A D’Angelo Like No Other

© 2014 by Carole Mortimer «Никаких запретов»

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Пролог

Церковь Святого Григория, Нью-Йорк

– Подумать только, всего несколько недель назад мы втроем сидели на скамье в почти такой же церкви, правда? – с насмешкой в голосе сказал Майкл своему младшему брату Габриэлю. Неугомонный Рейф сидел спереди. В церкви было шумно и людно.

– Да, действительно, – сухо ответил Габриэль, – правда, тогда вы с Рейфом были моими шаферами, а сейчас жених он сам.

– Сколько времени прошло? – Майкл саркастично приподнял бровь.

– Пять волшебных, незабываемых недель. – Габриэль улыбнулся, подумав, что совсем недавно женился на Брин.

– Угу, – кивнул Майкл, – я рассказывал, как Рейф с пеной у рта доказывал мне, что ему не суждено встретить «любовь всей жизни»? Или что он точно не собирается жениться ни в ближайшем, ни в далеком будущем?

Габриэль посмотрел на Рейфа и сдержал улыбку, увидев, как тот побледнел и напрягся в ожидании своей невесты.

– Нет, не припомню такого…

– Ну слушай… – Майкл удобнее устроился на скамье. – Мы стояли у дверей церкви, а вы с Брин фотографировались. Я помню, Рейфу тогда позвонила какая-то его подружка и…

– И сейчас не время и не место об этом говорить! – накинулся на них брат.

Недолгие отношения Рейфа с парижанкой Моник закончились за несколько месяцев до того, как он встретил свою будущую невесту.

Братья Д’Анджело владели тремя известными галереями и аукционными домами «Архангел» в Нью-Йорке, Лондоне и Париже. До недавнего времени братья по очереди управляли галереями и сменяли друг друга каждые два-три месяца в зависимости от того, какие планировались выставки или аукционы. Но теперь, когда Габриэль женился на Брин, он будет жить в Лондоне, Рейф будет проводить гораздо больше времени в Нью-Йорке, как только они с Ниной поженятся, а Майкл будет работать в парижской галерее.

– Нина опаздывает уже на пять минут, – пробормотал Рейф, в который раз бросив взгляд на часы.

– Невеста имеет полное право заставлять мужчину ждать, – равнодушно ответил Габриэль. – Из серии «не зарекайся», правда? – Он как ни в чем не бывало продолжил разговаривать с Майклом.

– Точно, – кивнул Майкл, – я своими глазами видел, Рейфа как подменили с тех пор, как он встретил Нину. – Майкл ухмыльнулся, ни капли не смутившись угрюмого взгляда Рейфа.

– Это все любовь, – понимающе кивнул Габриэль, – ты следующий, Майкл.

Вдруг все веселое настроение Майкла улетучилось.

– Нет уж, – пообещал он.

– Не зарекайся…

– Вот увидишь, – бросил Майкл. – Мне трудно представить, чтобы я по доброй воле позволил женщине довести меня до такого состояния. – Он многозначительно посмотрел в сторону взволнованного Рейфа.

– Замолчите, наконец! – Рейф сжал кулаки и уставился на братьев. – Нина опаздывает, черт подери!

– Мы это поняли… – Майкл приподнял бровь. – Думаешь, она передумала выходить за тебя?

Мертвенно-бледное лицо Рейфа стало совсем серым, и он простонал:

– О господи…

– Майкл, хватит его дразнить, – ласково пожурил брата Габриэль, за пять недель семейной жизни с Брин он стал куда более мягким человеком. – Очень хочется увидеть красавицу подружку невесты! – Он улыбнулся при мысли о своей жене.

Майкл пожал плечами:

– Успокойся, Рейф. Нина приедет, – пообещал он брату, – по какой-то неведомой причине эта женщина любит тебя!

– Ха-ха, очень смешно, – буркнул Рейф.

– В Нью-Йорке такое движение, лимузин, наверное, в пробке стоит, только и всего, – состроил гримасу Майкл.

– Боже, надеюсь, так и есть. – Лицо Рейфа чуть позеленело. – Знал же, что нужно было настоять на своем и убедить Нину пожениться тайно!

– Конечно, нужно, если тебе, Рафаэль Чарльз Д’Анджело, совсем не дорога твоя жизнь! – предостерегла его мать, сидящая прямо за ними; вся семья Д’Анджело снова собралась вместе отпраздновать женитьбу еще одного брата.

Единственным холостяком оставался Майкл, самый старший из них…

Он не собирался жениться до конца своих дней!

Майкл очень радовался за младших братьев. Он был совершенно уверен в том, что Рейф и Габриэль любили девушек, которые стали спутницами их жизни. Он знал, что они проживут вместе долгую и счастливую жизнь. Но сам Майкл не хотел ни любить, ни жениться.

Никогда.

Он влюбился всего лишь раз в жизни, четырнадцать лет назад, и для него все обернулось кошмаром, потому он не собирался повторять этот подвиг вновь. Он страдал, чувствовал себя жалким, его предали, и Майклу совсем не по душе пришлось ощущение потери контроля над своими чувствами.

С тех пор Майкл делал только то, что захочется ему, сам выбирал время для свиданий и подходящих для этого партнерш, и теперь чувство беспомощности было для него совершенно неприемлемо.

Рейф и Габриэль обеспечат продолжение рода Д’Анджело, а он не намерен отягощать свою упорядоченную жизнь такими сложностями, как жена или дети.

– Ну слава богу… – с облегчением вздохнул Рейф, когда органист заиграл свадебный марш, сообщая о приезде невесты.

Братья встали и повернулись к невесте. Нина была хороша, словно картинка, она шла по проходу в белоснежном атласном платье с кружевом к своему суженому, на лице сияла ослепительная улыбка, глаза излучали любовь.

В груди у Майкла что-то ёкнуло. Он понял, что раз не собирается жениться, то ни одна женщина никогда не будет смотреть на него с таким открытым обожанием.

Он быстро отогнал прочь эти мысли, зная, что онто уж точно никогда не падет жертвой такой любви к женщине, какая настигла его братьев…

Глава 1

Галерея «Архангел», Париж. Два дня спустя

– Что за… – Майкл поднял сердитый взгляд, услышав что-то похожее на детский плач в кабинете напротив. Он поднялся из-за стола, различив несколько голосов, перекрикивающих друг друга.

Редко когда услышишь, чтобы рядом с кабинетом Майкла говорили на повышенных тонах. Но чтобы в этой части здания, куда посторонним вход был запрещен, плакали дети? Майкл этого не потерпит.

Угрюмо глядя перед собой, он быстро пересек кабинет, распахнул дверь в коридор и, сощурившись, остановился. Его взору предстала такая неразбериха, что Майкл лишился дара речи.

Его секретарь Мари громко тараторила по-французски, ей вторил помощник управляющего Пьер Дюпон. Оба сопровождали бесконечный поток слов активной жестикуляцией.

А рядом с ними с младенцем на руках стояла совсем юная женщина в джинсах и ярко-фиолетовой футболке. Ее иссиня-черные волосы спадали на плечи. Девушка не обращала внимания на Мари и Пьера, стараясь успокоить плачущего ребенка, но безрезультатно. Младенец плакал все громче.

– Прошу вас, тише, – нетерпеливо обратилась незнакомка к Мари и Пьеру, ее голос звучал хрипло, – вы ее пугаете. Посмотрите, что вы наделали! – негодовала она, когда заплакал второй ребенок.

Майкл ошеломленно озирался по сторонам в поисках второго плачущего малыша, и от удивления широко раскрыл глаза, увидев в кабинете Мари детскую коляску для близнецов, где рыдал второй младенец.

Что за…

Все происходящее походило на страшный сон. Любой, оказавшийся на месте Майкла, стал бы молить о пробуждении. И чем скорее, тем лучше.

– Спасибо, – с упреком буркнула девушка, когда Мари и Пьер замолчали. Она поспешила к коляске, села на корточки и стала успокаивать второго малыша.

Майкл достаточно на это насмотрелся.

– Ради всего святого, объясните мне кто-нибудь, что здесь творится, – прогремел его голос.

Эва осознала, что внезапно наступила тишина. Ее голова раскалывалась, и девушка с облегчением вздохнула, ведь не только двое сотрудников галереи замолчали, даже малыши перестали плакать и лишь тихонько хныкали.

По-прежнему сидя на корточках, она медленно повернулась, посмотрела из-под черных ресниц на обладателя этого низкого, могучего голоса. Ее глаза широко распахнулись при виде мужчины, что стоял в другом конце коридора.

На вид ему было лет тридцать пять или чуть больше. Короткие черные волосы были аккуратно подстрижены и обрамляли красивое загорелое лицо. Любой юноша, работавший моделью, все бы отдал за такие внешние данные. Эва работала с такими в самом начале своей карьеры. У мужчины были темные брови, карие глаза, прямой нос, высокие скулы, красивые чувственные губы и волевой подбородок.

У него были широкие плечи, мускулистая грудь, тонкая талия, узкие бедра и длинные ноги; весь его облик говорил о том, что вовсе не одежда красит человека, а человек одежду, в его случае – дорогой, сшитый на заказ темный костюм, белую шелковую рубашку и серый галстук.

Мужчина вышел из кабинета, и сотрудники галереи умолкли. Сомнения Эвы рассеялись. Этот мужчина – сам Д’Анджело. Именно к нему она и пришла!

Эва никак не выразила своего почтения перед Майклом, она встала, прошла мимо Мари и Пьера и вручила ему Софи.

– Подержите ее, я возьму Сэма, – нетерпеливо сказала она, а Майкл взял ребенка на руки и скептически посмотрел на девушку.

Майклу пришлось смотреть вниз. Какая же она маленькая! Чуть выше полутора метров, его же рост составлял почти два. Девушка была худощавой, но с женственной фигурой. У нее была полная грудь, и, если Майкл не ошибался, под фиолетовой футболкой не было бюстгальтера.

По уверенному блеску голубых глаз Майкл безошибочно определил, что перед ним не девочка, а молодая женщина лет двадцати – двадцати пяти.

Он нехотя признал, что она очень красивая. Привлекали внимание ее изумительные глаза, курносый носик и пухлые чувственные губы, нежная и светлая, как фарфор тончайшей работы, кожа. Темные круги под глазами придавали ей вид слабой и беззащитной девушки.

Но эту слабость и беззащитность уравновешивали ее упрямый рот и подбородок.

Майкл отвел взгляд от пленительно красивого лица и посмотрел на ребенка, которого ему вручила девушка; Майкл испугался, потому что никогда в жизни не держал на руках детей. Да и откуда ему знать, как это делается?

Майкл держал ребенка на вытянутых руках, у девочки текли слюни.

– Не думаю, что…

– С Софи и Сэмом лучше много не думать, особенно сейчас, когда у них режутся зубки, – сухо ответила Эва, – положите это на плечо, иначе запачкаете пиджак.

Девушка не церемонясь вручила ему сложенную вчетверо белую материю, правильно посадила ему на руки малышку, развернулась и подошла к коляске, давая Майклу возможность полюбоваться ее округлой попкой. Она наклонилась и отстегнула ремень, опоясывающий второго хныкающего малыша.

Майкл держал ребенка и чувствовал себя совершенно растерянным. Он не имел ни малейшего представления о том, что делать с малышкой, а та не сводила с него голубых глаз, таких же, как у ее мамы, этот взгляд смущал его. Софи смотрела на него в упор. Казалось, она все на свете понимала и даже насмехалась над ним.

Эва взяла Сэма на руки из коляски и выпрямилась, она очень рассердилась оттого, что пара этих болтунов разбудила малышей; всю дорогу до галереи она убаюкивала их, потому что накануне ночью они не давали ей спать.

И она, и дети были в дурном расположении духа, но, взглянув на Д’Анджело, Эва чуть было не расхохоталась. Он по-прежнему держал ребенка на вытянутых руках, на его лице отразился неподдельный ужас, точно перед ним был не младенец, а часовая бомба, что того и гляди взорвется!

Но смеяться Эва не стала…

За несколько кошмарных месяцев она пережила такое, что было не до смеха.

Вдруг на нее нахлынули воспоминания.

– Софи не кусается, – нетерпеливо бросила она, – разве что немного, – саркастично добавила она, – хорошо, что пока у них всего по четыре зуба…

– Меня не интересует, сколько зубов у ваших детей! А вот кто вы и что делаете в служебном крыле галереи «Архангел»? – раздраженно спросил Майкл.

Девушка вскинула остренький подбородок и вызывающе посмотрела на Майкла в упор:

– Вы и в самом деле хотите обсуждать это перед вашими сотрудниками, мистер Д’Анджело? Я правильно понимаю, что вы и есть мистер Д’Анджело? – Она вопросительно подняла бровь.

– Да, это я. – Майкл угрюмо посмотрел на нее. – И о чем именно вы хотели поговорить? – раздраженно спросил он.

Она поджала губы:

– Естественно, о том, что привело меня сюда.

Майкл нетерпеливо покачал головой:

– И откуда мне знать, какие у вас были причины?

– Вы не знаете? – пренебрежительно спросила она.

– Нет, – сквозь зубы прошипел Майкл, – может, поговорим в кабинете?

Пьер был очень встревожен, он пустился объяснять Майклу по-французски, почему не советует тому оставаться наедине с этой женщиной. Он даже несколько раз весьма грубо сослался на то, что она сумасшедшая, и предложил вызвать охрану и выставить ее вон из здания.

– Вообще-то я все понимаю, – сказала Эва на беглом французском, вперив рассерженный взгляд голубых глаз в смутившегося Пьера, – можете вызвать охрану, если хотите, но могу вас заверить, я не сумасшедшая, – насмешливо сказала она Майклу.

– Ни минуты в этом не сомневался! – парировал тот. – Все в порядке, Пьер, – уверил он коллегу и обратился к девушке снова: – Не хотите пройти в мой кабинет? – Майкл отошел от двери, он по по-прежнему держал на руках Софи, все еще не зная, что делать. Тем более что теперь малышка загадочно улыбалась ему, гордо обнажив все свои четыре крохотных зубика.

– Вы ей понравились, – пренебрежительно сказала Эва, проходя мимо Майкла в его кабинет с Сэмом на руках и толкая перед собой коляску.

Он торопливо положил на плечо белую ткань, держа младенца одной рукой, затем закрыл за собой дверь, Мари и Пьер недоуменно смотрели ему вслед.

– Вот это красота…

Майкл обернулся и увидел, как незнакомка смотрит в окно, любуясь видом на Елисейские Поля и Триумфальную арку. Именно из-за вида и расположения в фешенебельном районе Парижа это здание выбрали для галереи.

– Хороший вид, – пренебрежительно начал Майкл, – а теперь потрудитесь объясниться… – Он вежливо добавил: – Для начала, кто вы? – Интересно, а не Моник ли это, бывшая подружка Рейфа, весьма навязчивая особа?

Эва обернулась, держа на руках еще хныкающего малыша:

– Меня зовут Эва Фостер.

– И?.. – спросил Майкл. Это имя ему ни о чем не говорило, в карих глазах читалось равнодушие.

Эва бросила на него нетерпеливый взгляд.

– Вы, видимо, вообще не знаете, кто я, – с ужасом осознала она.

Он саркастично прищурился:

– А должен?

Должен ли? Разумеется, должен, высокомерный безответственный кретин!

– А имя Рейчел Фостер вам о чем-нибудь говорит? – ласково спросила она.

Он помрачнел и нахмурился, слегка покачав головой:

– Мне жаль, но я не имею ни малейшего представления, о ком вы говорите.

Перед глазами Эвы встала красная волна. Все эти месяцы суматохи, страданий, потерь и этой тупой боли на душе, а он даже не помнит имени Рейчел, не говоря уже о ней самой!

– Что же вы за человек! Нет, не отвечайте, – гневно сказала Эва, принявшись расхаживать по кабинету, – видимо, ваша жизнь настолько роскошная, что вы меняете женщин как перчатки, а раз они надолго не задерживаются в вашей постели, забываете о них, как только на смену одной приходит другая.

– Помолчите, – резко сказал он, – нет, я не тебе, малышка, – ласково добавил Майкл, обращаясь к Софи, когда та захныкала, недовольная его тоном. Он снова обратил на Эву внимание. – Хотите сказать, что у меня была… связь с этой Рейчел Фостер?

Она зло посмотрела на Майкла и разрумянилась:

– Эта Рейчел Фостер – моя сестра, и, да, у вас была с ней связь. И доказательство этой связи вы сейчас держите на руках!

Майкл тут же опустил взгляд на ребенка, которого держал на руках. Девочке было несколько месяцев, пять или шесть. Она была очень милая, как и все маленькие дети: копна черных волос, голубые глаза, серьезное выражение лица, – девочка играла с пуговицей на пиджаке его костюма.

Неужели эта Эва Фостер хотела сказать, что Майкл имеет к детям какое-то отношение?

– Я незнаком с вашей сестрой, – твердо сказал Майкл, – поэтому, что бы вы ни задумали провернуть, настоятельно рекомендую выбросить эту затею… – Он не договорил, получив от Эвы пощечину. Малышка, которую он держал на руках, принялась кричать. – Это было лишнее, – сквозь зубы сказал он, укачивая малютку.

– Это было совсем не лишнее, – вспылила Эва, ее лицо еще больше побледнело, она подошла ближе и погладила девочку по спинке. – Как у вас только хватает наглости говорить, что вы не знакомы с моей сестрой, обвинять нас во лжи, когда у вас на руках ваша собственная дочь! – Ее голубые глаза блестели, голос дрожал от переполнявших ее эмоций.

– Я не… – Майкл замолчал и сделал глубокий вдох, стараясь прийти в себя, щека все еще горела от удара. – Софи не моя дочь.

– Уверяю вас, ваша, – сердито ответила Эва.

– Может быть, нам стоит успокоиться? Мы пугаем детей, – уверенно добавил Майкл, когда Эва открыла было рот, чтобы продолжить спор.

С Майклом никто не спорил. Он привык отдавать приказы, и обычно их выполняли, а не оспаривали. К тому же ему не нравилось, как эта склочная, но чертовски привлекательная женщина все усложняла и продолжала настаивать на том, что он – отец ее племянников.

Таких обвинений он не терпел. Много лет назад одна женщина преподала Майклу урок, показала, как можно манипулировать мужчиной. Ее звали Эмма Лоузер. Благодаря ей он узнал, что женщинам вообще нельзя доверять, а в вопросах контрацепции особенно.

Сколько лет прошло с тех пор, как Эмма пыталась шантажировать его и заставить на ней жениться, утверждая, что ждет от него ребенка? Четырнадцать. Майкл помнил все так ясно, словно это было вчера.

Тогда Майкл не стремился убежать от ответственности. Он думал, что любит Эмму, и обрадовался тому, что у них будет ребенок. Они уже готовились к свадьбе, а потом на вечеринке Майкл познакомил Эмму с одним из своих друзей. Спустя несколько дней она решила, что Дэниэл, чья семья богаче семьи Майкла, больше подходит на роль ее мужа. Тогда-то она и призналась Майклу, что никакого ребенка нет, она ошибалась. Тремя месяцами позже Эмма попыталась точно так же заарканить Дэниэла.

Майкл рассказал Дэниэлу о махинациях его невесты, о том, что она обманула Дэниэла. В ответ Эмма закатила грандиозный скандал.

Девушка хотела хитростью женить на себе Майкла, и этого оказалось достаточно, чтобы заботиться о контрацепции и никогда не доверять женщинам…

Именно поэтому Майкл мог с уверенностью сказать, что Эва Фостер лжет. Он не был отцом ее племянников.

– Они ваши, – мягко сказала девушка, – они близнецы.

Они были очень похожи друг на друга. У обоих были черные волосы и необыкновенные голубые глаза, как у их тети.

Да какая разница, близнецы они или нет? Майкл им определенно не отец!

– Сколько им? – выдавил из себя он.

– Пытаетесь вспомнить? – насмешливо спросила она.