«Ты такая уступчивая», — говорил он, когда я позволяла ему распоряжаться своим телом. Он сделал из этого комплимент, будто моя пассивность — особый, редкий дар.
Я часто воображала, как они жмут друг другу руки, и частички меня, оставшиеся на теле Стрейна, передаются Генри — так я ближе всего подбиралась к тому, чтобы к нему прикоснуться.