, не круглый отличник, как Питер или Лили, но двери университета для него открыты.

Алекс отхлебнул свое пиво. Вторую руку он держал в кармане, плечом опирался о дверной косяк. Белая футболка выгодно подчеркивала смуглую кожу, растрепанные волосы только добавляли обаяния. Я сдержала тяжелый вздох.

– А ты уже решила, куда поступать после выпуска?

– Нет. Сама идея покидать Эмброуз мне не по душе. Я бы осталась здесь.

Рука Алекса с недопитым пивом застыла на полпути к губам. Склонив голову набок, он что-то произнес, но из-за басов ASAP Rocky я ничего не услышала. Нам пришлось отойти в сторону, так как возле Алекса никого не было, а за мной на кухне пьяный выпускник разговаривал с пиццей.

– Ты первая девушка, которая не рвется из Эмброуза, – повторил он. – С твоими-то оценками надо в Вашингтонский университет… Что же ты тут собираешься делать?

Я ловила каждое его слово и удивлялась тому, насколько он красивее вблизи. Какой у него низкий, мягкий голос и такой пронзительный взгляд, когда он говорит серьезно…

– Может, буду учиться заочно. Не хочу покидать город. Конечно, мне не с чем сравнивать, я дальше Изумрудного леса нигде не была, даже моря не видела, но здесь мой дом, и лучше его места нет. Что-то здесь держит меня.

Алекс усмехнулся, и глядя на меня еще более внимательно, поставил пустую бутылку на стол и сказал:

– Прекрасно тебя понимаю.

Я сомневалась, но тут он продолжил:

– У меня такое же чувство. Не хочу уезжать из Эмброуза. Таких мест больше нет. Уж можешь мне поверить, папа по работе возил меня по всем штатам. Каждый город уникален по-своему, но, черт возьми, Эмброуз… Он словно создает атмосферу тайны, которой нет. Никто не может объяснить природу Эмброуза. Нет, я не хочу его покидать, – тут Алекс нахмурился, – уезжать, чтобы покорять новые вершины руфинга или помогать папе в бизнесе с вишневым ликером – да. Но покидать ради карьеры – нет.

Он словно озвучил мои мысли. Только красивее. Как художник рассказывал бы о любимой картине.

– Как твои родители к этому относятся?

Мотнув головой, как будто стряхивая наваждение, навеянное рассказом о городе, Алекс через мгновение пожал плечами.

– Мама однозначно хочет для меня большего. Переубеждать или настаивать на другом не станет, но для нее это важно, я же вижу. Говорит, нужно было рожать второго сына, чтобы хоть кому-то портить жизнь.