Балтика в 1661 г., во времена господства Швеции в этом регионе. Хотя Финский залив пока никак не назван, на его восточной оконечности уже обозначен Санкт-Петербург, которого фактически не существовало еще чуть более четырех десятилетий

В третьей части «Абсолютизм и самодержавие» внимание концентрируется на людях, которые господствовали в начале XVIII в. В конце концов, не всем этим самодержцам сопутствовал успех, но большинство из них оказали большое влияние на свои страны, изменив их навсегда. Одаренный, но грозный Петр I на российском престоле и упрямо бесстрашный, но обойденный судьбой Карл XII Шведский умерли преждевременно, первый – в возрасте пятидесяти двух лет, последнему было всего тридцать шесть. Карла в конечном счете погубили его высокомерие и неуместная решимость отомстить любой ценой за оскорбления своих соседей; его упорство привело к гибели Швеции и к падению его империи на Балтике. Петр I тем временем вывел свою страну из тени и сделал ее самой могущественной силой в регионе, хотя и чудовищной ценой для большинства своих подданных. Затем в России наступили смутные времена, с нарушенным порядком престолонаследия: на троне побывали два несовершеннолетних царя и целый ряд женщин-правительниц, унаследовавшие тем не менее железный контроль над страной Петра Великого. За границей тоже перенимали аналогичные формы самодержавного правления: в Дании начался собственный период примерно двухсотлетнего королевского абсолютизма.

В четвертой части «Просвещение» рассматривается конец XVIII в., период, отмеченный «просвещенными монархами»: Екатериной II в Российской империи и Фридрихом II в Пруссии. Эти правители удерживали власть вплоть до семидесяти и более лет. Несмотря на критику, они были чрезвычайно трудолюбивы и преданы процессу улучшения своих стран, считая себя «слугами» народа. Оба имели несчастье жить достаточно долго, чтобы увидеть революционную угрозу создаваемому ими обществу, которая исходила из Франции. К тому времени подобные проблемы проникли и в дела других стран региона, приведя к необратимому упадку Польши, возмущениям и мятежу двора в Дании, веку убийств и революций в Швеции.

Пятая часть «Новое время, перемены и революция» посвящена последствиям предыдущего периода, в ней исследуется, как правители стремились противостоять проблемам, с которыми они столкнулись в меняющемся мире. В то время как одни правители постепенно пришли к более демократической системе и смогли выжить в современную эпоху, другие пытались повернуть время вспять, вводя реакционные меры, за которые в конечном итоге расплачивались они и их династии.

Наконец, в заключении «В новую эпоху» история беглым взглядом пробегает по событиям XX в. В общих чертах показывается, как, пройдя через катаклизмы Первой мировой войны, общество изменилось навсегда и многие из прежде правящих домов перестали существовать. В то время как в Скандинавских странах правителям удалось выдержать удар при введении реформ и поддержке усиливающейся демократии, на территории других государств многие из старых династий были свергнуты или, как в случае с Россией, почти полностью уничтожены: те Романовы, которые не бежали за границу, были взяты под стражу и убиты большевиками. И хотя с падением Российской империи к 1920-м гг. Финляндия и другие прибалтийские народы обрели независимость, прошло немного времени, и они оказались зажатыми между нацистской Германией и Советским Союзом. С началом Второй мировой войны страны Балтии стали полем одних из самых ожесточенных битв Европы. Соответственно они снова потеряли независимость, сперва войдя в состав Третьего рейха, а затем, прямо или опосредованно, в сферу влияния СССР. Страны Варшавского договора Польша и ГДР (восточная зона разделенной Германии) оставались в коммунистическом лагере до тех пор, пока не вернули себе полную независимость в конце XX в.

В первых главах, посвященных раннему развитию Балтийского региона, часто не хватает личных историй, но, желая придать рассказу больше человечности и во избежание простого перечисления исторических фактов, я ввела несколько второстепенных эпизодов и персонажей. В то же время некоторых других лиц я не упоминаю, поскольку моя цель – упростить общую картину и не перегружать читателя слишком большим количеством новых фактов, имен и мест. Этот ранний этап имеет ключевое значение для понимания того, как развивались события в Балтийском регионе и как ситуация стала такой, какой она остается сегодня.

Напротив, нет недостатка в значимых фигурах последнего времени, и здесь мне удалось включить гораздо больше личных деталей, благодаря достаточному количеству существующих материалов – писем, опубликованных документов, иконографии и т. д. Информация из открытых источников и частные записи неоценимы, так как, на мой взгляд, историю можно лучше понять, всматриваясь в личности людей, ответственных за такое количество событий. Я попыталась дать сбалансированную интерпретацию с точки зрения мужчин и женщин, всегда стараясь лучше понять, как жизненный опыт подталкивал их действовать так, как они действовали. Это становится очевидным при взгляде на их истории, часто вопреки общепринятому представлению об их ничем не ограниченных амбициях и высокомерии оказывается, что многие из тех, кому на роду было написано стоять у власти, боялись взять на себя назначенную им роль. Осознавая свою неподготовленность и непригодность, они чувствовали себя жертвами злоключений.

В этой истории, в общем и целом едва изученной англоязычными авторами, некоторые лица могут быть малознакомы широкому кругу читателей, хотя при этом про других написано бесчисленное множество исследований. По причине того, что эта книга охватывает широкий спектр времен и мест, я не пытаюсь конкурировать со многими существующими монографиями, которые посвящены более известным людям и событиям. Тем не менее, хотя мое исследование не слишком объемно, я старалась избегать крайностей агиографии и чрезмерной критики. Герои и героини истории зачастую страдают так же, как и современные знаменитости: однажды получив признание за свои достижения, они стали мишенью для тех, кто хотел их сбить. Точно так же, глядя на так называемых злодеев, некоторые биографы подчас испытывают искушение подчеркнуть негативные черты, которые совсем не соответствуют их аргументам. Пока никто не совершенен, пока никто не двумерный, для того чтобы лучше понимать людей, мы должны объективно изучить те обстоятельства, в которых им пришлось действовать. Независимо от того, успешно или нет они противостояли проблемам и сложным ситуациям, они, как и все остальные, заслуживают непредвзятого отношения.

В середине XX в. сместился фокус с изучения известных исторических фигур на более общие социальные проблемы. В то же время историков иногда критиковали за то, что они уделяли слишком много внимания представителям элиты и событиям первостепенной важности, не предоставляя достаточно места в исследованиях миру обычных людей. Это более чем веский аргумент, но, признавая роль, которую сыграли бедные слои общества, и обращая внимание на трудности их жизни, исследователь сталкивается с проблемой, связанной с малым числом сохранившихся вещественных доказательств, способных поведать об их жизни. Большинство было озабочено в основном борьбой за ежедневное выживание; если и остались артефакты или документы, подробно описывающие их жизнь, то их очень мало. Не отрицая социальную несправедливость ситуации, мы должны признать, что историю сформировали богатые, знаменитые и могущественные. Без них большие конфликты, восстания и гонения, возможно, не произошли бы, но при этом мир также не увидел бы столько достижений искусства и архитектуры, науки и промышленности, городского и сельского развития, которые украшают и улучшают нашу жизнь. Красивые здания, картины, одежда, транспорт, а также искусственные водоемы, каналы, фортификационные сооружения не возникли бы без этих людей, и, соответственно, мы стали бы беднее.

Желая сохранить разумную длину текста, я ограничила количество упоминаемых сражений. Хотя они все же усеивают эти страницы, я избегала подробного описания и сосредоточилась исключительно на вопросах, представляющих интерес для широкого круга читателей. Точно так же я ограничилась теми географическими объектами, которые лучше всего подходят для истории о Балтике, которую я пытаюсь рассказать; например, в главах о Польше меньше упоминаний Варшавы, чем Гданьска, а на страницах, касающихся России, больше описаний Санкт-Петербурга, чем Москвы.

Несмотря на то что я стремилась сплести все нити в общее повествование, в то же время я старалась сделать каждую главу самодостаточной, чтобы ее можно было читать отдельно, если мало времени, если хочется бегло просмотреть текст или сосредоточиться на конкретном периоде, личности или месте. Это означает, что некоторого повторения нельзя избежать, но я надеюсь, что там, где это происходит, это только помогает подкрепить информацию и сделать даже малоизвестных людей и места более узнаваемыми. Хочется добавить, что это позволяет мне представить некоторые события с альтернативной точки зрения, то есть, скажем, показать, как по-разному может интерпретироваться любое действие, например, победа как катастрофа, жестокая необходимость как чудовищное преступление, подвиг как доказательство предательства.

Проблема, которую мне пришлось преодолеть, – это повторение имен. Династии намеренно повторяли их, чтобы придать вес своему заявленному наследственному праву, так, например, среди поляков часто встречаются Зигмунды, Владиславы и Станиславы; Бранденбурги отдавали предпочтение Фридриху, Вильгельму и Софии; шведы – Густаву, Карлу и Ульрике; Романовы – Петру, Анне, Екатерине, Александру или Александре; не забудем и о датских королях, которые на протяжении 500 лет были попеременно то Кристиан, то Фредерик. Имена значительно различаются в разных языках, но после долгих размышлений я решила в основном прибегать к вариантам, используемым по месту рождения, – исключения составляют имена тех женщин, которые позже стали более известны как королевы или императрицы на своей второй родине.

Что касается топонимов, поскольку на протяжении веков границы и право собственности часто менялись, я использовала названия, применявшиеся в то время (о котором идет речь), например Ревель для Таллина, Данциг для Гданьска.

Даты тоже представляют проблему. Хотя все католические страны приняли календарь, введенный папой Георгом XIII в 1587 г., протестантская часть Европы сопротивлялась изменениям на протяжении столетия, или даже больше. Это длилось вплоть до 1753 г., пока все не отказались от юлианского календаря, все, кроме России, где его придерживались до 1918 г. (только Русская православная церковь продолжает им пользоваться по сей день). Вследствие этого я решила указывать только месяц, кроме тех случаев, когда день значим или празднуется. Однако даже здесь нам нужно соблюдать осторожность, поскольку во времена ранних походов Карла XII Швеция вводила собственный календарь, пытаясь (в конечном итоге неудачно) осуществить его преобразование. Хотя я старалась вообще не использовать эту шведскую систему, все же может возникнуть путаница со старым юлианским и новым григорианским календарями, поэтому я указывала старый календарь как старый стиль и новый как новый стиль, или давала обе даты вместе. И напоследок, чтобы еще больше запутать читателя: каждое столетие к разнице между двумя календарями прибавляет по одному дню. Так, например, Карл XII родился 17 июня 1682 г. (27 июня 1682 г. по новому стилю), но, когда он был ранен в свой день рождения, 17 июня 1709 г. – незадолго до крайне важной битвы при Полтаве, – дата по новому календарю сместилась на 28 июня.

Я очень благодарна многим биографиям и критическим статьям, которые я использовала в своем исследовании. В этом случае они были так же бесценны, как несколько оригинальных текстов на региональных (местных) языках, которыми я, увы, не владею. Тем не менее, чтобы избежать чрезмерного количества сносок, я давала ссылки только при цитировании оригинального комментария или утверждения из официальных источников. Я целиком и полностью в долгу у всех авторов, перечисленных в списке литературы, и прошу извинения, если какое-либо искажение или интерпретация их работы встречаются в моем исследовании. Любые ошибки в этой книге целиком и полностью мои.