Направляясь ко мне, Эндрю самодовольно ухмыляется, и я опускаю глаза и делаю вид, что поправляю платье. Он кладет руку мне на талию и наклоняется. Еще два года назад мое сердце выскочило бы из груди от этого прикосновения и невероятной близости его губ к моим ушам, но сейчас я думаю только о том, что он… болван.
– Не беспокойся, – шепчет Эндрю, – я не сказал.
Мои глаза снова прыгают к зеркалу, а он шевелит бровями. Эндрю по-прежнему находит меня забавной.
– Я так полагаю, ты ждешь, что я поблагодарю тебя.
– Что за сарказм? Тебе же нравилось, когда я состоял при тебе нянькой.
Нянькой. Так бы и врезала. Заглядываю в зеркало, проверяю, заметили ли папа с мамой, что мы разговариваем, и вижу, что мама наблюдает за нами с умилением и восторгом. Если двинуть Эндрю коленом в пах, она вряд ли одобрит такое мое поведение.
– Я – девочка большая, – говорю едва слышно, глядя в пол, – и ты мне больше не нужен.