слышно охнула, и он на секунду замер. Потом она задвигалась под ним, раскрасневшаяся и прекрасная. Прекрасная до невероятности.
Она уже отдала ему то, что он хотел больше всего на свете. Себя.
И сейчас отдает снова.
Вокруг него всегда было столько Бетанкуров, что с трудом укладывалось в голове. Они одолевали его, постоянно плели интриги и вели роскошную, гламурную жизнь, которую им обеспечивал он, и все равно при первой же возможности, если бы смогли, подставили ему подножку. Они были везде, куда не бросишь взгляд. Они превратились в часть его жизни.
Семья сделала его жестокосердным человеком, который ничего не чувствует, с пустотой в душе.
Но Сьюсан, ненавидевшая их не меньше, чем он, и не желавшая иметь никаких дел с его родственниками, не отталкивала его из-за этого. Наоборот. Она – единственный человек, кто относился к нему так, как если бы он не отличался от других людей, не Бетанкуров.
И она создала ему настоящую семью.
Семья…
Леонидас готов был сделать все, что в его власти, только бы не лишиться принадлежавшей ему этой драгоценности. Он поклялся в этом.
Он ее не потеряет, даже помимо ее воли.
И затем, не в силах больше медлить, он потерял себя в ней, сомкнул объятия и соединился с ней в восторге обладания.
А потом он поднял ее на руки и понес через весь дом в комнату, в которой она жила и в которой он не позволит ей теперь оставаться одной. Но сейчас не время для спора. Леонидас нашел пижамные штаны и футболку с длинными рукавами и быстро натянул на Сьюсан. Она скорчила гримаску, когда он одевал ее, но тут же свернулась клубочком на кровати и заснула. Крепко заснула.
Если повезет, она проспит, пока они не доберутся до острова, где он намерен держать ее, чтобы она и думать забыла о возможности уйти от него.
Леонидас стоял и смотрел на спящую Сьюсан и спрашивал себя, сильно ли он отличается от Графа. И Леонидас Бетанкур, летевший на том злополучном самолете, и человек, которого вытащили из-под обломков и который стал культовым божеством, во многом похожи. И тот и другой мало верили во что-то, кроме себя, интересовались кем-то еще.
Сьюсан изменила это. Она вложила в него способность проявлять заботу о ней. И он сделает это. Особенно когда она носит его ребенка. Он готов сражаться с ней и за нее на своем острове, и пусть кричит сколько угодно в необозримое морское пространство.
Леонидас улыбнулся и заправил золотистую прядь волос ей за ухо. Он удержался, чтобы не прижаться губами к сладкой раскрасневшейся щеке, потому что знал, что тогда не остановится.
Он заставил себя отойти от нее.
В коридоре он позвонил