Глава 1. «Беспамятство»

Эндорфины и текила растекаются по венам, и мое тело движется музыке в такт. Рядом – любимая подруга Карла, во всю флиртует с незнакомцем из Бельгии. Я чувствую, как мало мне становится места в этой кайфующей под попсовую мелодию толпе. Поймав взгляд бармена, я показываю пальцем вверх, и он согласно кивает. Скидываю босоножки и легко взбираюсь на барную стойку. Лукас за диджейским пультом отлично видит меня, подмигивает и включает «I feel like I’m drowning» Two Feet¹. Карла ободряюще свистит мне, а бельгиец притягивает ее к себе за бедра, за что тут же получает по рукам.

Мужские ладони ложатся на талии, девичьи пальцы зарываются в стриженные затылки. Пары плывут в такт сексуальной песне, перенося на себя ее подтекст.

Сегодня ночью в клубе «Беспамятство» гуляет вся Алтея². Последняя вечеринка уходящего лета. Уже на рассвете туристы упакуют свои чемоданы, а самолеты унесут их подальше от экватора в привычную жизнь джемперов и шерстяных костюмов.

Тогда Холмы Алтеи³ вздохнут спокойно. Виллы и пляжи освободятся от чужаков и снова будут принадлежать лишь своим: тем, кому не нужно копить целый год ради возможности снять роскошный дом у моря на десять дней.

Ведь нам эти дома принадлежали.

Деньги наших родителей превратили Холмы Алтеи в истинную жемчужину средиземноморского побережья Испании. А квинтэссенция горного и соленого морского воздуха только усиливали статус урбанизации. Насколько прекрасно это место в провинции Аликанте, настолько же оно безобразно, если речь идет о ценах на недвижимость. Именно поэтому залетные птицы не задерживаются в наших краях надолго.

Они думают, это в их честь сегодня в «Беспамятстве» гуляют так широко. Нет. Так мы отмечаем продолжение своего праздника жизни.

О, праздник жизни! Для нас он не заканчивался никогда. Мы росли в мире без преград и границ, получали все, что хотели. По версии приезжих. Нам завидовали и нас осуждали. Никто не задумывался, что у золотой ложки во рту тоже есть цена. Это было известно только нам.

Я буквально парю над толпой. Пышная юбка моего короткого небесно-голубого платья придает бедрам амплитуды, когда я покачиваю ими, медленно поднимая руки к груди и наверх. Из-под полуприкрытых век я наблюдаю за толпой, чувствуя на себе ошарашенные взгляды недавно вошедших.

К барной стойке у моих ног подсаживается незнакомец. Жестом он подзывает бармена и делает заказ. Но после даже не замечает свой напиток. Он смотрит на меня, и его взгляд, точно ток, бежит по моему разгоряченному телу снизу вверх, пока наши взгляды не пересекаются.

Он молод и невозможно красив, будто сам дьявол поднялся из преисподней в «Беспамятство». Оставшуюся минуту песни я танцую только для него. И он об этом знает. Когда один опьяневший гость тянется к моей лодыжке, незнакомец пресекает его намерение повелительным взмахом руки.

Песня заканчивается, и Лукас врубает Дэвида Гетту⁴. Размякшая толпа вновь оживает и заряжается энергичным битом. Я опускаюсь на коленки, чтобы слезть с барной стойки, но мой незнакомец легко подхватывает меня за талию и сам ставит на пол. Босая, я ниже его на полторы головы. Теперь уже мне приходится вскинуть подбородок, чтобы лучше видеть его лицо.

– Это было лучше любого стриптиза, – признается он на чистом испанском. Голос мягкий и манящий, как и весь он сам. Улыбается, обнажая ямочку на щеке. – Привет. Меня зовут Фабиан.

– Ноэль… – выдыхаю я. У меня вдруг резко пересыхает в горле. Сердце выпало из грудной клетки, и теперь валяется где-то на полу клуба вместе с моими босоножками.

Мы замираем в хаотично движущемся «Беспамятстве» и глаз друг от друга не можем отвести. Руки Фабиана – по-прежнему на моей талии, обтянутой плотным слоем фатина, но, когда я тянусь к его часто вздымающейся груди под белой рубашкой, кто-то грубо хватает меня за плечо.

– Эли! – в панике кричит Лукас. – Тут копы! Проверяют документы! Уходи! Давай же, через черный ход, пока его не перекрыли!

Я включаюсь обратно в жизнь мгновенно.

– Карла!

– Все в порядке, я ее предупредил! Просила передать, что уедет с бельгийцем! Беги же, детка, ну!

– Прости, мне нужно линять! – на одном дыхании выпаливаю я недоумевающему Фабиану и кидаюсь за барную стойку. Бармен уже открыл для меня дверь во внутренний двор клуба. Я вылетаю на остывший ночной воздух и несусь к воротам, молясь улизнуть до того, как полицейские перекроют все выходы из «Беспамятства». Стоит им понять, сколько несовершеннолетних провожает здесь лето, как они устроят настоящую облаву!

У ворот я медлю, оценивая обстановку. Мигалка пока единственной полицейской машины отражается в окнах соседнего здания. Значит, я успею перебежать улицу и на автостоянке у местной администрации поймать такси.

Только вот я срываюсь с места одновременно с выползающим из-за угла подкреплением.

– Стоять! – через открытое окно долетает до меня хриплый мужской рык.

– Еще чего! – фыркаю я и в три прыжка преодолеваю бульвар Габриэля Миро.

– Босая блондинка в голубом платье! Выскочила через черный ход! Перекрыть! – докладывает коп по рации и, вот черт, бросается следом за мной.

Я несусь вдоль здания администрации, готовая в любую секунду броситься на дорогу, чтобы перегородить путь первой же машине, что покажется из-за угла. Меня не должны забрать! Папа с ума сойдет. Он же знать не знает, где я провожу ночи, пока он в Барселоне.

– Стой!!! Умоляю, остановись!!! – взвизгиваю я, едва уловив надвигающийся рокот мотоцикла. Бегу ему наперерез через встречную полосу, совершенно не думая о том, в каком платье похоронят мое тело, если кто-то решит меня переехать.

Он тормозит почти сразу, шины с визгом проворачиваются на асфальте.

– Фабиан! – вскрикиваю я, внезапно узнав мотоциклиста через поднятое забрало шлема.

– А ну стой!!! – орет полицейский, ступая на проезжую часть.

– Садись же! – рявкает мой спаситель, и я не вынуждаю просить дважды. Голубая юбка взмывает в воздух, мотоцикл срывается с места, и незадачливый полицейский остается далеко-далеко позади.

Я медленно выдыхаю и утыкаюсь лицом в крепкую спину. Фабиан успел надеть толстовку, так что я завожу руки в карманы на животе, покрепче обхватывая своего спасителя. Нос улавливает приятный аромат кондиционера для белья.

Спустя несколько минут чувствую, как Фабиан сбрасывает скорость. Он тормозит у супермаркета «Меркадона»⁵, и я неловко сползаю с мотоцикла.

– Ну? И как это понимать? – спрашивает он тем самым низким бархатным голосом, от которого мои внутренности тают, словно масло на свежем тосте. Сейчас он выглядит еще невозможнее, чем в клубе. Прежде я не заметила веснушек на его щеках, а взгляд… он будто стал еще глубже.

– Мне семнадцать. По-хорошему, дорога в клуб для меня заказана, но друг подрабатывает там диджеем ради личных денег и разрешает приходить. А сегодня случилось вот такое фиаско, – развожу руками я и понимаю, как сильно продрогла.

Фабиан медленно-медленно окидывает меня взглядом с головы до ног.

– Почему ты босая?

– Я же танцевала для тебя на барной стойке. А после, как ты помнишь, мне было уже не до туфель, Фабиан…

Он слезает с мотоцикла, такой большой, высокий и прекрасный, что я невольно отступаю от него на шаг. Фабиан открывает багажник и вытаскивает точно такую же толстовку, что надета сейчас на него. Я тянусь за ней, но он лишь качает головой:

– Позволь мне.

Я протягиваю руки, и он неторопливо просовывает их в рукава, потом набрасывает на мои растрепанные волосы толстовку и, когда выныриваю из капюшона, он медленно опускает ее практически до самых моих колен. Мне должно было тут же стать тепло, но складывается ощущение, будто Фабиан только что меня раздел.

– Куда поедем? – спрашивает он, вытаскивая второй шлем.

Вздыхаю:

– Можешь отвезти меня домой? Я живу на Холмах.

– Надо же, мне по пути, – улыбается Фабиан. Странно, мне показалось, в клубе я видела ямочку на щеке.

Он застегивает на мне шлем, а когда я перекидываю ногу через сиденье, случайно или нарочно, его рука скользит от моей щиколотки до колена. По следам его прикосновения по коже проносятся мурашки. Шлем поглощает мой тихий вздох.

Мы летим по проспекту Каррер ла Мар, и в темноте справа от нас сонно вздыхает море. Ясное звездное небо простирается над головами, а теплый морской ветер оседает на коже солью и счастьем. Как же я люблю свою жизнь!

Спустя десять минут мы уже заезжаем на родную территорию. Я прошу Фабиана остановиться за несколько домов от своего, чтобы мотор мотоцикла не разбудил Люцию, домоправительницу. Сама же я проскользну к себе спальню через террасу.

Фабиан снимает с меня шлем, а когда я стаскиваю толстовку, он оказывается ко мне значительно ближе, чем прежде. Темно-карие глаза внимательно изучают мое лицо, пробегают по голой коже, платью, ногам, а после поднимаются к волосам.

– Сегодня ночью ты спас меня от больших неприятностей. Спасибо тебе, – тихо и серьезно говорю я. Наши взгляды встречаются. Легкие забывают, как нужно дышать.

– Часто ты бегаешь вот так, босиком?

– Чаще, чем ты думаешь, – улыбаюсь я. Губы Фабиана вздрагивают, но он почему-то сдерживает свою красивую улыбку из «Беспамятства».

– Станцуешь для меня еще? – спрашивает он. Игриво повожу плечом и, пожелав ему доброй ночи, ступаю на узкую дорожку для пешеходов, которая ведет к моему дому.

Я знаю, он смотрит мне вслед. Поэтому весь этот короткий путь я пританцовываю под мелодию в своей голове.